Секреты - Уилсон Жаклин (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Индия была права насчет «Дневника Анны Франк». Это грандиозная книга. Она начинается как самый обыкновенный дневник, какие ведут чуть ли не все девочки. Анна описывает подарки, полученные на день рождения, и всех девочек из ее класса, на многих из них обижается. Потом рассказывает о своих приятелях-мальчиках. Это меня как-то раздражает. Но потом настает момент, когда ей приходится скрыться в убежище, и вся история превращается в настоящую драму. Но нет, это не какая-нибудь выдуманная история, это ее реальная жизнь. Я заглянула на последнюю страницу. Ужасней конца уже и быть не может.
Странно думать о том, что Анна Франк была бы сейчас старой леди, если бы ей удалось продержаться в убежище еще те несколько месяцев до окончания войны. Они прожили в своем тайнике больше двух лет.
Не знаю, как я выдержу в своем убежище хотя бы два дня. Мне так одиноко. Поскорей бы вернулась Индия! Но сейчас пришла эта Ванда. Я услышала, как Индия очень громко сказала: «О, Ванда, ты уже вернулась!» — явно надеясь, что я услышу и пойму, что надо сидеть очень тихо.
Здесь та-ак тихо. У Анны были по крайней мере сестра, родители, Петер и его семья. Я бы не возражала и против того старого брюзги-дантиста. Мне просто необходим был хоть кто-нибудь, с кем можно говорить. Кто угодно.
Ладно. Я сделаю кого-нибудь сама.
Вот! Я воспользовалась творениями Мойи Аптон, свернув футболки, засунула их в джемпер и джинсы, теперь понятно, что они на ком-то надеты. Затем свернула в шар еще несколько футболок и приставила его к свитеру сверху, и еще надела на него забавную шерстяную шляпу. Словом, получилась Некая Особа в свитере. Я могла назвать ее Китти, как называла Анна Франк свою воображаемую подругу.
Китти счастливая. Ей не надо пользоваться ведерком. Мне надо.
У нее нет ушей, так что не нужно все время прислушиваться к шагам внизу.
Я не приделала ей нос, поэтому она не знает, какой запах от этого ведерка.
У нее нет также глаз, и она не может видеть эту страшноватую нежилую мансарду. Слава богу, здесь есть электричество. Я не стану выключать его, даже когда лягу спать.
Но я не могу спать. У меня нет часов, но мне кажется, уже полночь. Я слышала, как двое по очереди входили в ванную. Сперва Индия, потом Ванда. Резервуар урчал, потом еще какое-то время слышен был плеск воды. Родители Индии, наверное, пользовались ванной ниже, на втором этаже. А потом наступила тишина, и это длилось бесконечно. Я прочитала еще сотню страниц из дневника Анны. Потом нарисовала особую открытку-благодарность для Индии; на картинке мы стояли с ней обнявшись. Мне пришлось несколько раз ее перерисовывать. Сначала Индия получилась у меня чересчур большой, и я подумала, это может огорчить ее. На второй картинке слишком энергично изобразила мой шрам, получилось так, словно Терри расколол мне голову надвое. Удалась только третья, я раскрасила нас поаккуратнее, а вокруг обвела красным сердечком и все оставшееся место разрисовала разноцветными маргаритками. Наконец моим очень красивым почерком, почти курсивом, написала: Индии, самой лучшей подруге в мире.
Ей это непременно понравится, я знаю. Все время, пока я рисовала открытку, мне было хорошо. Я чувствовала себя не такой одинокой. Но теперь мне опять плохо. И, может, это глупо назвать Индию моей самой лучшей подругой, ведь мы только что познакомились. И не так уж много я о ней знаю. Я все еще чувствую себя с ней иногда немного скованно, совсем не так просто и уютно, как с Пэтси.
Как бы мне хотелось сейчас свернуться на кровати Пэтси.
Нет, я хотела бы обнять Нэн.
Ох, Нэн.
Ох, Нэн.
Ох, моя Нэнни.
Кажется, я заснула уже под утро. И проснулась в ужасе, потому что открылась крышка люка. Я не понимала, где я. Я спрятала голову под одеяло — вдруг пришел Терри и сейчас он меня схватит. Но, конечно, это явилась Индия, старательно балансируя на одной руке подносом с завтраком.
Я с тоской жду, что мне опять придется жить на одном шоколаде. Но вот что она принесла мне на завтрак: миску кукурузных хлопьев с сахарным сиропом, нарезанные дольками бананы и молоко, два тоста, один с медом, другой с абрикосовым джемом, блюдце клубники, стакан свежего апельсинового сока и чашку чаю.
— Половину чая я пролила, — сказала она уныло.
— Все прекрасно! Замечательно! Я так тебе благодарна, Индия! — Под мышкой у нее я увидела какую-то большую и серебристую штуку. — Что это? Крышка от кастрюли?
Индия покраснела.
— Это от самого большого маминого сотейника. Просто я подумала про это ведерко, понимаешь? — Она подошла к ведру, стоявшему в углу, и, деликатно отвернувшись, опустила на него крышку. Подошло как нельзя лучше.
— Ну вот! И мне будет проще и легче выносить его. Я сделаю это прямо сейчас, пока в доме все спят.
Словом, я, как маленькая леди Мак, села и принялась за роскошный завтрак, пока бедная Индия тащилась вниз с поганым ведром. Один Бог ведает, как она умудрилась спуститься с ним по этой лесенке и не уронить его. Вернула она его чистеньким, оно приятно пахло «Утенком».
Индия долго оставалась со мной. Мы обе были в ночных рубашках и вдруг превратились в маленьких девочек, разыгравшихся после сна; мы возились, хихикали (давясь), играли в разные глупые игры — в «крестики-нолики», в «виселицу» и в «морской бой». Обычно в этих играх я бываю намного сильнее других (играть с Пэтси не имело смысла, у нее-то я всегда выигрывала), но Индия оказалась крепким орешком. Все-таки «виселицу» я выиграла у нее дважды — она не разгадала, какие слова я задумала, хотя мне казалось, что она обязательно догадается: «ТАЙНОЕ УБЕЖИЩЕ». Потом она захотела играть в вопросы-ответы по Анне Франк, но тут было ясно, кто выиграет. Вместо этого мы решили нарисовать ее. Выбрали ее самое лучшее фото и стали срисовывать. У Индии получилось красивее, с бордюром из крошечных дневников и ручек, да и сходство ей удалось лучше. Она вежливо сказала, что мой рисунок ей нравится больше, но мы обе знали, что она приврала.
— Мне хотелось бы походить на Анну, — сказала Индия, погладив фотографию. — Ты только посмотри, какие у нее красивые глаза! Она выглядит такой умной, правда?
