Шекспир, рассказанный детям - Лэм Чарльз (читаем книги бесплатно txt) 📗
Между тем стол был накрыт и ужин подан. Однако Петруччио находил, будто каждое блюдо испорчено, и бросал кушанья на пол. А после приказывал слугам все убрать. При этом он уверял, что делает это из любви к своей милой Катарине, так как не хочет, чтобы она ела дурно приготовленную пищу.
Когда Катарина, утомленная и голодная, хотела лечь, он нашел, будто и постель ее также не в порядке. И разбросал подушки и простыни по
J
комнате. Тогда ей ничего не оставалось, как сесть в кресло. Но и тут она не могла отдохнуть: едва Катарина начинала погружаться в дремоту, как ее будил громкий голос мужа, кричавшего на слуг; он продолжал бранить их за то, что они не сумели как следует приготовить постель для его жены.
На следующий день Петруччио держал себя так же. Он был очень ласков с Катариной, но стоило ей только сделать попытку что-нибудь поесть, как он останавливал ее, уверяя, будто все кушанья испорчены, и разбрасывал все по полу, как делал это накануне с ужином. Наконец гордая Катарина унизилась до того, что попросила слуг принести ей тайком хоть кусочек чего-нибудь съестного. Но слуги, предупрежденные Петруччио, ответили, что не смеют дать ей ничего без ведома хозяина.
— Ах! — воскликнула Катарина.— Неужели же он женился на мне только для того, чтобы уморить меня голодом? Нищие, которые просят подаяния у дверей моего отца, всегда получают кусок хлеба, а я, никогда не знавшая, что значит умолять о чем-нибудь, умираю от голода и от того, что мне не дают спать. Его брань отнимает у меня сон, а его крики не дают мне есть. Но больнее всего, что все это он делает под видом любви ко мне, уверяя, будто я умру, если засну или поем чего-нибудь.
Эти слова несчастной Катарины были прерваны появлением Петруччио. Не желая окончательно уморить ее голодом, он принес жене маленький кусочек мяса и спросил:
— Как поживает моя дорогая Кэт? Вот посмотри, мой милый друг, какой я заботливый. Сам состряпал это кушанье. Надеюсь, такое внимание заслуживает благодарности. Как! Ни слова? Значит, тебе это кушанье не нравится, и все мои труды
<Л±У
V
пропали даром? — И он приказал слуге убрать принесенное блюдо.
Измученная голодом, Катарина поборола свою гордость. С большим усилием и злобой она промолвила:
<JlD-—
г
л
— Прошу вас, оставьте блюдо!
Но это было еще не все, чего добивался от нее Петруччио. Он ответил:
— Люди благодарят за самую незначительную услугу. А потому ты не дотронешься до этого блюда до тех пор, пока не поблагодаришь меня.
На это Катарина неохотно произнесла:
— Благодарю вас, синьор.
Он глядел, с каким аппетитом уничтожала Катарина скудную пищу, и говорил:
— Да пойдет тебе на пользу это кушанье! Кушай проворнее, Кэт! А потом мы отправимся к твоему отцу, где отлично попируем. Пощеголяем там и шелковыми платьями, и нарядными шапочками, золотыми кольцами и шарфиками, веерами, янтарными ожерельями, браслетами и разными другими безделушками.
Прикидываясь, будто он в самом деле намерен подарить жене все эти вещи, Петруччио велел позвать продавца галантерейных товаров и портного, который принес несколько новых платьев, заказанных Петруччио.
Не дождавшись, пока Катарина насытится, Петруччио передал блюдо слуге и воскликнул с удивлением:
— Как, ты уже пообедала?
Между тем продавец стал показывать свои товары, вынул шапочку и сказал:
— Вот шапочка, заказанная вашей милостью.
Тут Петруччио снова разразился ругательствами
и закричал, что это не шапочка, а кастрюля какая-то, что она не больше ореховой скорлупы или раковины. Он приказал убрать шапочку.
Тогда заговорила Катарина:
— Но я хочу именно эту шапочку, только такие теперь и носят благородные дамы.
— Когда будешь полюбезней, и у тебя будет такая же, но не раньше,— ответил ей Петруччио.
Съеденное мясо немножко подбодрило Катарину и вернуло ей прежнюю язвительность. Она воскликнула:
— Да что вы, синьор! Я, кажется, имею право говорить и буду говорить. Я — не ребенок и не кукла; люди и почище вас выслушивали меня. А если не хотите слушать, заткните себе уши!
Петруччио не обратил внимания на ее замечание, так как теперь уже знал, каким образом лучше всего справляться с ней, и потому он ответил:
— Да,ты права, это совсем дрянная шапочка. И я еще больше люблю тебя за то, что она не нравится тебе.
— Люби меня или не люби,— заговорила Катарина,— но мне нравится эта шапочка. Я хочу или ее, или никакой мне не надо!
— Ты говоришь, что хочешь поглядеть на платье? — спросил Петруччио, продолжая прикидываться, будто не понимает Катарину.
Портной стал показывать очень нарядное платье, которое он сшил для новобрачной. Петруччио, не желавший дарить жене ни платья, ни шапочки, нашел в платье еще больше недостатков.
— О Господи! — воскликнул он,— Это что такое, рукава? А тут еще что за полоса? Да это настоящая мортира, защипанная сверху донизу словно, яблочный пирог.
На это портной возразил:
— Но вы приказали мне сшить платье по последней моде.
Тут Катарина заметила, что никогда не видала такого красивого платья.
г
Этого было достаточно для Петруччио. Он набросился на портного и на продавца и выгнал их из комнаты, осыпая яростными ругательствами. Все это была лишь комедия, и Петруччио заранее позаботился, чтобы людям было уплачено за их труды. Они были предупреждены о странном обращении, которое их ожидает в доме Петруччио. Выпроводив их, Петруччио повернулся к Катарине и сказал:
— Ну, Кэт, делать нечего! Поедем к твоему отцу в этом простом, будничном платье.
Он заказал лошадей, уверяя, что они поспеют к обеду. Между тем было уже за полдень. Катарина собралась с духом и заметила очень кротко и нерешительно, так как была сильно напугана горячностью мужа:
— Осмелюсь напомнить вам, синьор, что теперь скоро два часа, и мы, пожалуй, даже к ужину не поспеем.
Но Петруччио сказал коротко, что отправятся они, когда часы будут показывать назначенный им час, словно он мог повелевать и солнцем и часами.
— Видишь ли,— говорил он,— что бы я ни сказал или ни сделал, ты во всем перечишь мне. Сегодня я не поеду. А когда поеду, часы будут показывать ровно столько, сколько я захочу.
На другой день Катарине пришлось проявить еще большее послушание. Петруччио решил в глубине души, что она до тех пор не увидит отца, пока не позабудет совсем, что значит даже самое слово «противоречить», и пока ему не удастся окончательно сломить ее гордый дух. Когда они были уже на пути к ее отцу, Петруччио чуть не
j
-сту
повернул обратно, едва Катарина заметила, как ярко светит солнце. Он же уверял, будто это луна сияет среди белого дня.
— Клянусь сыном моей матери, то есть самим собой,— уверял Петруччио,— это луна или звезды, или вообще все, что мне угодно. А иначе — я не поеду к твоему отцу.
И он сделал вид, будто поворачивает обратно. Тут Катарина, которая уже перестала быть Катариной строптивой, а превратилась в послушную жену, ответила:
— Пожалуйста, не поворачивай, раз мы уже отправились в путь. Пусть это будет луна или солнце, или что ты хочешь. А если тебе угодно назвать это ночником, то я и против того спорить не буду.
Однако Петруччио пожелал проверить ее покорность и снова сказал:
— Я говорю, что это луна.
— И я знаю, что луна,— ответила Катарина.
— Ты лжешь, это благословенное солнце! — возразил Петруччио.
— Ну так это благословенное солнце,— повторила Катарина.— Но если ты захочешь, то это и не солнце. Как ты назовешь, так оно и будет. И так всегда будет для Катарины.
Только после этого Петруччио разрешил жене продолжать путешествие. Чтобы испытать, надолго ли хватит ее уступчивости, он обратился к одному пожилому господину, повстречавшемуся им на пути, и сказал, как бы говоря с молодой женщиной:
