Дети блокады - Сухачев Михаил Павлович (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Ну, беглецы, не надоело вам у нас? – встретил он их с улыбкой.
– Не, здесь интересно. Мы помогаем, – ответил Витька.
– И то правда, товарищ капитан, ребята нам не в тягость: все время в деле, – подтвердил Гринько.
– Вы уж готовы оставить их, Гринько? – удивился адъютант. – А нам сделали серьезное замечание, что не отправили их тотчас. Только поиск отца девочки и смягчил нашу вину. Так вот, мы навели справки: Пожаров Сергей Яковлевич откомандирован на Ладогу в качестве специалиста по укладке электрокабеля под водой. Старший дивизионный комиссар сказал, что скоро уточнят его адрес и направят данные в ваш детский дом. Обещали сделать это срочно. Поэтому можете завтра же обрадовать его дочку.
– Как – завтра? Нас отправляют обратно? – уныло спросил Витька.
– Да, ребята, и мы тоже снимаемся.
Глава 19
Рано утром загрохотала артиллерия. Теперь уже своя. Оказывается, ее позиции были совсем рядом, в каких-то сотнях метров. Хорошо замаскированные под деревья, задранные стволы обнаруживались только по вылетавшему пламени. Витьке стало обидно, что он не мог разглядеть их раньше и сходить на огневую позицию.
Пригибаясь при каждом выстреле, ребята помчались к орудиям. Никем не замеченные, они остановились совсем близко и стали наблюдать четкую, слаженную, но тяжелую работу артиллеристов ближайшего орудия.
Два громадного роста красноармейца ловко подхватывали снаряд из ящика, и пока они, сделав несколько шагов, приближались к пушке, третий, быстро вращая маховик, опускал ствол и открывал казённик, из которого вываливалась дымящаяся гильза. Еще мгновение – и новый снаряд оказывался в стволе. Захлопывался затвор, и ствол устремлялся вверх, нацеливаясь на далекий, невидимый вражеский объект. Раздавался выстрел, и все повторялось сначала.
При каждой операции артиллеристы выкрикивали команды, разобрать которые, казалось, просто невозможно.
«Эх, дернуть бы хоть разок за тот короткий рычаг, которым наводчик выпускает снаряд по фашистам! – мечтательно подумал Витька, – на всю жизнь можно запомнить».
С прекращением огня артиллеристы в изнеможении опустились на станину лафета, расстегивая гимнастерки и ремни.
Сзади раздался знакомый голос Гринько:
– Ах вы, сорванцы! Я так и знал, что вас сюда потянет. Там уж все готово к отъезду. Пошли.
В ельнике, который находился по другую сторону дороги, чуть выглядывая, стояло с десяток грузовых автомобилей. Здесь хозяйничали в основном женщины в красноармейской форме с медицинскими сумками через плечо.
– В машинах раненые после вчерашнего артналета фашистов. В Ленинград повезут. Вот с ними и поедете, – на ходу говорил Гринько.
Он остановился возле одной из машин:
– Шувалов, военврач сказал тебе, что в кузове поедут вот эти два мальчика?
– Да пусть хоть десять, мне все одно. – Шофер лениво укладывал в вещевой мешок свои немудреные солдатские пожитки, среди которых яркой красной отделкой и никелем выделялась губная гармошка.
Гринько внимательно посмотрел на нее, потом на Шувалова.
– А ну, сыграй что-нибудь, – ткнул он пальцем в гармошку.
– Я?! – удивился шофер. – Да я и не умею. Вот как отобрал у фрица под Нарвой в прошлом году, так и вожу. Все недосуг научиться.
– Значит, и не осилишь, факт. Ни к чему она тебе. Давай сюда. У меня одна есть, а нужно две.
– Как это – давай? – возмутился Шувалов. – Нет! Я маленько уже начал пиликать. К тому же это у меня единственный трофей.
– Трофей? Ты же отобрал у пленного. А это знаешь как называется? Нет? Лучше тебе и не знать. Давай по-хорошему. – Гринько тучей навис над тщедушным шофером. – Чтоб успокоить твою нечестную совесть, возьми в обмен, это тоже трофей, только взят в разведке. – С этими словами он вынул из кармана складной охотничий нож, красиво отделанный белой костью.
Теперь уж Гринько, не спрашивая, выхватил гармонику из нетвердых рук Шувалова и повернулся к ребятам:
– На? тебе, Валерка, держи. Это память о фронте. А ты, Стогов, быстро смотайся ко мне в землянку. Там, в боковом кармане шинели, что висит слева на стене, еще одна гармоника. Та – тебе. Ну, давай мигом…
– Дядя Гринько, как вам писать? – уже из кузова спохватился Витька, когда машины выстроились на дороге.
Старший сержант быстро пошарил в кармане гимнастерки, вытащил треугольник письма, оторвал от него клочок и кинул в кузов:
– Вот адрес! Полевая почта!
В машине на густо наваленных лапах ельника находилось трое раненых, один из которых, с повязкой через плечо, сидел на корточках, держась одной рукой за борт кузова. Лежать он не мог, поэтому медсестра просила ребят помочь ему, если устанет так сидеть. Двое других лежали на носилках, укрытые синими фланелевыми одеялами. Наверное, они были ранены в ноги, потому что около каждого рядом находилось по паре костылей.
Виктор приподнялся в кузове и увидел на крышах кабин грузовиков нарисованные на белом круге красные кресты.
– Зачем это? – спросил он у шофера.
– Да чтоб немецким летчикам лучше прицеливаться! – с налетом горькой иронии ответил тот.
– Вообще-то, – грустно сказала медсестра, – по международному соглашению на всех санитарных транспортных средствах наносится такой знак, чтобы предотвратить их умышленное поражение… А гитлеровцы обстреливают.
Когда колонна выстраивалась, ребята услышали, что в их машине раненые средней тяжести. А тяжелораненых везли на передних грузовиках. Наверное, поэтому колонна шла очень медленно.
Вначале ребята, высунувшись из кузова, глядели по сторонам, но потом стало скучно, и они улеглись вдоль свободного борта, рядом с носилками. Так ехать было приятнее. Синее, по-мирному чистое небо и тишина, если не считать кряхтенья старой полуторки.
Виктор представил себе, что они плывут по бескрайнему морю, на легкой зыби которого покачивается и поскрипывает их баркас… Хотя он никогда не видел моря и ни разу не был ни на баркасе, ни на пароходе, он хотел поделиться своими впечатлениями с Валеркой, но когда повернул голову к другу, увидел, что тот спит. Витька продолжал мечтать и не заметил, как заснул сам.
Ребят разбудил стук пулемета. Машина резко рванулась в сторону. Первое, что увидел Витька, – это громадная тень самолета, пролетевшего над их головами. Через секунду их обстрелял другой атаковавший самолет. Машина стала опрокидываться. Одновременно с душераздирающими криками, раздавшимися в кузове, все они попадали на землю.
Витька откатился далеко в сторону. Он ушибся, но не сильно, встал на колени и оглянулся. В канаве на боку лежал их грузовик. Из-под груды еловых лап выползал один из раненых. Другой лежал неподвижно совсем рядом. Не видно было третьего раненого и Валерки.
В начале колонны полыхала полуторка. Еще одна, как и их грузовик, опрокинулась в канаву, остальные беспорядочно стояли на дороге. Раздавались крики о помощи и команды медперсонала. Витька вскочил и ринулся к машине.
– Валерка! – крикнул он.
В это время над дорогой в плотном строю снова промчались фашистские стервятники, поливая перед собой пулеметным огнем.
– Гады-ы! – что есть мочи закричала вслед удалявшимся самолетам медсестра. Обхватив голову руками, она медленно осела и повалилась на бок.
Еще одна машина занялась огнем.
Виктор не лег на землю, не спрятался, но это не от храбрости. Он никогда не видел раньше так низко летящие вражеские самолеты. Отчетливо были видны стреляющие пулеметы, желтые номера, свастика и кресты на фюзеляже. Мальчик проводил их взглядом, пока они не скрылись за стеной леса, справа от дороги, и вспомнил разговор между шофером и медсестрой о международном соглашении.
Витька начал разгребать еловые ветки, освобождая раненого. Затем увидел носилки и под ними серую стеганку Валерки. Он освободил лежащего на животе друга, перевернул его лицом вверх. На Валерке не было ни царапинки, но глаза он не открывал.
