Самые прекрасные истории о любви для девочек - Кузнецова Юлия (читать книги без .txt) 📗
– Или что?
– Ну… я все-таки надеялась…
– На меня?
– Не знаю… Может быть… Ты ведь недавно приглашал меня гулять. Почему?
– Ты же догадываешься!
– Нет.
Руслан резко затормозил, развернул ее лицом к себе и, без конца останавливаясь и покусывая губы, заговорил:
– Кать… Мне покоя нет с того вечера… Ну… ты знаешь… Скажи… ты поцеловала меня на спор?
– Вроде того… – согласилась она, поеживаясь от неловкости.
– А на самом деле ничего ко мне не испытываешь? Никаких чувств?
– Я… я не знаю, Руслан, – прошептала Катя. – Теперь не знаю…
– Зато я знаю. Ты нравишься мне… Только не спрашивай опять, что было бы, если бы ты тогда не пришла. Я не знаю, что было бы. Может, и ничего. Но теперь это чувство во мне есть. Мне нравится, что оно есть, и я не хочу, чтобы оно прошло. Пойдем в кафе. Я тебя угощу чем-нибудь. Мне отец кучу денег оставил. Целое состояние! Что ты любишь из сладкого?
– Эклеры… такие… с шоколадом сверху… – не смогла удержаться Катя.
– Будут тебе эклеры, Кэт! – рассмеялся Руслан. – Хоть в шоколаде, хоть в обсыпке! Пошли!
– Ладно уж, зови Катей… – нерешительно и опять шепотом сказала девочка.
Потом они сидели в теплом кафе со смешным названием «Шоколадный ежик» и, обжигаясь, пили горячий шоколад. Вместо эклера Катя согласилась на фирменного «Ежика», больше похожего на колючего от шоколадной стружки колобка. Они говорили с Русланом ни о чем и обо всем сразу. Оказалось, что они одинаково не любят молочные коктейли, томатный сок и школьные куриные котлеты в ядовито-желтой панировке. Они оба любили читать фэнтези и терпеть не могли популярные песенки ни о чем. Руслан обожал компьютерные игры, но Катя в этом не разбиралась, потому что компьютера у нее не было. Руслан этому очень обрадовался, потому что нашелся повод пригласить ее к себе в гости и научить любимым играм. Катя отказывалась, но одноклассник и не настаивал на сегодняшнем дне. Он говорил, что у них впереди еще целая жизнь.
После кафе Катя с Русланом гуляли по зимним улицам, скользя по раскатанным до льда дорожкам и сбивая снег с веток деревьев. Обоим друг с другом было легко и свободно.
Когда Руслан довел Катю до дома, она с удовольствием отметила, что серой пузатой машины рядом нет. Она уже хотела попрощаться со Шмаевским, но он шагнул вместе с ней в подъезд, а потом и в лифт.
– Я только до квартиры, – тихо сказал он. – Не бойся. В гости напрашиваться не собираюсь.
Катя ничего не ответила. Только сердце у нее забилось так же громко и мучительно, как в классе, когда он сказал ей: «Не пропадай…» Они вышли из лифта. Катя достала ключ.
– Подожди, – попросил ее Руслан.
– Зачем? – обернувшись к нему, дрожащим голосом спросила Катя.
– А ты не могла бы еще раз… – таким же неуверенным голосом начал он.
– Что… – еле выговорила она.
– Поцеловать… как тогда… только…
– Что только?
– Только, чтобы не так равнодушно…
– Я не знаю…
Шмаевский приблизил к ней свое лицо. Катя положила руки ему на грудь и осторожно коснулась губами его губ. Равнодушно и не получилось. У нее не было уже того делового напора, с которым она явилась к нему в тот памятный вечер. Она дрожала от непонятного чувства, впервые переполнившего ее всю. Руслан обнял девушку за плечи и ответил на ее слабый поцелуй. Кате показалось, что качнулась земля. Как странно. Вроде бы все то же самое, как тогда, и в то же время совсем другое…
– Ты ведь теперь не станешь говорить мне: «Отвали от меня»? – шепотом спросил Руслан.
– Прости меня за… все то… – шепнула Катя в ответ.
– Я зайду за тобой завтра в школу?
– Зайди…
– Я буду ждать на площадке первого этажа, хорошо?
– Хорошо…
– И ты поцелуешь меня еще?
– Да… А ты?
– И я…
Дома с Катей случилась настоящая истерика. Она проплакала целый час кряду, сама толком не понимая о чем. Она ругала себя за то, что поддалась Руслану. Она вспоминала его поцелуи и понимала, что теперь не сможет так люто ненавидеть всех этих «Онегиных». Шмаевский, один из них, неожиданно получил над ней такую власть, какую не имела даже собственная ее мать.
Руслан сказал, что она ему нравится… Может быть, он решил над ней поиздеваться, специально, чтобы расквитаться за тот случай, когда у него захлопнулась дверь? Нет, не может быть… Он же защитил ее в классе от всех. Ракитину прямо всю перекосило от злости. И потом он так нежно поцеловал ее. Если бы он решил расквитаться, то из-за лифта обязательно должен был бы выскочить какой-нибудь одноклассник, показать на Катю пальцем и залиться неудержимым смехом. Но этого же не было! Не было никакого хохочущего одноклассника! Они с Русланом были одни! Даже лифт замер, никуда не ездил и не лязгал своими автоматически закрывающимися дверями.
Так что же делать? Верить Шмаевскому или нет? Завтра этот пресловутый День влюбленных. Руслан сказал, что зайдет за ней… Какой ужас! Если они завтра явятся в класс вместе, то все подумают, что они… Нет! Она, Катя, ни за что не станет в него влюбляться! Еще чего не хватало! Ирка Ракитина сама в него влюблена и вполне может завтра написать ему об этом в какой-нибудь из идиотских «валентинок». Конечно же, Шмаевский сразу выберет ее. Тут и думать нечего. Да и Бэт тоже в Руслана втрескалась. Тоже что-нибудь ему напишет. Он, может, и захотел бы остаться с Катей, но разве можно удержаться подле нее, когда для него на все готова и первая красавица класса, и Танька, которая, как ни крути, выглядит очень неплохо со своими модными рваными прядями.
Катя вскочила с дивана, на котором рыдала, и подбежала к зеркалу, чтобы еще раз взглянуть на собственное лицо, которое вообще-то уже тысячу раз видела. Ну вот! Так и есть! Ничего в ней не изменилось! Даже если не обращать внимания на красный нос, все равно в ней нет ничего интересного. Конечно же, завтра Шмаевский забудет о том, что говорил ей сегодня, и о своих поцелуях тоже забудет. Бэт действительно в сто раз красивее ее. У Таньки, кроме стильной стрижки, еще и красиво выписанные пухлые губы. Все мужчины ненадежны. Их ничем не удержишь около себя, если вдруг на горизонте появится кто-то с Танькиными губами и любовной запиской в виде сердца. Но Катя не упадет в обморок. Как там говорится: предупрежден – значит вооружен. Она сама себя предупредила, что завтра возможен конец только что начавшихся отношений с Русланом, а потому выдержит это стойко.
Когда с работы пришла мама, следы слез с Катиного лица уже исчезли, и сама она была абсолютно спокойна. Она сосредоточенно решала свои любимые алгебраические уравнения. Никто и ни за что не догадался бы, что она недавно рыдала во весь голос и на всю квартиру.
– Ну и как ваш концерт? Готов? – спросила за ужином Наталья Николаевна.
– Понятия не имею, – ответила Катя. – А почему ты спрашиваешь?
– Мне бы хотелось посмотреть, как современные молодые люди чувствуют Пушкина.
– Как надо, так и чувствуют, – с плотно набитым ртом буркнула Катя.
– Дочь! А почему ты грубишь? У тебя плохое настроение? – Наталья Николаевна даже отодвинула от себя тарелку с жареной картошкой.
– У меня нормальное настроение. Просто мне не нравится, что ты ничего не помнишь! Я тебе говорила, что в этих сценах не участвую!
– Я помню! – возразила мать.
– Зачем же тебе тогда идти на концерт, если меня на сцене не будет?
Наталья Николаевна помолчала немного, а потом ответила чуть дрогнувшим голосом:
– А мне хотелось бы с тобой вместе посидеть в зале и посмотреть на твоих друзей. Мы так давно с тобой нигде не были вместе…
– Да? Тебе хочется посмотреть на моих одноклассников? – с сомнением спросила Катя.
– А что в этом такого странного? Вы так повзрослели. Я давно никого не видела. Даже Таня с Вероникой редко заходят. Раньше не выгнать было. Ты с ними не поссорилась?
– Нет, – быстро ответила Катя. – Они репетируют. Им некогда. А потом… они обязательно явятся, вот увидишь!
– Ну так как? Можно мне прийти на концерт? – еще раз спросила Наталья Николаевна.
