Привет! Это я... (илл. Грёнтведт) - Грёнтведт Нина Элизабет (читать книги .TXT) 📗

(Да ёлки-палки! Что со мной такое?)

— Я… я просто рад, что ты… ну, вообще, что ты есть, — выговаривает Стиан. Он жутко стесняется. И мне вдруг тоже хочется стесняться и ёжиться, в точности как он, — чтобы он не чувствовал себя неловко в одиночестве!

— Э-э-э… я тут стихотворение сочинила, с ходу. Самое начало. Оно ещё не закончено. Хочешь, прочитаю?

Бросаю взгляд на Стиана. Он кивает.

И я читаю: «Ты стоял на Платформе и шапку стащил с головы…» — и вот тут уже я готова провалиться сквозь землю. Стесняюсь. Ужасно.

Стиан смотрит удивлённо, ждёт продолжения, и я вдруг понимаю, до чего оно глупое, моё стихотворение. Но уже поздно и назад ходу нет. Я ДОЛЖНА прочесть всё. Это самое малое, что я могу сделать для Стиана, — после всех гадостей, которые я ему наговорила. И я спешу дочитать стихи. Стараюсь говорить тихо, в надежде (очень слабой!), что он не расслышит: «Знаешь, какой ты? Крутой обалденно и классный».

(Своё сердце я чувствую где-то в горле.)

— Ты правда так считаешь? — спрашивает он.

— А? — выдавливаю с трудом.

Внезапно Стиан преображается — и ничего он не зажатый, вполне круто смотрится! Улыбается так симпатично, и причёска у него, и куртка клёвая! И рисует здорово. Рисует меня. Уже несколько раз нарисовал. (ВАУ!)

— Ты правда считаешь, что я… классный?

— Э-э-э… ну да, вроде того… или… да!

— Посидишь ещё?

— С тобой?

— Да.

— О’кей, — отвечаю.

И мы садимся на пол.

Йес-с-с!!!

По-моему, я нравлюсь Стиану! Да что там — я почти уверена! Чудеса! Конечно, уверена я не на сто процентов, потому что этого не может быть никогда. Но похоже, что я ему всё-таки нравлюсь. Даже после всех моих подлостей за последнее время.

И мне он тоже немного нравится.

Мы ведь друг друга вообще терпеть не могли, а сейчас вдруг всё стало наоборот! Может, Бабушка права: кого больше всего любишь, того больше всех и мучаешь.

Вот теперь я отлично понимаю, что она имела в виду Угрожающие рисунки от маргиналов! И никому они не угрожали, и вообще были не маргинальские. Они были от Стиана! Он нарисовал кучу рисунков, и на них везде — я! Я тоже рисовала Стиана, но это были гнусные карикатуры, и вообще — всё это было давно. Тогда я ещё не знала, что он совсем даже не дубина. Я опять его нарисую — в красивом виде. Вот так вот!

Мы сидели вдвоём на Платформе и разговаривали очень долго — часа два, наверное, — пока не замерзли так, что зуб на зуб не попадал. Стиан рассказал, что маргиналов сейчас здесь нет! Съехали во время зимних каникул. А Стиан и Хелле им помогали! Маргиналы — это Андреас и Тони. Никакие они не враги детей. И Дизель вовсе не собака-убийца. Просто он ещё щенок (по-моему, уж очень здоровенный для щенка!), очень активный и всё время рвётся поиграть. Пока Стиан помогал марги… помогал Андреасу и Тони тащить тяжёлый диван, Хелле много играла с Дизелем. После этого Стиана и Хелле позвали в Зелёный дом, и они там пили чай и ели хлеб с вареньем — за то, что так хорошо помогали. Просто невероятно, сколько всего у нас произошло за то короткое время, пока меня не было!

Я рассказала Стиану про ту мрачную и загадочную драму, которая разыгралась у нашего окна в тот день, когда Андреас весь трясся и ел сахар прямо из нашей сахарницы. Это было так страшно, и Дизель лаял как ненормальный…

— Это был приступ. У него диабет, — пояснил Стиан.

— Да, но почему Дизель так ужасно лаял?

— Потому что собаки хорошо чувствуют, что происходит с хозяином. (По части собак Стиан специалист — у них в доме целая свора собак.) Дизель почувствовал, что Андреасу из-за сахарной болезни стало плохо и срочно нужен сахар… (тут до меня стало понемногу доходить, в чём дело). Ну вот, он и начал лаять — то ли от страха, то ли хотел хозяина защитить.

— Да, я примерно так и подумала, — промямлила я, и в который раз у меня зарделись уши. (Хорошо, что я в шапке была!) — Конечно, потому-то Дизель и лаял, — я постаралась говорить как ни в чём не бывало. (Иногда, ради того чтобы не потерять лицо, человек может позволить себе невинную ложь… Я же знала, что диабет — это и есть сахарная болезнь. И знала, что сахарной болезнью страдает Андреас, а никакой не Дизель. Вот ей-Богу, знала. Просто вылетело из головы.)

Стиан смотрел на меня с улыбкой — такой хорошей, что я не могла не улыбнуться в ответ. Он ещё добавил, что восемьдесят процентов собачьего ума обусловлено нюхом, так что Дизель сразу унюхал, когда Андреасу поплохело и понадобилась помощь. Подумать только, что собаки чувствуют запах страха! Да, Стиан очень много всякого знает про собак!

Вот такие дела. Опять с нашей улицы из Зелёного дома съехали жильцы. Но это неудивительно — в Зелёном доме жильцы то и дело меняются.

Обсудив тему «Тони, Андреас и Дизель», мы заговорили о Хелле. (Это было неизбежно.) Стиан ещё раньше был в курсе многих дел, но я рассказала ему, до чего додумалась, пока гостила у Бабушки. Сказала, что не хочу быть злой и что Хелле — моя самая-самая близкая подруга. Она лучше всех, и я хочу, чтобы мы с ней опять дружили.

Стиан всё понял. Он знает, что Хелле не ответила на мои сообщения. Это потому, сказал он, что Хелле почти все каникулы очень злилась и скучала.

Ещё Стиан сказал, что, пока меня не было, она не нашла себе новую подругу.

И я пошла вместе с ним к нему (к ним) домой, чтобы поговорить с Хелле.

Не-е-ет!!!!!!!

Но, когда мы пришли, Хелле заперлась у себя в комнате. Я постучала и спросила — можно мне войти? Но Хелле не ответила. Не произнесла ни звука. Я стучала в дверь ещё и ещё и спрашивала, и наконец Хелле сказала:

— Ода, иди домой. Не хочу я с тобой говорить.

И мне пришлось уйти домой…

На террасе, на выходе, я спросила у Стиана — как он думает, когда-нибудь, потом, Хелле станет опять со мной дружить?

— Не знаю, — ответил он. — Попробую поговорить с ней о тебе. В твою пользу.

Если у меня получится и тебе можно будет ей позвонить, я пришлю сообщение. О’кей?

— О’кей, — сказала я и опять (опять!) ему улыбнулась.

И «спасибо» сказала на прощание. (Это было так необычно — вдруг заговорить друг с другом по-хорошему.)

И я пошла домой.

Слишком поздно

Сижу в своей комнате с мобильным в руках и жду.

Жду…

…и жду.

Но от Стиана нет никаких сообщений…

Когда не осталось надежды…

Достаю дневник, пытаюсь что-то писать.

…мне нечего писать.

Внутри совсем пусто.

Я одна.

Без подруги.

Часы

Часы тикают, время идёт. Минуты щёлкают — одна за другой. Вот уже больше часа прошло!!!

Нет, поздно уже…

Полночь