Родник - Тайц Яков Моисеевич (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

— Как такого золотого парня не пустить! Пусть едет. Только ехать надо, я думаю, не сейчас, когда мороз, а весной. Правильно, товарищи?

— Правильно, Егор Николаевич.

Так и решили. И это решение Анна Арсентьевна записала своим мелким, бисерным почерком в толстую книгу «Протоколов заседаний педагогического совета школы имени Пятого года».

Двадцать седьмая глава. Необычный сбор

Теперь осталось досказать немногое.

Через несколько дней все ребята из пятого «Б» после школы собрались у старинных тесовых ворот с вывеской:

Сегодня наконец здесь, в музее, состоится сбор, посвящённый пятому году.

На сбор пришла и Кира Петровна в своём длинном пальто и мерлушковой шапочке, сдвинутой набок. Пришёл и старший пионервожатый Антон.

Сначала все долго ждали на дворе, потому что в музее было много, народу. Стоял мягкий зимний день. Кругом толсто лежал снег. Было тихо, звуки как будто тонули в снегу.

Ребята от нечего делать кидались снежками, барахтались, возились. Всем было весело, все от души смеялись, когда снежок попадал кому-нибудь в спину.

Но вот на крыльцо вышла Таисия Глебовна и спросила:

— Где тут экскурсия из школы имени Пятого года?

— Это мы… здесь… — зашумели мальчики.

— Заходите!

— Почему экскурсия, — спросил Коська, — когда у нас ведь сбор!

— Всё равно. Сбор с экскурсией, понятно? — объяснил ему Толя. — Заходи!

Мальчики один за другим поднимались на ветхое крыльцо, проходили в тесные сени, раздевались и сдавали пальто гардеробщице.

— Я думал, музей — это большое… — разочарованно протянул Лёня Горшков. — Что ж они, не могли под музей побольше дом построить?

— Чудак ты! — отозвался Владик, разматывая колючий шерстяной шарф. — Что ж ты думаешь, зря в этом доме музей сделали! Ведь самый домик — это тоже экспонат.

— Экспонат? — с уважением повторил Лёня и покосился на Владика. — А что это такое — экспонат?

— Ну вот, всё тебе объясняй! Сейчас сам всё узнаешь.

Мальчики прошли в первую комнату, которая важно называлась «зал номер один», и сгрудились в кучу у стены. Они вертели во все стороны головами, разглядывая рисунки и фотографии, и шопотом переговаривались:

— Гляди, а вот Ленин!

— А рядом с ним Сталин сидит.

— Я знаю: это в Горках снимали…

— А это Пресня, какой она была раньше.

— Интересно! Да?

— Тише.

— Да ты сам тише!

Все перешёптывались, дёргая друг друга и озираясь по сторонам. Владик молча стоял в сторонке. Сейчас его панорама могла бы тоже стоять здесь, среди других экспонатов.

Он тяжело вздохнул и оглянулся на Петю. Петя весело разговаривал с Костей. Нет, Петя, видно, не так сильно всё переживает. Видно, у него характер полегче. И Владик снова вздохнул…

Наконец к мальчикам вышел директор музея. Разглаживая седые усы, он сказал:

— Значит, это ребята из школы имени Пятого года? Очень приятно! Сейчас мы с вами пройдёмся по залам. Но сначала разберёмся, почему музей помещается именно в этом доме.

Директор взял длинную деревянную указку, положил её на плечо и сказал:

— Да потому, что именно здесь, в этом доме, тридцать три года тому назад, в октябре семнадцатого года, помещались районный комитет партии и революционный комитет Пресни. Посмотрите, вот в этой комнате всё осталось в точности, как было тогда.

Он показал указкой на открытую дверь. В проходе от косяка к косяку был протянут толстый шнур из малинового плюша.

Ребята, теснясь перед дверью, стали заглядывать в комнату. Они увидели простой стол, лавки вдоль стола, серые стены…

И все сразу словно перенеслись на тридцать три года назад, в тысяча девятьсот семнадцатый год, когда рабочая Москва снова поднялась против царя и фабрикантов. Здесь, за этим простым желтоватым столом, сидели большевики Красной Пресни — здесь они советовались, куда посылать отряды, как воевать с юнкерами…

Ребята долго смотрели на серые стены. Потом старенький директор музея — дедушка, как называл его Владик — повёл их по комнатам.

Привычными движениями водя указкой вдоль стен и щитов, он рассказывал, как родилась партия большевиков, как она учила бороться, как она помогла народу победить в октябре семнадцатого года.

— Вот первый номер нашей большевистской газеты «Искра», — показал дедушка на пожелтевшую газету под стеклом. — Вот листовки, которые мы выпускали в пятом году. Вот картина — наши пресненские ткачихи выходят навстречу царским войскам с красным полотнищем, а на нём написано: «Солдаты, не стреляйте в нас!» Вот студент Николай Шмидт, которого полиция замучила в тюрьме. А вот это, ребятки, я сам, подростком. Только я тогда не мог учиться, как вы сейчас…

— Где, где вы? — зашумели ребята.

Все сбились в кучу перед старинной фотографией.

— Неужели это вы?.. Вот здорово!..

Пионеры смотрели то на дедушку, то на большеглазого оборванного паренька в папахе.

Но дедушка уже перешёл к застеклённому шкафу. Пятый «Б» гурьбой двинулся за ним.

— А вот здесь, на этой витрине, ребятки, вы видите оружие, которое было у дружинников в 1905 году. Видите, это наганы. Это самодельные бомбы… А вот кинжал. Мы такие из напильников делали. Кстати, нашёл его ваш ученик Ваньков.

— Где, где? — опять зашумели мальчики, протискиваясь поближе к витрине.

Каждому хотелось получше разглядеть находку Ванькова.

Все прижимали носы к стеклу, за которым лежал ржавый кинжал и белела бумажная полоска: «Нашёл пионер В. Ваньков».

— Это мы… это мы вместе, — сказал Петя Ерошин.

— А где же сам Ваньков? — спросил директор. — Что-то я его не вижу.

Ваньков, который стоял сзади всех, решил не отзываться, но Толя Яхонтов поднял руку и сказал:

— Здесь он, здесь!

— Где же? Ваньков! — позвал дедушка.

Все стали оглядываться, все расступились, и Владик вдруг очутился на самом виду. Дедушка опустил указку:

— Может, это и неудобно при всех, однако я спрошу: как там дела у тебя, в табельке-то?

Владик сильно покраснел и сказал:

— Сейчас ничего… хорошо. Что было, того нет!

— Так-то лучше. — Дедушка постучал указкой об пол. — Ты на меня не серчай, что я, мол, вмешиваюсь не в своё дело. Ведь это, я считаю, наше общее дело. Ради того-то мы здесь и дрались. — Дедушка посмотрел на мальчиков из-под седых бровей. — Верно, ребятки? Понятно это вам?

— Понятно! — отозвался за всех Толя Яхонтов.

— Хорошо. Тогда давайте все одеваться.

Ребята удивились. Однако все вышли в сени и стали в тесноте одеваться.

Оделся и дедушка и скоро вышел к мальчикам в длинном сером пальто с барашковым воротником. Он взял толстую палку, вышел во двор и позвал:

— Ну-ка, пятый «Б», за мной!

Дедушка зашагал не по-стариковски быстро. Ребята с трудом поспевали за ним. Они вереницей растянулись вдоль улицы. Сзади всех шла Кира Петровна. Она следила за порядком в шеренгах.

Да, это был действительно необычный сбор! Дедушка повёл ребят по Дружинниковской улице к Детскому парку. Там он миновал открытые ворота и зашагал по заснеженным аллеям. Пионеры, вожатые и Кира Петровна послушно шли за ним.

Он провёл их мимо памятника Пятому году, мимо бронзового Павлика Морозова, мимо посаженных весной тоненьких липок и топольков, занесённых сейчас снегом, и забрался вглубь парка. Там он толкнул скрипучую калитку и вышел на покрытый снегом обширный пустырь. А за ним и весь отряд очутился на пустыре.

Владику это место было знакомо. Кругом росли старые вязы, с криком носились чёрные, точно уголь, вороны. Когда они садились на ветки, сверху неслышно падали хлопья снега.

Сбоку извивалась узкая скользкая тропинка. Дедушка оглянулся, махнул рукой и стал, опираясь на палку, спускаться по тропинке. Ребята длинной цепочкой, весело перекликаясь, начали спускаться вслед за ним.