Красные следопыты (Повести и рассказы) - Голышкин Василий Семенович (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
— Неужели проголодаешься? — удивилась мама просьбе дочери-малоежки, но сделала так, как та хотела.
Окончились уроки. Мама, преподававшая в старших классах, вывела Майку из школы и спросила:
— Дорогу найдешь?
— Найду! — крикнула Майка и убежала.
Мама пожала плечами. Вот и пойми их, детей, то в школу стремилась, а теперь из школы бежит. Она ведь не знала, что Майка летела на выручку маленького принца.
Вот он, в окошке, милый, курносый принц. И кошка-царевна с ним. Проголодались, наверное, оба. В плену у Кощея Бессмертного не мудрено и отощать.
Майка смотрит на принца и жестом показывает на форточку: открой, мол. Принц догадался, открыл. Майка размахнулась, и через форточку в комнату влетел бумажный сверток. Того, что там, хватит и принцу и кошке. В свертке два бутерброда.
Кузе совсем не хочется есть. Но девочка за окном так жалостно смотрит на него... Чтобы доставить ей удовольствие, Кузя запихивает хлеб с маслом в рот и искоса наблюдает за синими солнцами. Они сияют. Девочка улыбается.
Проходит день, ночь, и два синих солнца снова вспыхивают у него под окном. В форточку опять летят бутерброды. Теперь уже не с маслом, а с колбасой.
Так день за днем: сыр, колбаса, масло, сало... Потом сытный ливень неожиданно прекращается, и Кузя тщетно, дни напролет, тоскует на подоконнике. Девочка с синими глазами больше не появляется.
Где же Майка? Майке плохо. Майка больна. Два синих солнца закатились, и кажется, нет такой силы, чтобы заставить их снова взойти и сиять.
В доме, где лежит Майка, тихо, как в воде. На стуле, возле Майки, сидит бледнолицый доктор и тонкими губами беззвучно шепчет какие-то слова. Может быть, он наизусть декламирует прискучившее стихотворение?
Нет, стихи тут ни при чем. Доктор считает Майкин пульс и для этого держит ее горячую, как головешка, руку в своей руке. Рядом стоит мама. Она плачет и душит рыдания платком.
А Майка? Что же Майка? Неужели в ней все погасло? Нет, Майка полна внутренней борьбы и жизни. Она борется за свободу маленького принца. Сбивает замки на дверях... Ломится в дверь. Да где ей? Разве достанет у слабой Майки сил, чтобы сокрушить мертвое Кощеево царство, освободить маленького принца? Нет, не хватит у Майки сил для этого. А раз так, что же, сдаться и уйти? Нет, нет, нет! Майка не сдастся и не уйдет. Она пойдет в школу, в пионерский отряд. Она попросит у Бори-барабанщика его волшебный барабан, у неприступного Бори-барабанщика, и хотя Боря-барабанщик никому еще не доверял своего барабана, Майке он не посмеет отказать, даст побарабанить в барабан. И Майка схватит звонкие палочки... Майка бросит их с размаху на упругую грудь барабана и заставит его закричать громким голосом тревоги.
Бей, барабан! Собирай ребят со всей деревни, со всего света. Держись, принц, мы идем! Ты не будешь один!
УКРОП
У моего приятеля, семилетнего Борьки, пропал аппетит. Куда он в таких случаях девается, науке с точностью неизвестно.
Первой пропажу обнаружила мама. За обедом Борька не проглотил ни крошки.
— Боря, — сказала мама, — у тебя пропал аппетит.
Борька, которому не терпелось улизнуть на улицу, где-то слышал, что аппетит, при случае, можно нагулять.
— А я пойду и нагуляю его, — сказал Борька.
— Нет, — сказала мама, разгадав нехитрый Борькин план. — Ты пойдешь и пригласишь на обед соседа.
Борькиным соседом по квартире был я.
Увидев меня, Борькина мама сказала:
— Пообедайте, пожалуйста, с нами. У сына пропал аппетит.
Я сразу понял, что к чему. Борькина мама предлагала мне стать «человеком для аппетита». Увидит Борька, как я ем, заразится моим аппетитом и сам за обе щеки уплетать начнет. Ну а если не заразится? Если аппетит не вернется к Борьке ни днем, ни вечером, ни завтра, ни послезавтра? Тогда что делать? Оставаться в должности «человека для аппетита» всю жизнь?
Этого мне страшно не хотелось. Поэтому я стал искать пути к спасению. И нашел. Сбегал домой и принес железную коробочку из-под чая.
— Что это? — спросила Борькина мама. — Чай?
— Нет, — ответил я. — Волшебная травка. Она вызывает аппетит.
Борька недоверчиво посмотрел на меня.
— А ну, вызови, — сказал он.
— Пожалуйста, — сказал я и бросил щепотку сушеной травки в Борькину тарелку.
И тут произошло чудо. Суп... Нет, он не заговорил, не испарился, не превратился в компот. Суп остался супом. Чудо было в другом — в аромате, который он вдруг стал источать. Устоять против этого аромата было невозможно. Он без промаха бил в нос. И нос, природный локатор по улавливанию запахов, сейчас же командовал желудку: «К приему пищи будь готов!»
Осушив тарелку, а за ней другую, Борька потребовал, чтобы я рассказал ему о волшебной травке.
— Слушай, — сказал я, — растет на грядке, называется укропом.
— И я могу ее вырастить?
— Можешь.
Борька был человеком дела. Он потребовал семян волшебной травки и поклялся, что вырастит целый мешок, нет, целых два мешка укропа.
— Для всего совхоза? — спросил я, пораженный величием Борькиных замыслов.
— Ага, «для всего»! — передразнил меня Борька. — А если себе не хватит?
«Интересно, — подумал я, глядя на Борьку, — человек рождается вместе с жадностью или потом заболевает ею? Скорее всего, потом», — решил я, и это меня успокоило. При случае, я надеялся излечить Борьку от жадности.
Миновала весна. Пропылило лето. Подошла щедрая, как скатерть-самобранка, целинная осень.
В степи с утра до ночи паслись комбайны. Набивали железные животы бункеров золотой пшеницей.
Борька снимал свой урожай вручную. Собрал он немного. С мамин фартук. А когда высушил, вышло и того меньше — с банку из-под варенья. Странно, но это нисколько не огорчило Борьку.
— Где же твой урожай? — спросил я у него.
— Большой, а не знаешь, — сказал Борька. — Он высох.
— Как так, высох? — опешил я.
— Очень просто. Мама говорит, зелень — это одна вода. Вот он и высох.
После этого я, при всем желании, не мог упрекнуть Борьку в том, что он не сдержал слова. В самом деле, при чем тут Борька, если всему виной законы природы. Камень — мертвое тело — и в том воды хоть отбавляй. А уж про укроп и говорить нечего. Он на воде вырос. Хорошо, хоть банку насушить удалось.
Свое богатство Борька хранил в тайне. И только иногда проговаривался:
— А у меня волшебная травка есть. Которая аппетит вызывает.
Но на эти Борькины многозначительные слова никто не обращал внимания. В совхозе не было страдающих отсутствием аппетита. Потому что кроме Борькиного было на свете еще одно средство, которое вызывало аппетит. Этим средством была работа.
Но пришла зима, и работы убыло. Зато прибыло народу в главном доме совхоза — на центральной усадьбе. Это на зимние квартиры с полевых станов приехали комбайнеры, трактористы, механики.
Здесь их ждал сюрприз: новая, светлая, похожая сразу и на клуб и на аптеку столовая.
Однажды я пригласил Борьку пообедать. Как он обрадовался! Сперва я не знал чему, а потом догадался. До сих пор силу волшебной травки Борька испытывал только на маминых обедах. А тут представлялась возможность испытать ее на столовых блюдах. Как же не радоваться!
Мы оделись и пошли. Идти рядом с Борькой было вкусно и весело. Он пах укропом и чем-то звенел.
— Постой, — сказал я, — что-то звенит
— Это я звеню, — сказал Борька. Понянчил на ладошке несколько монет и опустил в карман. — Копилочные...
Вот он, оказывается, какой скопидом. А я и не знал. В столовой Борька, как человек бывалый, кинулся сразу к кассе. Но кассы нигде не было.
— Платить потом будем, да? — спросил он, усаживаясь за стол.
— Там видно будет, — уклончиво ответил я и принес на первое суп картофельный с мясом — себе и Борьке.
Борька развернул бумажку с волшебной травкой и бросил по щепотке укропа в каждую тарелку.
Это было похоже на взрыв ароматной бомбы. Благоухание небывалой силы распространилось по столовой, и все носы-локаторы, как по команде, повернулись в нашу сторону.
