Черный Красавчик - Сьюэлл Анна (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
Некоторые из кебменов, слушавших этот разговор вместе с Мистером Губернатором, кивали сочувственно головами.
— Есть, конечно, такие счастливчики, — продолжал Сэм. — Если у тебя все свое для работы кебменом или хозяин, у которого нанимаешь, с понятием доброты к человеку, можно и деньги хорошие заработать, и лошадей поберечь. А такие, как я, — безо всяких возможностей к правильному труду на кебе. Больше шести пенсов за милю ни один пассажир не дает. Вот и судите сами. Сегодня я провез джентльмена шесть миль. Выручил я от него три шиллинга, а на обратном пути мне вообще не попалось ни одного человека, который бы пожелал ехать в кебе. Так что всего за три шиллинга нам с лошадью пришлось ехать целых двенадцать миль. Потом были еще пассажиры. Я вез их три мили. Багажа они набрали очень много. Если бы я весь его положил на крышу, мне прибавилось бы за эту поездку еще по два пенса от каждой вещи. Но они сложили почти все пожитки вместе с собой на сиденье, и плата мне вышла только за два деревянных ящика. Потом мне еще один пассажир попался. Что же выходит? Чтобы выручить шесть шиллингов, я проехал уже восемь миль. Но даже этого мне не хватит на расплату с хозяином. Сегодня мне требуется еще три шиллинга выручить, а за лошадь для второй половины дня — еще девять. Тогда я, наконец, рассчитаюсь с владельцем кеба и лошади и смогу о собственных нуждах немного подумать.
Конечно, дни разные выпадают. Иногда от пассажиров просто отбоя нет. Но ведь мне-то с семейством есть каждый день надо. И нечего надо мной насмехаться, любезнейший Губернатор, по поводу состояния лошади. Я бы сам рад обращаться с ней по-другому, но, когда голодают жена и детишки, выбирать особенно не из чего. И при такой ужасной нагрузке — ни дня настоящего отдыха в кругу своего семейства. Да если хотите, я загнан еще хуже лошади. Мне ведь всего сорок пять лет, а организм мой почти окончательно надорвался. И пассажиры обычно совсем недовольны. Большинству из них кажется, что я их пытаюсь надуть на какой-нибудь лишний пенс. Конечно, встречаются иногда щедрые люди. Но их, к сожалению, мало.
Слушая Сэма, хозяин мой становился все мрачней и мрачней. Мистер Губернатор, похоже, тоже смутился.
— Прости меня, Сэм, — сказал он. — Больше я никогда не буду тебя упрекать. Ты, конечно, не по своей вине загоняешь лошадь. Одно только могу посоветовать: разговаривай с ней поласковей. Сам ведь не хуже меня понимаешь: твоей лошади так же тяжело, как тебе.
На этом разговор прекратился. А через несколько дней с кебом и лошадью Сэма на нашу стоянку приехал совсем другой человек.
— Где же Сэм? — спросил его кто-то из кебменов.
— Заболел, — горестно произнес незнакомец. — Вчера вечером его во дворе так скрутило, что он едва до постели дошел. Теперь вот лежит. Потому я на кебе его сегодня и выехал.
На следующее утро вместо Сэма снова приехал все тот же кебмен.
— Как себя чувствует Сэм? — осведомился у него Губернатор.
— Нет больше Сэма, — опустил голову новый кебмен. — Весь день вчера метался в бреду. Он прямо не умолкал о хозяине и о восемнадцати шиллингах долга. А в четыре утра вдруг грустно так говорит: «Я ни разу не отдохнул в воскресенье». С такими словами Бедняга Сэм и угас.
Новый кебмен молчал. И остальные кебмены тоже.
— Вот что я вам всем скажу, — наконец послышался голос Мистера Губернатора. — Каждого кебмена может постигнуть такая же грустная участь.
Глава ХL
ГОРЧИЦА
Однажды мы с Джерри и еще несколько кебменов обслуживали какой-то веселый праздник, который происходил в парке. Некоторое время спустя перед нами остановился потрепанный кеб. На гнедую кобылу, которая везла его, было больно смотреть. Шерсть неухожена, все ребра торчат наружу от истощения, ноги совсем подгибаются.
Когда эта лошадь остановилась передо мной, я ел сено. Клок отнесло ветром в ее сторону. Гнедая немедленно наклонилась и жадно схватила сено зубами. Быстро его прожевав, она стала озираться по сторонам. Глаза ее были полны уныния. Ни разу до этого я еще не видал столь грустной лошади. И в то же время во взгляде несчастной кобылы мне почудилось что-то очень знакомое. И вдруг я услышал:
— Это ты, Черный Красавчик? Сердце у меня екнуло.
— Горчица! — заржал я.
Впрочем, от прежней моей подруги только голос, кажется, и остался. Ее изящно изогнутой шеи, прекрасной блестящей шерсти словно и не бывало. А бока так тяжело вздымались, что я сразу понял: с дыханием у нее совсем плохо.
Наши кебмены отошли в сторону. Я незаметно приблизился на несколько шагов к милой подруге, и она смогла подробно мне все рассказать о себе.
В поместье у графа Горчицу держали до конца года. За это время здоровье ее немного окрепло, и она была продана какому-то джентльмену. Горчице жилось у него нормально. Все шло хорошо до тех пор, пока ее как-то раз не заставили слишком долго скакать галопом. С этого дня Горчицу вновь стала мучить одышка. Ей вновь предоставили полный отдых. Хороший уход и лекарства вернули ей форму. Потом подругу мою опять продали.
— Но это, Красавчик, было только началом краха всей моей жизни, — продолжала свой невеселый рассказ Горчица. — У каждого нового хозяина история повторялась вновь. Болезнь лишала меня работоспособности и, подлечив, меня продавали. Так я опускалась все ниже и ниже. В результате моим хозяином стал человек, который сдает в аренду лошадей вместе с кебами. Ты, Красавчик, я вижу, и в кебе неплохо устроился. Могу только порадоваться, что ты так хорошо выглядишь. К сожалению, мои отношения с хозяином кеба сложились совсем по-другому. Видел бы ты, как он разозлился, когда понял, что я больна! Сначала он заявил, что продавец лошадей его просто ограбил. Потом хозяин кебов еще чуть-чуть поразмыслил и пришел к выводу, что из меня еще можно извлечь кое-какую выгоду. Он запряг меня в самый плохой из всех своих кебов. Теперь он всем говорит: «Я еще наживусь на этой развалине до того, как она околеет». Разные кебмены нанимают меня. Если я устаю, они меня сильно бьют. До болезней моих арендаторам кебов конечно же нет никакого дела. «Мы внесли твоему хозяину деньги, — повторяют они. — Вот и будешь теперь работать так, как нам надо».
— Помню, как ты, Горчица, умела раньше за себя постоять! — невольно вырвалось у меня.
— Ах, как давно это было, Черный Красавчик! — заржала моя подруга. — Не забывай: тогда нас с тобой окружали благородные люди. Те же, которые нанимают кебы в аренду, как правило, бесчувственны, грубы и жестоки. Человек, подобный моему кеб-мену, может просто забить кнутом лошадь до смерти. Терпеть и во всем подчиняться ему — вот единственное, что еще осталось мне в этой жизни. Милый мой Черный Красавчик, я мечтаю лишь побыстрей умереть. Я видела несколько раз, как выглядят мертвые лошади. Они лежат неподвижно, не дышат и совсем не чувствуют боли. Только бы удалось умереть за работой или в конюшне. Будет ужасно, если хозяин меня отправит на живодерню. Там, как я слышала, постаревших лошадей убивают, чтобы использовать мясо и шкуру. Надеюсь, — содрогнулась всем телом Горчица, — хоть это мне не грозит.
Увы, я был не в силах утешить дорогую мою подругу. Лишь ласково ткнулся носом ей в бок. Тут как раз подошел ее кебмен. Он дернул Горчицу за вожжи, и они куда-то поехали. Я был ошеломлен. Кто мог бы подумать, что такой замечательной лошади выпадет столь тяжкий жребий!
Прошло несколько дней, когда мимо нашей стоянки кебов проехала повозка, на которой я увидел мертвую лошадь. Голова ее свесилась вниз, глаза ввалились. Лошадь была гнедой, а на лбу ее я отчетливо разглядел белую звездочку. До сих пор не могу вспомнить об этом без слез! Быть может, конечно, я тогда ошибся. Но мне все-таки кажется, что на повозке лежала Горчица. И, знаете, скажу вам честно: я даже надеюсь на это. Потому что такая жизнь, как досталась ей под конец, кроме горестей и унижений, ничего не сулила. Неплохо бы людям решить когда-нибудь этот вопрос по-доброму. Не лучше ли сразу лишить лошадь жизни, если ее невозможно вылечить? Но владельцы предпочитают извлечь из нас выгоду. Поэтому и продают за гроши загубленных лошадей, обрекая их на унижения и издевательства. Ах, Горчица! Я никогда тебя не забуду!
