Библия в СМСках - эН Ая (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Душа, которая обращается за помощью (то есть Алка), должна быть белая или, как минимум, не слишком грешная, на ней не должно быть порчи, сглаза, родового проклятья или длинного кармического хвоста. Душа, которая непосредственно общается с гениями (то есть Гелена), также должна быть белая и чистая. Душа, которую требуется призвать (то есть Вигнатя) должна быть черная, или хотя бы темная, или хотя бы белая, но в данный момент ухудшающая свою карму. Кроме того, гении должны были убедиться в том, что уход этой души в мир иной не повлечет за собой ухудшения положения других невинных душ на этом плане (то есть на Земле). Кроме того, гении должны были убедиться в том, что уход этой души в мир иной повлечет за собой улучшение положения других невинных душ на этом плане (то есть на Земле). Кроме того, гении должны были убедиться в том, что для возлетающей к ним души лучше возлететь именно сейчас, нежели в предначертанном или продленном будущем (этот пункт Алка не совсем поняла). Далее следовали пункты, связанные с гороскопом Вигнати, с двойниками и космическими братьями и сестрами Вигнати (по гороскопу и без), удовлетворение гениев силой Алкиного желания, степенью ее мысленной визуализации процесса Вигнатиного ухода и так далее.
Уже к четвертому или пятому пункту Алке стало ясно, что из ее затеи ни фига не получится. Но Гелена была настроена не столь пессимистично и, не медля более, зажгла дополнительную кучу свечей и приступила к вызову и опросу гениев. Фамилии (или имена) гениев Алке были сплошь незнакомы. Среди них не было ни Леонардо, ни Аристотеля, ни даже Сократа с Авиценной. Гелена утробно-загробно взывала к каким-то Вевалиаху, Ие-ратхелю, Даниелю и Хааиаху. И так далее. Хааиах Алле особенно понравился: отгадай слово – начинается на «х», кончается на «х», а между ними одни сплошные гласные!
В комнате было душно, жарко и слеготца жутковато; хорошо еще, что гении вели себя в основном тихо и отвечали Гелене мысленно, а свое присутствие ознаменовывали или слабым дуновением откуда-то из-за Алкиной спины, или звоном колокольчиков и палочек, висящих повсюду в достаточном количестве, или доносящимся сверху завыванием непонятного происхождения. Большинство гениев быстро давали «добро» на все семнадцать пунктов, причем трое из них вообще ни к чему не придирались, а одобрили Алкин проект сразу, пакетом. Еще четверо одобрили с условием, что Алка пройдет дополнительное очищение до исполнения своего желания, а Гелена – сразу после его исполнения. Еще два гения, особенно Ормаёль, замучили Алку дополнительными вопросами, но добро по всем пунктам дали. Еще один гений начал было придираться к Вигнатиному гороскопу, но смирился, попросив не забывать о цифре семь.
С одиннадцатым по счету гением Ариелем (прямо стиральный порошок, а не гений!) Гелена неожиданно стала торговаться по поводу процедуры Алкиной очистки. Гений требовал полного ритуала, с восемью свечами по всем сторонам света, а Гелена вежливо доказывала ему, что сторон света всего четыре, а на всякие юго-восток и северо-запад зажигать не обязательно. Алка чувствовала себя недостаточно компетентной в этом вопросе, поэтому тупо молчала, однако на пятнадцатой минуте торгов не выдержала и поинтересовалась у Гелены, почему та против восьми свечей.
– Дурочка, я не против, – прошептала в ответ Гелена, на мгновение отвлекаясь от беседы с потусторонними силами, – это я ради тебя стараюсь, чтоб тебе дешевле стало. Свечи для очищения – особенные, намоленные, привезенные из Афона, каждая – по тысяче рублей. Ну и прикинь, так тебе четыре тысячи платить, а так – восемь.
Поняв суть проблемы, Алка быстро согласилась на восемь, и вопрос с гением стирки был решен положительно в то же мгновение.
– Я очень извиняюсь, но… можно мне в туалет выйти?
Гелена неохотно Алку отпустила:
– Только быстро.
– Я мигом.
Вернувшись, Алка увидела магиню, безмолвно трясущуюся на полу. Так обычно в фильмах дергаются герои, упавшие на провода электропередач или изображающие эпилептический припадок. Женщина судорожно хваталась руками то за горло, то за воздух, словно пытаясь отцепиться от кого-то невидимого. Алла замерла на пороге.
– Крести-и-и… Крести меня… – из последних сил прохрипела Гелена, катаясь по полу.
Алка сделала шаг и осенила беднягу щепотью по вертикали, а потом по горизонтали.
– Еще… еще… – хрипела Гелена. – Молитву… Молитву читай…
Чувствуя себя крайне неуверенно в столь дикой ситуации, Алка забубнила окрошку из черт знает чего:
– Отче наш… И дева Мария… Иже еси на небеси… Во имя отца и сына… Матерь божья… спаси и помилуй… аминь…
Гелене стало немного лучше, и дальше она замолилась-запричитала уже сама, знаком показав Алле, что та может сесть в кресло и далее ее не спасать. Причитала Гелена не столько за себя, сколько за некую Марию, умоляя простить этой Машке ее забывчивость и особенно – не трогать Машкину малолетнюю дочурку. Алла сидела тихо, как мышка, ничего не понимая.
Выяснилось, что последний из гениев, имени которого Алла не сохранила в своей памяти, припомнил Гелене, что одна из ее клиенток не выполнила данного обещания – не поехала с поклоном к какой-то там иконе, когда у нее родился долгожданный ребенок.
– И что теперь будет? – спросила Алла. – Умрет ребенок?
– Нет, не думаю, – не очень уверенно ответила Гелена. – Мать точно умрет в муках, и скоро. Но – сама виновата. Чем тут поможешь теперь? Ничем. А дите – нет, не умрет. Жить будет. Верней всего, диабетом дело обойдется…
– Диабетом? – ужаснулась Алла.
– А может, астмой, – смилостивилась Гелена. – Эх, не хотела я этой девочке помогать, как в воду тогда глядела, что бедой окончится. Белая магия – это ведь такое дело: обещания свои надо выполнять, и обеты данные тоже, и не откладывать на потом, когда петух жареный клюнет, а в срок. И обеты-то не сложные, вот что обидно-то! Эх, бедная Машка. И свою душу сгубила, и… И ни за что теперь дитенку ее такая мука будет…
У Гелены на глаза навернулись слезы. У Алки тоже.
– И ты, милая моя Аллочка, навек учти: никто тебя насильно ничего обещать не заставляет. Если чувствуешь, что не сможешь какое обещание сдержать, то не давай. А уж коли дала – держи слово. Такие вот правила.
Алла с правилами была согласна. Тем более что пока она никаких невыполнимых обещаний Гелене и ее гениям не давала.
– Гелена, а у меня дети будут?
– Будут, – коротко кивнула магиня. – А коли не будут, дорогу ты теперь ко мне знаешь. Кстати, одному из гениев ты о-очень приглянулась, кажется, у тебя теперь есть мощный покровитель. Но кто – пока секрет!
Дело близилось к полуночи. Гелена предложила уставшей от впечатлений девушке легкий ужин с красным вином, но сама есть не стала, объяснив это тем, что ей еще проводить с Алкой обряд очищения, а правильно сделать это можно только на пустой желудок.
Обряд отнял у Аллы около часа времени и десяти тысяч рублей: восемь – за свечи и две – за особые масла, помогающие энергии цзы пройти через чакру кулини или кудалини – Алка не запомнила. Но четко она запомнила самые главные слова Гелены, сказанные на прощанье, уже глубокой ночью:
– Волею тринадцати всемогущих гениев исполнится твое желание в срок, равный семи часам, или семи дням, или семи неделям, или – самое большее – семи месяцам (но месяцам – это вряд ли). И помни, что ты дала два обещания силам света: никому никогда не рассказывать о том, что тут было, и как только желание твое исполнится, в семидневный срок омыть маслом светлой памяти воспоминание о душе, ушедшей в небо по твоему желанию.
Разумеется, таинство процесса омывания воспоминания Гелена брала на себя. Алке предстояло только оплатить стоимость особого масла, – к сожалению, стоило оно безумно дорого: десять тысяч евро. Но, во-первых, этого требовали гении, а ведь с ними спорить бесполезно. Во-вторых, совершить этот ритуал было нужно не сейчас, а только через неопределенное время, когда и если бабка преставится. А в-третьих, разве может стоить дешевле уникальное масло, добытое из мумий скарабеев времен первых египетских фараонов?
