Дети блокады - Сухачев Михаил Павлович (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Ну ты даешь! Тебя уже в яму закопали и надпись написали: «У попа была собака, он ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил, в яму закопал и надпись написал: „У попа была собака…“» – Валерка весело пропел бесконечную детскую песенку-считалку.
Возню их прекратила няня, сообщив, что Витьку вызывает врач. Это сразу испортило ему настроение.
– Лучше бы я не возвращался, – пожаловался он другу.
– Да уж, такая зануда! – поддакнул Валерка. – Сейчас начнет: «Здесь болит? А здесь? А тут? Открой рот, шире, еще шире», лезет своими железками прямо в глотку, пытает: «Как стул, не замечал ли глистов? Нет? Присмотрись». Тьфу! – Валерку даже передернуло от отвращения.
Но Витька отделался быстро. Узнав, что он жил у Веры Георгиевны, врач восторженно заулыбалась, сказала, что училась у нее, и долго расспрашивала о профессорше.
«А она не такая уж противная, как расписал Валерка», – подумал он, выходя из кабинета.
Засыпая, Виктор вспомнил о Вере Георгиевне, пожалел о том, что огорчил ее, сбежав на фронт, не простившись. Конечно, она догадается о его попытке уехать на машинах с выздоравливающими бойцами. Но в то же время каким-то утешением было то, что, не убеги он от Веры Георгиевны, Эльза не узнала бы, что ее отец жив.
А теперь его задача – найти Пожарова и сообщить радостную весть о дочери.
Глава 17
Проснулся Витька рано от того, что рядом кто-то хныкал во сне. Мальчик огляделся. Слабый свет, проникавший через окна, на две трети забитые досками, едва позволял различить комнату. Это был физический кабинет, гордость школы и его владельца – учителя физики Бориса Ивановича. На стенах во всю их длину до сих пор висели застекленные шкафчики с учебными приборами. С этим классом у Виктора были связаны особенно теплые воспоминания.
Борису Ивановичу очень нравились Витькина любознательность и самостоятельность. Завидев среди толпы школьников юркого карапуза, учитель физики подхватывал его на руки и нес на урок в свой кабинет. Здесь мальчику предоставлялась полная свобода. Он мог сидеть на высоком учительском стуле, когда Борис Иванович объяснял урок, ходить между столами школьников во время лабораторных работ.
В пять лет младший Стогов стал неизменным помощником учителя при демонстрации опытов, знал почти все приборы, их устройство и работу. И нередко, чтобы пристыдить неподготовленного ученика, Борис Иванович просил: «Ну-ка, Витек, расскажи этому неучу устройство трансформатора». Правда, иногда Витька расплачивался за свои знания подзатыльниками от пристыженных неучей.
Воспоминания прервал вой сирены из репродуктора, установленного за дверью. Ребята мигом проснулись и стали поспешно одеваться. Виктор не вставал, но Валерка стал торопить друга:
– Быстрее собирайся в бомбоубежище!
– Да ну… Я не пойду.
– Ты что? Нелли Ивановна за это ругает. Захвати одеяло, встретимся у входа, а я за своими пацанами из дошкольной группы побежал.
Витька вышел на лестницу. По ней плотной толпой спускались ребята. Спускались спокойно, несмотря на слышимые раскаты взрывов, без шума и суеты. Даже малыши, поднятые в такую рань, не капризничали. Шли по лестнице не просто дети, а дети войны, экономя силы, шли дети блокады, истощенные голодом, приученные к спокойствию и порядку ежедневными бомбежками и обстрелами.
Почти каждый воспитанник из старшей группы вел или нес одного-двух малышей. Виктору стало стыдно, что он оказался не у дел. Он перехватил у пожилой няни руку малыша и включился в общий поток.
В бомбоубежище при тусклом свете керосиновых ламп каждый занимал давно отведенное ему место. Тут было холодно и сыро. Для согрева детей иногда сажали по двое и укутывали. Няни присматривали за малышами и подтыкали им одеяла. Несмотря на толстые стены и бронированные ставни полуподвальных окон, отчетливо слышались взрывы бомб.
Валерка с Витькой сели рядом и укрылись двумя одеялами. Валерке не терпелось узнать подробности Витькиной жизни, а главное, его планы.
Виктор рассказывал обстоятельно, похвастался биноклем.
– Во, пощупай, – провел он Валеркиной рукой по медной пластинке, – потом прочтешь. От самого Папанина! – сказал он с такой гордостью, будто этот бинокль Папанин подарил именно ему. – Мировая штука!
Валерка верил. Он благоговейно гладил бинокль.
– Носи с собой, а то стырят, – предупредил он друга. – У одного пацана был револьвер пробочный, как настоящий. Один тут с Тамбовской предлагал поменять на пайку хлеба, пацан не захотел, а теперь ни револьвера, ни хлеба. Нелли Ивановна шмон устроила великий, но все равно не нашла. Гляди не оставляй в палате – даже когда в уборную пойдешь.
К плану побега на фронт Валерка сначала отнесся сдержанно. Но, узнав, что в скором времени предстоит эвакуация, он тотчас согласился. Тут же решили, что надо хоть по корочке хлеба сушить и прятать на дорогу. Это было Валеркино предложение, которое Витька одобрил. Они уже закончили обсуждение плана, когда неожиданно сзади появилась и села напротив Эльза. Ребята умолкли под пытливым взглядом девочки. Она молчала.
– Ты чего? – насторожился Валерка.
– А ничего. – Эльза продолжала смотреть на ребят. Потом сказала: – Нелли Ивановна сегодня пойдет в райвоенкомат просить, чтобы нашли адрес папы. Но, говорит, наберись терпения – это будет долгая история. А вдруг его убьют раньше, чем он узнает, что я жива? Мне страшно подумать об этом. О маме не вспоминаю, а папу забыть не могу. – Эльза стала шмыгать носом.
– Ну ладно, ты не реви. Может, отец объявится еще раньше, – попытался ободрить Витька.
– Раньше чего? – насторожилась девочка.
– Ну, раньше того, что ты думаешь, – пришел на помощь другу Валерка.
Едва прозвучал отбой тревоги, как Витьку и Валерку вызвали к директору. Она действительно собиралась в Дом Советов Московского района, расположенный далеко, на Международном проспекте, за фабрикой «Скороход». С ней просилась Эльза, но Нелли Ивановна не соглашалась. Это был один из самых опасных участков города. Здесь завод примыкал к заводу, и все они работали для фронта. Немцы не жалели ни бомб, ни снарядов на этот промышленный район.
– Вот что, ребята. Полина Игнатьевна, кладовщица, заболела. Осталась одна тетя Вера, но она одна не сможет привезти продукты со склада. Ты, Валерий, кажется, ездил с ними? Возьмите еще двух ребят покрепче. Я надеюсь на вас. Дело ответственное и рискованное. Даже если начнется обстрел или бомбежка, продукты бросать на дороге нельзя. Помнишь, Валерий, как вы остались без хлеба? Это произошло потому, что женщины во время обстрела укрылись в подвале, а мальчишки утащили ящик с желатином. В случае опасности заезжайте с тележкой в ворота дома. Тетя Вера пойдет с вами: у нее накладные…
Виктору очень понравилось, когда директор говорила об опасности и доверии им.
– Не надо нам тети Веры, сами управимся. Правда, Валерка?
– Что ты, Виктор? Мне, конечно, жаль старенькую тетю Веру, она еще слабая, но как же без взрослых? – возразила директор.
– Сами управимся, Нелли Ивановна, – повторил Витька. – Не маленькие, не беспокойтесь.
Тетя Вера открыла замок, освободила одно из колес тележки от цепи. Витька помнил эту старую тележку. Колеса ее были выше ребят. Раньше дядя Ваня, истопник школы, укладывал на нее гору наколотых дров и подвозил их от сарая до входной двери школы. Иногда он подрабатывал на ней: перевозил мебель соседей или учителей. Тележку трудно было сдвинуть с места, но катилась она легко.
Ребята положили на тележку кастрюли, мешки, ящики и двинулись по булыжной мостовой своей улицы.
– Слышь, Витька, может, мне все же пойти с вами? – крикнула вдогонку тетя Вера.
Но Витька только отмахнулся.
– Ну, тогда с Богом. – Женщина остановилась и перекрестила ребят в дорогу. – Накладные не потеряйте!
