Призвание (Рассказы и повесть о пограничниках) - Линьков Лев Александрович (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Да вон там, правее рыжей скалы.
— Ревнует, старый шельмец! — усмехнулся боцман.
Огромный секач, о котором шла речь, был явно встревожен. Он поводил из стороны в сторону усатой мордой и, обнажив клыки, зло поглядывал на четырех расхрабрившихся, совсем близко подползших к его семейству молодых котиков.
За бухтой, где утес был совсем отвесным, на едва возвышавшихся над водой камнях нежились морские бобры — каланы.
Опершись о поручни ходового мостика, Баулин с любопытством наблюдал морских зверей в бинокль.
Вот плывет на спине самка, и на груди у нее пристроился смешной круглоголовый бобренок, а вот этому бобру то ли не хватило места на камнях, то ли такая уж пришла охота — он тоже перевернулся на спину и блаженствует, покачиваясь на волнах.
Интерес пограничников объяснялся не только свойственной всем добрым людям любовью к мирным животным, но и тем, что эти животные были частью богатств, которые пограничники охраняли. Мех котиков и морских бобров — заманчивая приманка для хищников- зверобоев самых различных национальностей. Пренебрегая штормами и рифами, нарушители частенько норовят подплыть к островам: авось зеленый вымпел советского сторожевика не покажется над волной. Тогда риск окупится с лихвой.
Баулин выпрямился, сунул бинокль в футляр, заложив руки за спину — первый признак плохого настроения, — посмотрел на голубую полынью в небе. Тучи почти совсем затянули ее. Ветер заметно посвежел. Сомнительное удовольствие попасть в шторм! И без того двое суток уткой ныряешь в волнах.
Вспомнилось, что сегодня четверг. Ольга уйдет в клуб базы заниматься математикой с матросами и старшинами. Значит, Маринка опять останется вечером дома одна с соседским Витюшкой: его бабка ложится с петухами. Чего доброго, Витька опять вспорет ножницами подушку и разукрасит себя и Маринку перьями. И убрала ли Ольга спички? Не учинили бы малыши пожар…
Шторм навалился раньше, чем его ждали.
Смахнув с лица соленые капли, Баулин натянул капюшон и пошире расставил ноги. Мысли о доме нарушил взобравшийся на мостик вестовой. Он передал донесение радиста. Радист сообщал, что где-то поблизости сыплет «морзянкой» какое-то судно.
«Ого! Пожаловали!» Баулин скомандовал лечь на обратный курс, и через несколько минут «Вихрь» уже мчался по направлению к нарушителям. Судя по пеленгу, незваные гости находились где-то у западного берега острова Н.
Через полчаса хорошего хода среди волн показалась стройная двухмачтовая моторно-парусная шхуна. «Хризантема»! Баулин сразу узнал ее по рангоуту. Высокие, слегка склоненные к корме фок- и грот-мачты, изящные длинные реи, гордо вздернутый над заостренным форштевнем бушприт с туго наполненными ветром кливерами придавали шхуне тот особый щеголеватый вид, который так ценят истые моряки. Старая знакомая!..
«Хризантема» нередко шныряла близ Курил, явно занимаясь не столько хищническим ловом рыбы, сколько разведкой, и ловко уходила от пограничников, ни разу еще не попавшись им в советских водах.
«Интересно, что ты сейчас у нас забыла?» — глядя на «Хризантему», хмурился Баулин.
Хмуро смотрели на незваную гостью и все остальные.
— Зарятся на наши Курилы, — сказал Кирьянов.
— Не по зубам лакомство! — Левчук с раздражением сплюнул за борт.
— Оно, конечно, после сорок пятого им только и осталось что зариться. Ученые стали. А до войны знаете до чего дело доходило? — Доронин обернулся к молодым матросам. — Как выйдешь в дозор, обязательно их встретишь. Эти их моторные рыболовецкие боты-кавасаки, знаете? — в наши воды за сельдью и треской будто мухи на мед слетались. Схватишь за шиворот — бормочут: «Мы не знали, мы ошиблись». А где уж там «ошиблись»! Под самый берег, черти, подваливали. За крабами к Камчатке японцы с целыми плавучими заводами приплывали.
— Извиняюсь, товарищ боцман, сколько же вам тогда было лет? Двенадцать? — с самым серьезным видом спросил Левчук.
— При чем тут я? Командир рассказывал, — спокойно возразил Доронин.
— На юте, отставить разговоры! — оборвал с мостика Баулин и нажал кнопку.
На сторожевике зазвенел колокол громкого боя — тревога!
Пограничники заняли места согласно боевому расчету.
Не разворачиваясь против ветра и не обращая внимания на свежую волну, Баулин с ходу подошел к японской шхуне.
Он сам отправился на борт нарушительницы с осмотровой группой (боцман Доронин, Кирьянов и Левчук).
«Теперь-то уж мы тебя схватим за руку!» — обрадовался капитан третьего ранга. Однако ему пришлось разочароваться: на шхуне не оказалось ни одной рыболовной снасти, ни одной рыбьей чешуйки на палубе и в трюмах. Не в пример другим японским рыболовецким судам, «Хризантема» блистала чистотой. Что за чертовщина!..
Шкипер «Хризантемы», маленький, черноволосый, вертлявый человечек (так вот ты каков!), не скупился на извинения за невольное, как он заявил, пребывание в советских водах. Льстиво кланяясь и прижимая к животу судовые документы, он с готовностью предложил обыскать не только трюмы, но и всю шхуну. Он очень рад видеть советского офицера своим гостем. О! Неужели русский офицер сомневается в искренности его слов? У него абсолютно ничего нет. Он не собирался ловить рыбу или бить котиков. Он никогда бы не позволил себе этого, никогда! Скоро начнется тайфун, очень сильный тайфун. «Хризантема» надеялась получить приют в советской бухте.
Баулину надоела болтливость шкипера. Японцы — опытные моряки, им ли бояться тайфуна, да еще на таком отличном судне, как «Хризантема»! И к тому же берега острова Н. не имеют бухт, защищенных от штормового наката. Господину шкиперу должно быть это хорошо известно.
Самый тщательный обыск не дал никаких результатов. Правда, пограничники обнаружили на шхуне мощный радиолокатор. Но в этом, собственно, нет ничего предосудительного. Каждое судно вправе иметь радиолокатор. Удивило другое: в кают-компании «Хризантемы» оказались два иностранца. Развалясь в кожаных креслах, они пили виски; из паспортов, снабженных всеми положенными визами, явствовало, что это заокеанские газетные корреспонденты. Они путешествуют по Дальнему Востоку.
«Хозяева!» — решил Баулин. Он возвратил пассажирам «Хризантемы» документы и сказал по-английски, что впредь не рекомендует им плавать на судне, шкипер которого не считается с международным морским правом.
Путешественники поблагодарили за совет и предложили Баулину стаканчик сода-виски. Жаль, что господин офицер отказывается. Сода-виски отлично согревает организм, а сегодня такая мерзкая погода!
Шкипер улыбался и пространно выражал свое восхищение отвагой русских пограничников, рискующих выходить в океан на небольшом судне.
— Предлагаю в течение пятнадцати минут покинуть советские воды, — сказал Баулин.
Шкипер был удивлен. Как, его не арестовывают и не ведут в бухту? Как, с него даже не берут штраф? Какие благородные советские пограничники! Склоняясь в бесчисленных поклонах, он проводил Баулина до трапа.
— Так запросто и отпустил! — в недоумении проговорил Алексей, услышав о решении капитана третьего ранга.
Впервые встретился он лицом к лицу с явными врагами Родины, впервые видел их обличье, наспех прикрытое маской учтивости, чуть ли не доброжелательности. Нет, он, Алексей, не позволил бы им уйти безнаказанно! Неужели Баулин не понимает, что делает грубую, грубейшую ошибку?
— Командир знает, что делает, — отрезал Доронин.
По правде говоря, вначале он был удивлен не меньше Кирьянова: задержать нарушителя в советской зоне — и отпустить на все четыре стороны! Но он верил в мудрость капитана третьего ранга. Раз Баулин принял это решение — значит, так сейчас и нужно…
Переваливаясь с борта на борт, «Вихрь» снова повернул к северу.
— На сколько часов хватит еще горючего? — позвонил Баулин в машинное отделение.
— Часов на двадцать! — последовал ответ.
— Добро!
Вскоре «Хризантема» скрылась за гребнями волн. А минут через пятнадцать радист «Вихря» перехватил новую радиограмму. Шхуна предупреждала кого-то о близости советского сторожевика.
