Галя - Новицкая Вера Сергеевна (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Еще раз основательно встряхнув головой, девушка торопливо разделила волосы пополам и принялась быстро заплетать их в две косы.
— Извините, что я при вас вынуждена совершать свой туалет, но я сейчас, сию минуту… Вот и все! — облегченно вздохнула она и с веселой улыбкой забросила за спину тяжелые косы. — Теперь садитесь и расскажите нам, откуда вы так неожиданно нагрянули, — пригласила Галя Ланского.
— Но, может быть, мы бы все-таки поздоровались с вами? — мягко улыбнулся он.
— Ах, в самом деле! — спохватилась она. — Когда вы так меня напугали… — оправдывалась девушка, подавая руку пришедшему. — Ну, теперь объясняйтесь.
— Да, видите ли, задумал я сегодня пробраться в Васильково посредством пешего хождения. Благополучно миновал шоссе и свернул вот в этот самый лесочек, который, как вам известно гораздо точнее, чем мне, привел бы меня прямо к намеченной цели. Только смотрю, что-то на поле алеет. Приглядываюсь: для мака, пожалуй, велико, для взрослого человека слишком мало… И вдруг озаряет меня мысль: не Галина ли это Павловна только? Я — сюда, и, как видите, предположение оказалось небезосновательным.
Галя опять покраснела.
— Так вы успели подметить мою слабость к пунцовому цвету? Впрочем, это нетрудно, я издали как маяк пылаю. И пристрастие это у меня с детства, даже куклу свою всегда оборачивала в какие-нибудь красные тряпки. Только хвастаться тут, кажется, нечем, потому что, говорят, это признак крайне низкого умственного развития, — засмеялась она.
— Почему? — удивился Ланской. — Я бы сказал наоборот. Заметьте, индюки, коровы, гуси и прочие существа, как известно, умом не блещущие, ненавидят, даже боятся этого цвета, так что…
— Так что я, которая не только не пугаюсь, но даже благоволю к нему, стою значительно выше их? — перебила его девушка. — Вы положительно льстите мне, Борис Владимирович! — звонко смеясь, поддразнивала она его.
— Виноват, — запротестовал Ланской, — известно также, что издревле существовали цари и художники слова и кисти: первые носили, вторые воспевали и изображали пурпурные тоги. Почему бы вам не примкнуть к этой категории? Ну, а по пути прихватите с собой и меня, так как я тоже большой поклонник красного цвета: он согревает, ласкает глаз, рассеивает мрачные мысли.
— Вот я и задалась целью разгонять людскую меланхолию, — смеялась Галя.
— И, конечно, блестяще будете преуспевать на этом поприще, — улыбаясь, вымолвил в ответ собеседник.
На самом же деле, помимо любви к красному цвету, Галя почти не расставалась в последнее время со своим пунцовым платьицем еще и из чисто суеверного чувства: в нем была она, когда после двух дней тщетного ожидания дождалась приезда своего дорогого дяди Миши; оно же было на ней, когда она впервые уловила искру сочувствия, увидела дружескую поддержку со стороны этого, еще незнакомого, заочно антипатичного ей, а на самом деле такого доброго и деликатного человека. Каким памятным был этот день для нее, привыкшей встречать лишь пренебрежение и полное отсутствие интереса к тому, чем томится, от чего сжимается ее сердце! С тех пор каждое утро, со скрытой надеждой на еще что-то новое, хорошее, радостное, тянется рука девушки за платьем-талисманом.
— Значит, вы по независящим от вас обстоятельствам так до самого Василькова и не добрались? — спросила Галя.
— Нет, как видите, не попал. Но это не лишает меня возможности сообщить вам последние новости касательно происходящего там.
— А именно? — полюбопытствовала Галя.
— В настоящее время у вас гости. Я самолично видел, как они туда повернули.
— Гости?… — неприятно удивленная, повторила Галя.
Ланской от души рассмеялся.
— Скажите, Галина Павловна, при известии о гостях у вас всегда бывает такой сокрушенный вид? Это надо принять к сведению, — шутливо заметил он.
Галя сконфузилась.
— Что вы, Бог с вами! Нисколько… — отнекивается она. — Я просто соображаю, кто это может быть. Мужчины или дамы? Или то и другое вместе? — осведомилась она.
— Мужчины, — во множественном числе, если считать кучера, без возницы же всего один, но зато крупный. Судя по чемоданам и ремням, окружавшим этого субъекта, а также по тому, что он свернул прямо с вокзального шоссе, куда только что прибыл пятичасовой поезд, ехал этот гость со станции, — пояснил Ланской.
— Со станции? — так и подпрыгнула Галя. — Такой высокий, с русой бородой? — вся оживилась она.
— Высокий и широкоплечий это наверно; кажется — даже тоже почти наверно, — есть борода, а вот русая ли она? Во всяком случае, не очень черная, это я могу сказать с уверенностью, — подтвердил ее собеседник.
— Господи! Да ведь это же дядя Миша! А нас дома нет! — вслед за радостно вырвавшимся возгласом девушки сейчас же раздался второй, сокрушенный. — Но ведь он писал, что приедет послезавтра… — вслух рассуждала она. — Ну да тем лучше! Тем лучше!.. Асюта, детка моя, слышишь? Папа, папуся твой приехал! — весело тормошила она обрадованного ребенка, в то время как у нее самой все лицо так и сияло.
— Вы, верно, очень любите этого человека? — спросил Ланской.
— Дядю Мишу-то? Еще бы! Разве можно его не любить?! Я уверена, что он и вам страшно понравится, и вы ему тоже; вот увидите, — пророчила Галя. — А теперь бежим. Вы, конечно, с нами? Ася, давай ручку! Скоренько-скоренько бежим! — и девушка побежала сама, умеряя шаг лишь настолько, чтобы за ней могли поспевать маленькие ножки в розовых чулках.
— Позвольте мне облегчить ваш бег. Вот так! Таким образом дело значительно упростится и ускорится, — проговорил Ланской, беря Асю на руки.
— Теперь быстротой темпа не стесняйтесь, Галина Павловна, я от вас не отстану!
Оба весело направились к усадьбе.
Недоумевающий и встревоженный столь необычным способом передвижения своих друзей, Осман, пометавшись из стороны в сторону, не зная, что предпринять в таком экстренном случае, счел за благо с громким лаем последовать за бегущей компанией.
Вот они уже в саду, на дорожке, ведущей к самой веранде. Вот радостно тянутся туда ручонки Аси, и она, спущенная Борисом Владимировичем на землю, рядом с Галей бежит к ступенькам балкона. Навстречу им с него спускается рослая фигура Таларова, с помолодевшим, сияющим лицом, с таким, каким прежде, в дни детства, привыкла его видеть Галя и какого почти не видела с тех пор.
— Папуся!..
— Дядя Миша! — срывается одновременно с уст ребенка и молодой девушки.
Галя не видит косых взглядов, возмущенно вздернувшихся плеч Марьи Петровны, злобной гримасы Лели, вызванных ее появлением в сопровождении молодого человека, несущего на своих плечах Асю. Да если бы даже она и заметила их неудовольствие, не все ли ей теперь равно? Она теперь не одна: около нее ее добрый гений и вечный заступник, ее милый, дорогой дядя Миша.
— Мишель, позволь же, однако, познакомить тебя, — нетерпеливым, хотя и сдерживаемым тоном прерывает радостную встречу Таларова. — Ты так увлечен свиданием с Асей, что не замечаешь ни меня, ни нашего милого Бориса Владимировича, который желает быть тебе представленным.
— И знакомство с которым я, вдобавок, должен начать с выражения своей искренней признательности за столь быструю и комфортабельную доставку сюда моей дочери, — весело подхватил Михаил Николаевич. — Мерси, и очень приятно познакомиться, — с приветливой улыбкой он сердечно протянул руку молодому человеку.
Тот в свою очередь с удовольствием пожал ее; видимо, произведенное впечатление было обоюдно благоприятным.
Возвращенная к действительной жизни раздраженным видом и голосом Марьи Петровны, Галя направилась уже к двери, чтобы распорядиться насчет ужина, когда Таларова, будучи не в силах подавить недоброжелательного чувства к девушке, усилившегося за последнее время, сорвала-таки на ней злость:
— Может быть, ты хоть сегодня позаботишься, чтобы мы были сыты, и не заставишь нас снова голодать?
Галя вспыхнула и в первую минуту была готова возразить против этого несправедливого, ничем не заслуженного упрека, явно вызванного желанием лишний раз унизить ее, но почти в тот же миг она отказалась от своего намерения. «Пусть! Пускай! Ни дядя Миша, ни Борис Владимирович не поверят, а упреки слушать не впервой. Пусть!..» — и девушка, не проронив ни слова, вошла в дом.
