Друг-апрель - Веркин Эдуард (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Эта последняя деталь Аксёну совсем не понравилась, подснежники совсем не гармонировали ни с платьем, ни с мамашей. Хотя в целом она все-таки выглядела неплохо, видно, с вечера обложила лицо огурцами, и теперь ничего, похожа.
– Чего стоим? – Чугун поглядел на телефон. – Поезд через двадцать минут. Едем к бабушке.
– Едем! – Тюлька спрыгнул на землю и дернул к станции.
Он еще кричал что-то на бегу, но Аксён не расслышал.
– Маленький, а уже урод, – сказал дядя Гиляй.
Мать стукнула его кулаком по шее.
Аксён уходил из дома последним. Закрывал дверь, из щели под фундаментом опять выставилась посторонняя крыса. Маруська пропала. День должен был закончиться плохо. Впрочем, Аксён знал это и без этой дурацкой крысы. Ни разу день рождения бабушки не заканчивался хорошо.
Когда-то у разъезда Ломы имелся вокзал. Потом он сгорел. Теперь вокзала не было, но пригородный поезд все равно останавливался. Два раза в день – один раз по пути на запад и другой раз по пути на восток. Сейчас шел на восток.
Аксён явился на вокзал последним, ничего необычного он не застал. Тюлька сидел на старой шпале в обнимку с коробкой, мать курила, Чугун курил, дядя Гиляй пытался всучить двум некстати оказавшимся на перроне незнакомым девушкам гиперножницы – стригут все, от рыбьих костей до металла. В Москве дядя Гиляй работал то ли промоутером, то ли менеджером, Аксён так точно и не понял, однако с работы дядя прихватил большой запас супертряпок, мегаламп и гиперножниц, весь этот ассортимент Гиляй с переменным успехом впаривал местному населению.
Девушки вяло сопротивлялись, но было видно, что хватит их ненадолго, меганожницы они купят и застригутся вусмерть. Они уже совсем растаяли, но дяде подгадил пригородный, недалеко от станции загудело, залязгало, и почти сразу показался он, поезд. Три вагона и старый красный локомотив, на редкость поцарапанный, причем так, будто поцарапал его не Мурзик-кастрат, а сам Годзилла.
Тюлька восторженно завизжал, запрыгал, его повело в сторону, Аксён схватил брата за шиворот и оттащил от линии, указал на заржавелый плакат – там незадачливого перебегальщика безжалостно переезжал веселый товарняк. Тюлька не особо впечатлился, он частенько пропадал на вокзале и ветхую агитацию знал отлично, пришлось Аксёну прищемить ему ухо.
Пригородный с трудом остановился. Преследуемые Гиляем девушки нырнули в первый вагон, мать угрюмо направилась в третий. В день рождения бабушки практиковалось послушание, все погрузились в третий.
Народу на четверть, в основном непонятные личности, которые всегда ездят в электричках и междугородних поездах: они жевали колбасу, пили пиво, разгадывали кроссворды и негромко матерились, всё культурно и в рамках.
До города двадцать минут. Аксён любил путешествовать до города, двадцать минут поезд летел через лес, окна открыты, вагон заполнен железнодорожным шумом, Аксён закрывал глаза и чувствовал преодоление пространства.
Однажды он собрал деньги, и они отправились в путешествие на целый день. Тогда еще, прошлым летом, может, позапрошлым. Сначала забрались в Шарью, потом вернулись до Галича, но до озера так и не добрались, и сразу обратно, в Ломы. Славный день, все получилось как нельзя лучше, светло и ветрено, кажется, среда. Точно, среда, народу мало, сволочи всякой вообще не случилось, пропутешествовали здорово. Аксён выскакивал на частых остановках, покупал хот-доги, сок и орешки, они болтали о всякой ерунде, играли в карты на щелбаны, смеялись и были счастливы. Тогда еще не предвиделось никакого Влада, Ульяна заснула, и от Мантурово до Неи ее голова лежала у него на плече…
– Смотри! Там цапли! – Тюлька ткнул Аксёна в бок. – Цапли!
Аксён выглянул в окно, но увидел только какие-то серые столбики, может, и на самом деле цапли.
– Заткнись, недоразвитый, – оторвался от телефона Чугун. – А то я сейчас из тебя самого цаплю сделаю!
Тюлька стал смотреть в окно молча, стоял на кресле, приложившись к вымытому по весне стеклу и лбом, и руками.
Дядя Гиляй нацепил на шею сумку, набрал воздуху и начал ровным механическим голосом:
– Уважаемые пассажиры! Вашему вниманию предлагается несколько уникальных товаров от ведущих фирм-производителей. Супертряпка! Стопроцентно удаляет грязь и жир! Гигроскопична! Долговечна – в два раза долговечнее обычной тряпки! Приобретая нашу новую тряпку, вы экономите, экономите и еще раз экономите! Супертряпка – выбор московских хозяек! Следите за демонстрацией!
Дядя Гиляй выхватил из сумки чумазую четвертинку сковородки и тут же ловко ее очистил супертряпкой.
– Всего за сорок рублей! Супертряпка за сорок рублей!
Аксён подумал, что дело дохлое. Во всяком случае, не в поезде «Буй – Шарья». Публика, путешествующая в подобных экспрессах, в качестве супертряпок использует старые трусы, за сорок рублей в этой местности убивают…
Дядя Гиляй продал первую тряпку. Аксён отвлекся от своих раздумий. Гиляй продал еще одну тряпку. Потом началось что-то вообще странное, дядя Гиляй продавал направо и налево, ножницы, тряпки и лампы уходили на ура, Аксён не верил глазам своим.
Чугун происходящим не интересовался, разглядывал свой телефон, давил эсэмэски, недовольно морщился.
Мать спала.
Тюлька продолжал смотреть в окно. Аксён глядел на брата и немного завидовал, Тюлька видел интересное: белых цапель в сухих камышах, дивные, цвета комариной крови лотосы на болотах, темноликих идолов, выглядывающих из леса, леших, понуро вырастающих изо мха, много еще видел, то, что видят люди в детстве, да и то только в самом раннем.
Дядя Гиляй удалился во второй вагон, где-то сбоку уже щелкали суперножницами, гудел тепловоз, Чугун яростно эсэмэсил.
Справа пролетел разваленный лесозавод.
– Там обезьяна! – воскликнул Тюлька. – Обезьяна!
Аксён стрельнул на завод, что-то на самом деле сидело там, на решетчатой ферме, существо, то ли мохнатое, то ли в телогрейке, возможно, слесарь-станочник, а может, и обезьяна. Один парень из окрестной деревни, кажется, из Сергеевки, держал в бане анаконду, она его тетку задушила. Менты хотели анаконду застрелить, но оказалось, что нельзя, оказалось, что она в Красную книгу занесена. Чугун тогда очень смеялся, говорил, что теток всяких у нас хоть отчерпывай, а анаконды редки, надо их охранять.
– Обезьяна! – сообщил Тюлька всему вагону.
– Это ты отражение свое увидел, баран, – прокомментировал Чугун.
Он отвлекся от мобильника, стал тоже смотреть в окно и ругаться на пробегающие ландшафты благословенного разъезда Монако Во. Сегодня для Чугуна дышалось не так, дома были вонючими, редкие жители тупорылыми, вокзал просто дрянью, а само Монако настоящей дырой и, по мнению Чугуна, просто служило ложной целью, выбросят сюда диверсантов, пойдут они искать в лесу ракеты, а наткнутся на Монако, да тут и сгинут.
– Речка точно такая же! – крикнул Тюлька и повернулся к Аксёну: – Как у нас, точно Номжа!
Аксён хотел ответить, что это не так, но за него сказал Чугун:
– Килька, а ты знаешь, что на свете самое одинаковое? Уроды!
Чугун принялся описывать всех уродов, каких он встречал на своем жизненном пути, Аксён подумал, что неплохо бы завести шлем. Хороший такой, мотоциклетный. Закрыться и сидеть. Звукоизоляция и забрало темное. Не видеть Чугуна, не слышать Чугуна, музыку бы какую-нибудь.
– …А еще я знал одного чувака, который умел курить ушами! – восторженно выдохнул Чугун. – У него была какая-то ненормальность в ушном канале, он вставлял в ухо «беломорину» и дымил, как паровоз! Но только одним, другим у него не получалось. А еще один человек…
Дверь вагона хлопнула, и появился дядя Гиляй. Довольный. Устроился рядом с семейством, весело подмигнул, ткнул в бок мать.
– Верка!
Мать разлепила глаза.
– Верка, давай научу тебя в вагонах торговать, а?
Мать послала. Дядя не обиделся, достал деньги.
– Лохи! Какие все-таки лохи! – веселился дядя Гиляй, подсчитывая прибыль. – Жрать нечего, а супертряпку им подавай! Все хотят жить, как в Москве!
