Лабиринт - Лиханов Альберт Анатольевич (первая книга txt) 📗
– Так я пойду, – не то спрашивая, не то, утверждая, сказала мама и вышла в коридор.
«Не придет», – уверенно, подумал Толик про отца. И точно. Мама вернулась бледная и растерянная.
– Он не идет, – сказал она. – И зовет тебя. Хочет тебе что-то объяснить.
Толик молча жевал холодец, не ощущая вкуса. Кровь тугими ударами стучала в висках. «Объяснить! – подумал он с ненавистью. – Все уже объяснил, чего там!»
Ночью Толик часто просыпался, словно от каких-то толчков, и с ужасом вспоминал отца. Будто только сейчас понял, что случилось. В отчаянии Толик сжимал кулаки. Что делать? Что делать?.. Поздние слезы душили Толика, и он, чтоб не разбудить маму, зарывался с головой в подушку.
В ночной тишине цветы источали тонкий запах. Толик вспоминал, как доставал их, и проклинал себя. Ведь он для отца старался!
Толик лежал на спине, то забываясь, то вновь вздрагивая и широко открывая глаза. Над головой светлел потолок, с боков неясно проступали стены, и Толику казалось, что он бредет в лабиринте, что он заблудился в этих мутных стенах и не знает, куда идти. Толик закрывал глаза, и оказывалось, что у лабиринта нет дна. Он падал вниз, в черную пропасть, и, задыхался от ужаса.
Утром Толик едва проснулся. Трещала голова, и все тело было тяжелым, словно налитое свинцом. Он плеснул в лицо воды, сунул в карман горбушку и вышел на улицу.
Двор был пуст и тих, как вчера, опять ярко горело солнце, но оно не походило ни на какого плавающего мальчишку. Просто шар, на который невозможно смотреть, надоедливый со своей жарой. Деревья даже примерно не напоминали богатырей – просто горы обвисших листьев. Асфальт душил тяжелым зноем, и ничего в нем интересного тоже не было.
Кто-то окликнул Толика, он обернулся и увидел отца.
– Подожди, Толик, – попросил он. – Я должен тебе объяснить.
Толик вгляделся в его лицо. Еще глубже стали две морщины от носа к уголкам рта, темные борозды пересекали лоб, а глаза походили на застывшие ледышки. Толик подумал, что отец сразу стал посторонним и незнакомым.
Он что-то говорил, но Толик не слушал, будто отец стоял за толстым стеклом. Потом повернулся и побежал.
– Толик! – крикнул отец. – Подожди!
И Толику послышалось отчаяние в его голосе. Но он лишь прибавил ходу.
Толик бежал размеренным шагом, как спортсмен, – согнув в локтях руки, дыша носом, сильно отталкиваясь ногами от земли, и вдруг услышал за спиной шаги.
Кто-то гнался за ним. Тот, сзади, приближался, и Толик рванулся вперед. Он уже не думал, что надо сгибать руки в локтях, дышать носом, сильно толкаться ногами. Толик мчался по дороге и слышал сзади тяжелое, прерывистое дыхание.
«Что же, – думал он, – значит, так? Отец обозлился и решил поговорить с ним, как тогда, на пляже? Дать ему как следует, чтоб выслушал и понял? Доказать свою справедливость? Ну уж нет! Этого не будет!»
Толик бежал все дальше и чувствовал, как наливаются тяжестью ноги. Во рту стало горько, грудь сжимало. Изнемогая, он обернулся и рванул из последних сил. За ним бежал не отец, а его новый сын. «Подговорил! – решил Толик. – Или сам решил расквитаться за вчерашнее!»
Но сил больше не было, и Толик, еле дыша, прислонился к заборчику.
Боксеристый Артем медленно подходил к нему.
– Ну на, бей, бей! – сказал отчаянно Толик. Все стало ему опять безразлично.
– Ну и бегаешь! – отдуваясь, проговорил Темка. – Будто кто гонится!
«Будто не гонится?» – ответил про себя Толик, но промолчал, удивляясь, что новый сын не торопится. В таких делах всегда торопятся.
– Слушай! – сказал Темка, блестя на солнце своим ежиком. – Есть разговор!
«И у этого разговор», – подумал машинально Толик, но послушно пошел за Темкой. Они уселись на бревнышке под каким-то забором, и Темка вытащил сигареты.
– Куришь? – спросил он басом.
Толик мотнул головой. Но вдруг, неожиданно для себя, взял сигарету.
Подозрительно поглядывая на Толика, Темка поднес ему огонь. Толик втянул в себя горький дым. В горле защипало, ужасно захотелось кашлять, но он только крякнул, сдерживаясь, стараясь не ударить в грязь лицом. Теперь Толик дым не вдыхал, а глотал или выдувал носом, и очень походило, что он в самом деле курит. Только выступили слезы – вот и все.
– Дурак же ты! – убежденно сказал Темка, растягиваясь на бревнышке и дымя сигаретой. – Набросился на меня, а хоть бы спросил: нужен мне твой отец?
Толик удивленно уставился на него.
– Ты же его новый сын? – спросил он.
– «Новый, новый»! – обозлился Темка и даже покраснел. – У меня свой отец есть!
Толик ничего не понимал.
– Что, у тебя два отца?
– Ох, дурак! – подскочил Артем. – Ну, дурак! Отец у меня один, его мать выгнала, а потом твой пришел. Понял?
Толик кивнул.
– Ну так слушай! – сказал Темка и поднялся, чтобы идти. – Этот твой отец мне – до лампочки. Понял? У меня свой есть! Понял? А твоего я ненавижу. Понял?
Толик кивал головой после каждого Темкиного вопроса.
– Вот ты найди его, – велел Темка. – И скажи, что я его ненавижу. Понял? И пусть уходит!
Толик опять кивнул.
– Я и сам ему говорил, – грустно сказал Темка, – да мать плачет. Говорит: «Повешусь…»
Он вздохнул.
– Если бы не мать, – сказал он, – я бы давно куда-нибудь драпанул.
7
После встречи с Темкой Толик снова бросил якорь у окна. Часами он торчал на подоконнике, пустыми глазами разглядывая улицу. Если бы кто-нибудь спросил его, что он там видел, Толик пожал бы плечами. Он ничего не видел. Все, что отмечали его глаза, в голове не оставляло никакого следа.
Толик думал совсем о другом.
Толик думал, что, значит, у отца не все так просто, если новый сын его ненавидит. Выходит, они теперь в сговоре с Темкой. Толик хочет, чтоб отец вернулся, а Темка – чтобы ушел от них. Вот так. Любовь и ненависть соединились.
Раньше Толик всегда ждал, что ему скажут взрослые. Что они решат. Что они сделают. А ты уже на сделанное гляди: нравится не нравится – не твое дело. Готовые решения кушай – подают их тебе на блюдечке, как кашу. Любишь не любишь – лопай!
Теперь все переменилось. Теперь он не станет молчать и ждать, что ему скажут. Надо действовать, чтобы все было в порядке. Надо вообще действовать в жизни, а не ждать!
Толику казалось, что раз их теперь двое, они сумеют добиться своего. Надо только сказать отцу, что Темка его ненавидит. Что у него есть свой отец и новый ему не нужен. Как жить с сыном, который его ненавидит? Отец должен уйти…
Думая об этом, Толик не переставал удивляться: почему отец женился снова? Как хватило решимости у него? Отцу было тяжело дома, и он ушел – Толик прекрасно понимал это. Ведь он ушел не просто так. Он ушел потому, что не мог смириться с бабкой. Он ушел в знак протеста – и это была борьба!
Тогда Толик жалел, любил, понимал отца. Сейчас – презирал!
Выходит, все это была липа? Обман? Пустые слова и пустые поступки – раз отец так быстро успокоился. Нашел новую жену. Нового сына…
Толик жестоко судил отца, сам порой не веря во все, что случилось. Это казалось фантастическим, невозможным, страшным: отец – изменник… Толик вспоминал, как он мучился, написав две жалобы на завод. Он считал, что совершил преступление, написав эти письма – первый раз избитый, другой – желая уберечь отца. Как он мучился, как он ненавидел себя! Но ведь ничего не мог поделать. А отец? Кто заставлял его?
Нет, то, что произошло, нельзя было понять, и Толик думал о мести.
Темка, кажется, придумал неплохо. Толик найдет отца и скажет ему, что все бесполезно, что Темка ему никогда не будет сыном, как Толик, что Темка ненавидит его.
Неожиданно Толик вспомнил день, когда был суд. Вспомнил, как говорил отец с мамой в стеклянном кубе. «Силой не удержишь», – сказал отец. Правильно, силой не удержишь. Может, он хочет всем этим доказать, что силой его не удержишь?..
Толик вышел на улицу и услышал странные звуки. Вроде музыка, но какая-то не такая.
