Пионеры-герои (Рассказы и очерки) - Зуенок В. "Составитель" (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Наступала весна. Лед проламывался. Да еще все время над головой кружили самолеты. Приходилось передвигаться ползком по ледяному болоту. Тут наши пионеры прошли самое настоящее боевое испытание. Они несли на себе продукты, малых детей. В таких жутких условиях находились десять суток. Продукты кончались. На душу в сутки приходилось по пол-литра постной затирки.
Только на десятые сутки добрались до запасной базы нашего отряда. К этому времени немцы, понеся большие потери, убедились, что партизан не разбить. Бессилие фашистов еще больше подняло настроение народных мстителей.
Самолеты с Большой земли по-прежнему доставляли оружие, взрывчатку. Отряды с новыми силами начали громить гитлеровцев, и те окончательно притихли.
Мы поселились на новом месте. Снова продолжались занятия в школе, прерванные блокадой. Теперь мы не только проходили новый материал, но и готовились к обобщающим занятиям, к нашим экзаменам. Учительнице Фаине Петровне и нам самим интересно было проверить, насколько тверды наши знания, приобретенные в лесной школе.
В назначенный день на наши экзамены пришли командир отряда Н. К. Ляпичев, заместитель комиссара отряда по комсомолу С. А. Медведев, вожатый Петр Ивановский. Все мы были по-праздничному одеты, принесли букеты цветов. По очереди подходили к столу, тянули билеты, уверенно отвечали на вопросы, решали задачи. Как мы радовались, что командование было довольно нашими ответами. Значит, мы оправдали заботы партизан, которые с оружием в руках охраняли нашу жизнь.
Вскоре после этого наступил самый большой праздник за все годы жизни в партизанском лагере. К нам подошли части Красной Армии. За этот светлый день освобождения боролись и наши пионеры, помогая партизанам. Чтобы приблизить его, отдал свою юную жизнь наш любимый товарищ Саша Василевский.
Записал
Д. МИЛАШЕВСКИЙ
Только вперед
(Перевод Б. Бурьяна)
Есть в районном центре Ивацевичи Брестской области улица имени Николая Гойшика, которая с весны до осени тонет в цветах сирени и вишен, в зелени молодых деревцев. Имя Николая Гойшика присвоено Яглевичской средней школе Ивацевичского района. Это же имя носит и один из пионерских отрядов в 42-й школе города Минска.
Кто же такой Николай Гойшик?
За окном — ночь. Темная, осенняя. Ветер свищет в голых ветвях яблонь, окружающих хату. Коля не спит, ворочается с боку на бок. Мать только что погасила коптилку, но спать не ложится. Примостилась на скамейке и сидит. Она как всегда ждет, пока придет отец. А сегодня его что-то долго нет.
«Куда он исчезает? — думает Коля. — Позавчера пришел поздно, измученный; вчера тоже на рассвете возвратился, а нынче снова нет».
Но вот в окно постучали. Тихонько, три раза. Это отец. Мать быстро поднимается, лязгает засов, и в хату входит отец.
Не зажигая огня, он садится с матерью у окна и что-то шепчет. Коля слышит слова:
— Сегодня к вечеру на станцию Ивацевичи прибыло много эсэсовцев. Ожидается наступление на партизан. Медлить нельзя. Я сейчас же должен предупредить об этом своих.
— Мама, куда это папа опять пошел? — тревожно спрашивает Коля.
— Спи, сынок, спи. Он скоро вернется.
Нет, в такую ночь Коля не сможет заснуть.
— Мамочка, ты меня выслушай хорошенько. Я ведь не маленький: мне тринадцать лет. Я все слышал. Я знаю, куда ушел папа. Верь мне, мама…
В ту ночь долго говорили мать с сыном. Начистоту, по-взрослому. Узнала Ольга Андреевна, что Коля ее тоже не сидит сложа руки. Как-то раз он пас коров и нашел на опушке леса ящики с патронами, станковый пулемет. Зарыл в яме. У него есть и револьвер: Все это он собирается отдать партизанам. И еще сказал Коля матери, что свой пионерский галстук зашил в куртку и неразлучен с ним.
Мать обняла сына, тихо промолвив:
— Так и нужно. Молодец ты у меня, сынок.
За лесом вспыхнуло зарево. Горела соседняя деревня. Языки пламени поднимались высоко в небо. До слуха доносилась глухая стрельба.
— Видишь, сынок, что они делают, душегубы. Снова жгут, снова расстреливают…
После той ночи Коля тоже стал партизанским связным.
Оружие, которое он собрал, было передано партизанам.
Куда не могли пройти Василий Демьянович и Ольга Андреевна, проникал Коля. Прикинувшись мальчиком-сиротой пли пастушком, который хочет наняться где-нибудь на работу, он бродил по деревням, по железнодорожным станциям, а сам выполнял в это время важные партизанские поручения.
Гремели взрывы в немецких гарнизонах. Летели под откос фашистские эшелоны. Это, используя данные, принесенные Колей, народные мстители громили врага.
А сколько партизанских листовок расклеил Коля на улицах Ивацевич и окрестных деревень! И каждая начиналась словами: «Смерть немецким захватчикам!»
Коля беспокойно ворочается в постели: ой, какие они стали, эти дни и эти ночи в войну! Прежде он так любил с мальчишками гурьбой шагать по извилистой тропинке к лесу и там прислушиваться к гулкому шуму сосен, над которыми проплывали сизые облака. «Ау!» — идет по чаще эхо мальчишеских голосов. Посыплет, как сквозь сито, мелкий дождь — и все засверкает вокруг. С сосновых темно-зеленых игл срываются на землю крупные капли. Попадет такая за воротник — озноб по всему телу. И весело. Приютятся ребята где-нибудь под вывернутой с корнем елью и давай разные истории рассказывать. Вспомнят, как мужики волков травили в здешних местах, и притихнут. Прислушаются. Негромко шуршит дождик в ветвях, да солнце, сверкая в разрывах туч, поджигает капли разноцветными огоньками. Однажды в такой день Коля сказал дружкам, что в революцию солдаты и рабочие в Питере «обложили» царский Зимний дворец, как стаю волков, — ударила «Аврора», и начался штурм. Настал конец буржуям да помещикам! «А ты откуда знаешь?» — спросил кто-то из мальчишек. «Батя рассказывал», — ответил Коля.
Колин отец, Василий Демьянович Гойшик, был председателем Яблынковского сельсовета. И хотя не любил Коля хвастаться, но в душе очень гордился, что папе его доверено представлять Советскую власть в целом сельсовете. Вот на вопрос сына о том, когда же она началась эта самая Советская власть, и ответил как-то Гойшик-старший, рассказав и про Питер, и про Ленина в Смольном, и про «Аврору». Коле иногда казалось, будто он сам видел когда-то, как через огромную площадь бегут в атаку на Зимний матросы и развеваются у них на ветру ленточки: «Ур-ра!» А министры поднимают руки кверху.
Ребята слушали Колю, поеживаясь от прохлады.
Было это еще до войны. А теперь отец должен отстаивать Советскую власть. «Человек уходит в ночь» — вычитал Коля в одной книжке. Была она про революционеров. И отец его тоже уходил в ночь…
Уходил к партизанам, чтобы сообщить сведения о немецких эшелонах, о пополнении вражеских гарнизонов, о полицаях-бобиках. Многое ему рассказывал Коля. Знал, что вторглись в страну оголтелые враги Советской власти. Это они срывали красные флаги, портреты Ленина, жгли книги. Всюду появилось изображение свастики и тупоклювого орла. На столбах и на стенах домов расклеены приказы, в которых крупными буквами выведено слово: «Расстрел».
Семье Гойшиков тоже грозил расстрел, когда Коля привел домой двоих раненых красноармейцев и спрятал их на сеновале. Бабушка и мать вели себя так, будто ничего у них в доме не изменилось. Чтобы ни у кого не возникло подозрений. Ночами пробирался Коля к раненым, кормил и поил их, помогал перевязывать раны.
В 1943 году полицай выследил и выдал фашистам Василия Демьяновича. Отважный подпольщик попал в лапы палачей. Его зверски истязали, добиваясь, чтобы он рассказал про подпольные явки, назвал связных и навел на след партизан. Колин отец умер, даже не сказав, зачем он в тот день приходил в Ивацевичи.
В тот же самый день в деревню Воля нагрянули каратели. Готовилась расправа над всей семьей Гойшиков.
