Через все преграды - Осинин Николай Петрович (библиотека электронных книг txt) 📗
Случайно повернувшись на бок, Сережа глянул в сторону реки и вскочил на колени:
— Коровы!.. Илья, смотри!
Внизу, вдоль речки, медленно двигалось небольшое стадо коров, направляясь к тому месту, где была укрыта телега с девочками.
Схватив палки, друзья стремительно сбежали с холма. Вспугнутые ими коровы шарахнулись назад. Но за кустами щелкнул кнут, и мальчишеский простуженный голос сердито крикнул по-латышски:
— Куда?! У, чтоб вы подохли!
Илья с Сережей замерли, не зная, на что решиться.
Через несколько секунд из кустов опять показались коровы. Вслед за ними вышел подросток лет шестнадцати, в латанных-перелатанных штанах и в армейской плащ-палатке, накинутой на плечи. На босых ногах пастуха хлябали огромные мокрые постолы.
Он с любопытством остановился перед ребятами.
— Кто вы такие? — помявшись, сказал он по-латышски.
Фыркнула лошадь, и пастух оглянулся по сторонам, ожидая увидеть еще кого-то.
— Мы по-латышски не понимаем, — сказал Сергей.
— Вы — русские? Ой же! Как сюда попали? — Чувство крайнего удивления и непонятной робости отражалось на его обветренном, шелушащемся лице.
— А ты… чей скот пасешь? — спросил Сергей, хотя внешний вид пастуха живо напомнил ему Рудиса.
— Скот?.. Это хуторской, Бредиса. Я у него в работниках живу.
Такой ответ немного успокоил Илью и Сергея.
— Значит, вы — русские, — словно не веря глазам, продолжал пастух. — Как же вы попали до нас?.. Или немец пригнал?
— Нет, мы до войны сюда приехали, а теперь домой идем, — твердо заявил Сергей.
— Домой? А шуцманы не ловят?
Илья, решивший хитростью застраховаться от опасных подозрений, вступил в разговор:
— Мы разрешение имеем. Нас полицаи не имеют права трогать.
Лицо пастуха сразу потускнело, в глазах появился настороженный холодок.
— Что, немцы бумагу дали? Значит, вы у них служите?
Сергей подметил, какое впечатление произвела на латышского подростка хитрость Ильи. Его даже передернуло при мысли, что незнакомый паренек и впрямь может подумать, будто они связаны с немцами.
— Чего ты врешь! — сердито бросил он товарищу, и опять заговорил с пастухом: — Это он — нарочно: боится, чтобы ты не донес.
Илья вспыхнул:
— Ничего я не боюсь!
В серых неулыбчивых глазах пастуха мелькнула укоризна:
— Я?.. Я не донесу, — шепнул он и снова оглянулся. — Это те доносят, которые за немца. А мой брат с Красной Армией ушел!
Карлинь — так звали подростка — сразу расположил к себе Сережу. Он напоил своих неожиданных друзей парным молоком, надоенным в принесенную Ильей фляжку, и пожурил их за то, что не захватили с собой в дорогу другой посуды. В полдень, попросив ребят посмотреть за стадом, он сбегал домой, принес полбуханки хлеба, большую кружку, сделанную из консервной банки, и с десяток огурцов.
— Ешьте, ешьте, — угощал он, то и дело бегая к коровам, чтобы наполнить молоком быстро пустевшую кружку. — Я в дорогу вам еще кое-что принесу. Мамка сказала — приготовит к вечеру.
Весь день Карлинь вертел коров в кустарнике на берегу речки, чтобы находиться вместе с русскими ребятами. Он подробно рассказал, куда идут ближайшие дороги, как добраться до Западной Двины, и очень беспокоился, удастся ли им перебраться через реку.
Вечером, загнав скот, он притащил к стоянке небольшое жестяное ведерко. В ведре была соль, кусок прессованного творогу, помидоры и огурцы.
— Зачем столько! — смущались ребята. — Самим, наверно, есть нечего.
— Мы — дома, найдем, что есть. А в дороге все пригодится… Вы и ведро берите! — остановил он девочек, начавших было выкладывать продукты.
На прощанье он подарил Илье зажигалку, Сергею самодельный кинжал, сделанный из обломка немецкого штыка, девочкам протянул плащ-палатку, снятую со своих плеч:
— Вот возьмите. От дождя.
— Да разве так можно! — растроганно воскликнули Инна и Вера, отстраняя подарок. — Что же ты сам будешь надевать?
— Будет что! У меня вторая такая дома лежит.
Но девочки не брали, зная уже из его рассказов, что живут они с матерью очень бедно.
Тогда, развернув плащ-палатку, Карлинь накинул ее на сидящую в телеге Наташу:
— Это — вот кому! Правда, ты же возьмешь? — сказал он, улыбаясь и заглядывая ей в глаза.
— Возьму, — ответила девочка, прижимаясь к Инне. — Мы к маме едем.
Лошадь была запряжена. Пастух сам вывел ее на проселок.
— Боюсь, как бы вы не заблудились ночью, — озабоченно сказал он. — Дороги у нас путаные. Вам лучше днем ехать. Положите снопов на телегу, и никто вас не остановит, подумают — с полей. А фрициков тут близко нема.
— Ничего! — бодро ответил Сережа. — Как-нибудь проберемся! Нам какая ни дорога — лишь бы на восток, к нашим. Ну, прощай! Спасибо за помощь.
Карлинь вздохнул, и глаза его блеснули влагой.
— Прощайте, товарищи! Скажите нашим, чтоб скорей шли назад, а то замордуют нас тут совсем.
Ночь выдалась на редкость темная — ни одного огонька на земле, ни одной звезды в небе. С вечера ребята ехали хорошо, но когда свернули с прямой дороги, чтобы попасть на шоссе, как советовал Карлинь, сразу потеряли ориентировку. В темноте невозможно было разобрать пути. Ехали наугад. Впрочем, лошадь шла ходко, и Илья предлагал всецело положиться на нее.
— Наш Воронко — умница. Он в темноте видит, как кошка. Пусть бежит, не мешайте ему.
Ехали часа три-четыре. Дорога становилась все хуже. Местами телегу подбрасывало, словно двигались по вспаханному полю. От жесткой тряски Наташа начала плакать — пришлось натянуть вожжи.
Сергей слез с телеги и пошел впереди лошади. Минут через пять раздался его голос:
— Тпррр, стой!
— Ну?
— Вот тебе и «ну»: кажется, совсем заблудились. Канава какая-то, чуть не ухнули! Темнотище — земли не видать! — оправдывающимся тоном произнес он.
Друзья принялись палками исследовать глубокую канаву, которая пересекала дорогу. Но ни влево, ни вправо объезда не было.
— Скоро вы? — донесся сзади нетерпеливый голос Веры.
Через минуту девочка стояла рядом с ними. Узнав, в чем дело, она набросилась на Илью:
— Это из-за тебя! Ты все конем хвастал: он умный пусть сам дорогу выбирает! Вот и выбрал.
— Вороной, конечно, умней тебя, — отпарировал Илья. — Разве он виноват, что на дороге канаву вырыли?
— Молчи уж! Тут и дороги никакой нет.
— А это что? Пощупай.
— Была когда-то, а теперь заросла.
Собрались у телеги и стали совещаться. Вера предлагала повернуть назад.
— Куда поворачивать? — возразила Инна. — Мы даже не знаем, в которую сторону едем.
— Правильно, — поддержал Илья, которому очень не нравилось путешествовать впотьмах, когда каждый придорожный куст был похож на немца или полицая. — Надо переждать до утра, а потом сделаем, как пастух советовал. Я придумал… — И он принялся с жаром объяснять, как надо укладывать снопы на телеге, чтобы можно было укрыться внутри.
Сережа повернул лошадь к ближайшим кустам. Беглецы забрались на телегу и, накрывшись плащ-палаткой, задремали.
Утром Сергей с Ильей отправились на разведку Торную дорогу нашли скоро, но определить, в каком направлении она идет, не могли. Ровное серое небо было одинаково тускло.
— Пойми, где — юг, где — север, — ворчал Илья, осматривая деревья. — Лишайники, по правилу, на коре должны быть с одной с северной стороны, а они — кругом или совсем нет. Сучьев на юг должно расти больше, а вот глянь на сосну — торчат во все стороны.
Сергей предложил зайти на хутор, который стоял недалеко от дороги, и расспросить как проехать к Двине.
Женщина, открывая дверь, смотрела на них с испугом и недоумением. Когда же поняла, что перед нею русские, отчаянно замахала руками и закричала, путая русские и латышские слова:
— Я не знай никто! Ту, пуйка, скоро-скоро ходи. Шуцман есть много, немец! — С этими словами она захлопнула дверь перед носом растерявшихся ребят.
Но вскоре друзьям посчастливилось: они встретили старика, гнавшего хворостиной рыжую телку, облепленную репьями.
