Мальчик у моря - Дубов Николай Иванович (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Его в постель уложили, выпаривают инфекцию. Малиной, аспирином и еще чем-то. Чтобы потел. А зачем ему потеть, если он здоровый? Но его маме ничего нельзя объяснить. Почему это мамам никогда ничего нельзя объяснить? Они ужасно непонятливые. Твоя тоже?.. А у Тольки она кошмарно крикливая. Вчера кричала на все Ганеиш, когда Толька пришел мокрый… Ты еще не купался? Поплыли?
Они долго плавали, потом легли на песок согреться. Потихоньку подошел и сел рядом Семен-Верста.
Бой остался в реке. Он стоял на мелководье, свесив башку, разглядывал что-то на дне, разгребал лапой, взмучивая ил, ждал, пока муть унесет течением, и снова разгребал. Потом он вдруг нырнул и достал что-то черное, лохматое и блестящее.
— Галоша! Нашел старую галошу! — засмеялась Юка. — Как она сюда попала?
Горделиво вскинув голову, Бой принес свой трофей, ткнул Антону в руку и тотчас отпрыгнул, когда тот хотел взять. Началась любимая игра Боя — он дразнил и не отдавал, за ним гонялись и не могли догнать. Наконец Антон изловчился, вырвал галошу и снова забросил в реку. Бой кинулся за ней. Он нашел ее очень быстро, опять греб лапой и, нырнув, достал. Однако больше Бой не играл. Он вернулся, прихрамывая, лег и начал зализывать лапу. Из подушки второго пальца текла кровь.
— Ой, чем это он? — встревожилась Юка.
— А бутылкой, — сказал Семен.
— Да откуда там бутылки?
— Приезжают тут всякие, водку пьют, а бутылки бьют. Хоть бы оставляли, так я бы собирал да сдавал. Свежая копейка была б…
Экономические расчеты Семена не интересовали ни Юку, ни Антона.
— Но там же и люди могут порезаться!
— Еще як режутся. Я в прошлом году месяц лежал, аж в Чугуново в больницу возили…
— Вот тебе твои дачники! — язвительно сказал Юке Антон.
— При чем тут дачники? Они здесь сами купаются и не станут бросать битое стекло.
— А, — сказал Семен, — мало они кидают!.. Куды, чертова твоя душа! — заорал он вдруг и побежал.
Коровы, выйдя из леса, прямиком устремились на заветное гречишное поле. Бой поднял голову, посмотрел — враг был далеко — и снова принялся зализывать рану.
— Как теперь на почту идти?
— А ты куда, в Ганеши? Ой, пойдем вместе! Прямо через лес. Тут ближе. Бой ничего, дойдет. Мы пойдем по-медленному. И все увидят, какой это собакин! Я уже там всем-всем нарассказывала…
Рана Боя перестала кровоточить.
— Может, перевяжем?
Из карманчика на трусах Юка достала носовой платок, обвязала Бою лапу. Тот внимательно наблюдал за процедурой, но, как только Юка кончила перевязку, отковылял на трех ногах в сторону и стащил платок зубами. Без повязки он прихрамывал, но не ковылял, а ступал на все четыре лапы.
Они перешли реку вброд, по узкой тропинке взобрались на вершину гранитного массива.
— Подожди минутку, — сказала Юка.
Неподалеку от тропинки возле пня лежала куча хвороста. Юка сдвинула ее, достала сложенное платье.
— Я всегда здесь оставляю, — натягивая платье через голову, сказала она. — В лесу оно зачем? А в селе нельзя. Тетки деревенские говорят, что я бесстыжая, и мама сердится.
Проход по сельской улице был похож на триумфальное шествие. Больная лапа мешала Бою бежать, он неторопливо и важно вышагивал между Юкой и Антоном. Юка держала руку на его загривке, улыбалась и сверкала своими глазищами во все стороны. Она была счастлива. Все видели, все могли любоваться необыкновенной собачиной, с которой она шла вот так запросто, обнимая ее за шею…
Собакой не любовались. По мере их приближения улицу выметало. Ребятишки бросались врассыпную, сигали через плетни и перелазы.
— А боже ж мой! — ужасались тетки, захлопывали калитки, прикрывали плотнее ворота и ругались.
Иногда из-за плетня долетал истошный лай. Четырехлапые туземцы пытались настращать чужака, но Бой в два прыжка оказывался у плетня, лай обрывался испуганным воплем и возникал снова где-то уже за хатой или за клуней.
— Вот еще четыре хаты — и будет почта, вон там, наверху, — сказала Юка.
Улица круто поднималась вверх, смытая дождями почва обнажала свое бугристое каменное подножье. Однако до почты они не дошли. Впереди послышались крики, какой-то хлопок и собачий визг. Из-за пригорка, на котором стояло здание почты, выскочили две собаки. Они мчали изо всех сил, не оглядываясь, не визжа и не лая, в том диком, паническом страхе, какой бывает лишь при встрече с бешеным зверем. Вслед за собаками показались мальчишки. Они тоже бежали во весь дух и что-то кричали. Юка и Антон остановились.
— Хлопцы! Ховай, хлопцы!.. Митька!.. Митька Казенный идет… Ховай, хлопцы! — орали мальчишки.
Бегущие собаки заметили приоткрытую калитку в заборе, пытаясь на бегу свернуть в нее, попадали, покатились кубарем, но даже и тогда не издали ни звука, вскочили и исчезли за калиткой. Мальчишки, все так же истошно вопя, промчались мимо Юки и Антона. Антон растерянно посмотрел на Юку, он не понимал, что происходит. Юка понимала не больше его. Схватив Боя за загривок, Антон подтащил его к старой толстой вербе возле плетня и притаился за ней.
Наверху появился молодой мордастый мужчина. Простоволосый, в нательной сетке, в старых офицерских бриджах и тапочках на босу ногу. К нижней губе у него прилип дымящийся окурок. Левую руку он сунул за пояс брюк, под правой держал ружье. Человек шел неторопливо и, щурясь, поглядывал по сторонам за плетни. Миновав две усадьбы, он остановился, с минуту понаблюдал, потом вскинул ружье и выстрелил. За плетнем раздался собачий вопль, раздирающий душу скулеж, и смолк. Человек довольно ухмыльнулся и достал из кармана новый патрон.
Зарядить он не успел, как не успел ни сообразить и ничего сделать Антон. В несколько гигантских скачков Бой оказался возле человека с ружьем, поднялся на дыбы и с ревом обрушился на него всей тяжестью. Человек рухнул. Падая, он успел оглянуться и в ужасе закрыл лицо руками. Ружье, гремя, покатилось по камням, ложа треснула и распалась на две части. Скорченный человек лежал, зарывшись головой в пыль. Он не шелохнулся и не издал ни звука. Бой не кусал его. Он стоял над человеком, как взведенная пружина, со вздыбленной шерстью и оскаленной пастью. В глотке у него клокотало и переливалось, и каждую секунду клокотанье это могло снова превратиться в яростный рев.
— А боже! Страх-то какой!..
За плетнями показались головы людей. Антон очнулся от столбняка, бросился к Бою, трясущимися руками ухватил его за шею и с трудом оттащил. Бой сопротивлялся, оглядывался на лежащего. В горле его продолжало клокотать. Антон подтащил Боя к вербе, за которой они стояли. У него тряслись руки и ноги и перехватывало дыхание. Прижав кулаки к щекам и еще шире распахнув глазищи, Юка стояла как каменная. Сейчас она тоже очнулась и ухватила Боя за шею.
— Покусал?.. Загрыз?.. — тихонько, настороженно переговаривались между собой свидетели происшествия. Их становилось все больше, а происшествие в пересказах все страшнее.
Лежащий пошевелился, осторожно приподнял голову и посмотрел через плечо.
— Та не, не покусал, только налякал добряче… Эй, Митька, як воно там?
Человек поднялся на четвереньки, потом встал. Падая, он разбил нос в кровь, испачкался пылью. Залитое кровью, перепачканное лицо его перекосилось в злобном оскале. Он не смотрел ни на кого, не видел ничего, кроме Боя. Достав из кармана патрон, он начал осторожно, крадучись, подбираться к ружью. Воровской, крадущейся походки Бой не выносил так же, как и выстрелов. Разбросав в разные стороны Юку и Антона, он снова бросился в атаку. Но человек был настороже, ухватился за плетень и, теряя тапочки, мгновенно перемахнул через него.
— Ого, как летает! — захохотали зрители. — Та его без ракеты можно в космос посылать… Як добре налякать, то и до Луны допрыгне…
Симпатии зрителей явно изменились. Потерпевшего уже не жалели, над ним смеялись. А у него испуг перешел в бешенство.
— Ты чей? — заорал он и грязно выругался. — Думаешь, я тебя не найду? Я тебя под землей найду! И твою сволочь застрелю, и тебе ребра переломаю… Всех перестреляю!..
