Рыцарь XX века (Повесть о поэте Абд ар-Рахмане аль-Хамиси из долины Нила) - Моисеева Клара Моисеевна
— Это был удивительный талант, — ответила Медея. — Будучи глухим, он сочинил самые прекрасные свои произведения. Сейчас мы услышим последнюю часть сонаты. В ней выражена печаль великого композитора. Глухота сделала его одиноким и лишила счастья услышать божественные звуки собственных сочинений. Помнишь, сначала музыка была светлой, ясной, а сейчас мы слышим скорбь.
Граммофон умолк, а мальчик все еще смотрел в сверкающую трубу, словно ждал продолжения печальной музыки и рассказа Медеи.
— Как мне его жалко! — воскликнул Абд ар-Рахман.
— Не огорчайся так! Иди погуляй с друзьями.
Абд ар-Рахман побежал на соседнюю улицу, чтобы поиграть в мяч. К нему подошел высокий худой человек в темной длинной рубахе феллаха, поверх которой был накинут черный плащ. На ногах запыленные сандалии.
— Ты сын Аиши? — спросил он. — Ты не узнаешь меня? — Он протянул мальчику большой сверток с конфетами и халвой. — Угостись! Маленькие мальчики любят сласти.
— Я не маленький, мне семь лет, я учусь в школе, — ответил Абд ар-Рахман, сердито глядя на незнакомца. Однако не устоял и протянул руки к конфетам.
— Я вижу ты устал, — сказал незнакомец. — Хочешь прогуляться, я подыму тебя на плечи, и мы пройдемся по улице.
Абд ар-Рахману захотелось прогуляться, сидя на плечах высокого худого человека. «Мальчики позавидуют мне, когда увидят, как мне повезло», — подумал он. Но не успел и слова сказать, как очутился на плечах со свертком в руках.
— Пойдем к мальчикам, — попросил Абд ар-Рахман, — я угощу их конфетами.
— Успеешь, — сказал человек в черном плаще и повернул на соседнюю улицу, подальше от дома Аиши.
— Я хочу домой, мама ждет меня. Поверни обратно. Мы пойдем на базарную площадь. Там я увижу клоуна и фокусника.
В ответ на просьбу мальчика незнакомец прикрыл его черным плащом и побежал к озеру.
— Остановись! — закричал испуганный Абд ар-Рахман. — Отпусти меня! Я хочу домой! — Мальчик, рыдая, пытался вырваться из рук похитителя, но тот был силен и очень быстро бежал.
Под плащом было душно. Слезы лились градом. Вдруг сделалось страшно. Но вырваться он не смог.
На берегу, когда они очутились в лодке, Абд ар-Рахман попытался прыгнуть в воду. Он плакал, кричал и вырывался из рук.
— Ты мой сын, я увезу тебя в деревню, — сказал высокий человек, снова завернул мальчика в плащ и положил на скамью, как вещь.
— Отпусти! Отпусти, скверный, злой человек! — кричал пленник. — Мне не нужен отец! Я хочу к маме!
Потом они оказались в поезде. Мальчик не переставал плакать. Лицо его распухло, он выглядел тяжело больным.
— Бедный мальчик, он болен, — сказал сидящий рядом старик.
— Ничего, поправится, — ответил хмуро отец.
Так, в слезах, тяжко горюя, сын француженки Аиши и феллаха аль-Хамиси очутился в бедной деревушке, где не было ни одного грамотного человека и не было школы. Его поразило убожество старого дома, где первый этаж был для скота, а наверху в низеньких комнатах жили люди. Кудахтали куры, блеяли овцы, жевали ослы. Даже прислуга в доме матери была одета лучше и чище бабушки. Эта пожилая женщина в темно-синем одеянии, с черным платком на голове и татуировкой на подбородке пугала его своим суровым выражением лица. Она старалась быть приветливой, говорила ласковые слова, но вызывала только неприязнь. Мальчик забился в угол деревянной суфы, прикрытой потертым одеялом, закрыл лицо и не переставал всхлипывать. Впервые в жизни ему показалось, что сердце хочет вырваться из груди. Несчастье его было безмерно. Он не хотел видеть отца, бабушку и дедушку, которые неустанно предлагали ему сласти. Он старался представить себе мать в голубом шелковом платье — веселую, смеющуюся и такую ласковую в это утро. Как она перенесет разлуку с ним? Что она подумает о своем сыне? Найдет ли его? Зачем он пошел на улицу? Почему не спрятался в доме?
Мальчик уснул, но долго еще слышались стоны. Он метался во сне, а отец, сидя рядом, не спускал глаз с малыша. Лицо отца казалось каменным, неподвижным, лишь тяжкие вздохи выдавали его волнение.
Абдель Малик аль-Хамиси отлично понимал, что сделал мальчика несчастным, разлучив его с любимой матерью. Он понимал, что принес горе Аише. Однако он не мог поступить иначе. Об этом говорили ему родители, родственники и соседи. Они считали, что мальчика должен растить отец, нельзя доверять женщине воспитание мужчины. К тому же Аиша не хочет принять веру Аллаха. Откуда ей ждать покровительства и милосердия? «Нет, это не зло. Похищение сына я совершил с благословения Аллаха, милосердного и милостивого», — думал Абдель Малик.
Всю ночь отец сидел у изголовья сына, который впервые оказался под его покровительством. А маленький аль-Хамиси впервые лег спать голодным, неумытым, в грязной, запыленной одежде, с недетской печалью в сердце.
Его разбудил голосистый петух. Он долго возвещал наступление утра своим кукареку. Абд ар-Рахман вскочил в испуге. Дома нет петуха, где он? Что это за темная, мрачная комната? Почему он в одежде? Где мама? И вдруг вспомнил вчерашнее утро, появление высокого худого человека, который назвал себя отцом. Вспомнил стариков, как они суетились вокруг него, когда он плакал и просился домой. Вспомнил и ужаснулся. Что делать?
Отворилась дверь, вошла бабушка в черном платке с миской горячих бобов. Положила перед внуком свежую лепешку, предложила кружку козьего молока. Мальчик отвернулся, помолчал, а потом во весь голос закричал: «Хочу домой! Отпустите меня к маме!»
Бабушка кинулась утешать его, пришел отец и стал увещевать. Просил смириться, так положено. В семь лет отец может забрать сына, чтобы растить его разумно и правильно.
— Хочу домой! — твердил Абд ар-Рахман. — Не буду есть! Я убегу!
Бабушка не находила слов утешения. Всю ночь она проплакала, видя печаль сына и внука. Но разум подсказывал ей, что сын сделал доброе дело. Во имя Аллаха он спас Абд ар-Рахмана. Мальчика должен растить отец.
Прошло несколько дней. Маленький аль-Хамиси не хотел примириться с насилием. Он не выходил из дома, молча сидел у окна и смотрел на шумный двор, полный живности. У самого окна стояла на привязи белая козочка. «Ей нельзя уйти из этого дома, — подумал Абд ар-Рахман, — она привязана. И мне нельзя». Он с тоской прислушивался к скрипу колеса, подающего воду на поле. Иногда доносились голоса женщин, усмиряющих крикливых детей. Так шли дни.
Как-то он вышел на деревенскую улицу. Вблизи дома стояли две пожилые женщины. Они о чем-то говорили, но, увидев мальчика, обернулись и долго молча смотрели на него. Бабушка, следившая за каждым шагом внука, желая сделать ему добро, чем-то угодить, вышла к нему спросить, не хочет ли он познакомиться с соседскими мальчиками. Она прежде всего увидела молчаливых женщин, устремивших свой взор на внука.
— Аллах, милостивый! — прошептала бабушка. Подошла, взяла за руку Абд ар-Рахмана и повела во двор.
— Не показывайся на глаза этим женщинам, — сказала она, — они могут сглазить.
Спустя несколько времени, соседка зашла к бабушке, чтобы занять немного соли. Она посмотрела на Абд ар-Рахмана и сказала громко:
— Твой маленький аль-Хамиси красивый мальчик. Даже очень красивый, и мне кажется — умный.
— По воле Аллаха! — ответила бабушка сурово, подавая соседке соль в тыквенной баклашке. — Завистники, — сказала она деду, — следят за малышом. Как бы не заболел.
Вечером, на закате, когда солнце стало красным, бабушка подошла к внуку и, к удивлению мальчика, отрезала край его курточки. Затем посыпала этот кусочек ткани щепоткой соли и тут же сожгла на старом медном блюде. Дымящееся блюдо она поднесла к Абд ар-Рахману, окурила его и, собрав пепел, посыпала голову внука.
Невозможно передать изумление мальчика. То, что он увидел, было похоже на колдовство из сказки. Он не сдержался и спросил:
— Зачем это, бабушка?
— От порчи, внучек. Соседка смотрела на тебя недобрым глазом, да еще хвалила изо всех сил. Это может причинить тебе вред. Но я все сделала для твоего благополучия. Ты должен быть здоров. Отец собирается отвезти тебя в соседнюю деревню, ты будешь учиться у хорошего учителя. Он знает на память все суры Корана.
