Библия в СМСках - эН Ая (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

Потом фотографии. Надо уничтожить все плохие фотографии. Оставить несколько самых удачных – пусть потомки знают, какая у них была замечательная прабабушка. Оставить ту фотку, на горных лыжах, когда они в последний раз были с мужем в… в последний раз… в последний… в самый последний… Вигнатя хлюпнула носом, сгорбилась и выронила из рук оставшиеся не раскрошенными хлебцы. Голуби – их уже было три – испуганно вспорхнули, но отлетели недалеко: самый храбрый – на полметра, самый пугливый – на ближайшую ветку нависшего над скамейкой дерева…

Врачиха позвонила в половине второго, когда Вигнатя уже не хлюпала носом, а стеклянно, оловянно и деревянно смотрела в дрожащий от испаряющийся влаги воздух.

– Вера Игнатьевна? Могу вас обрадовать, голубушка. У вас все в полном порядке. Результат анализа, как мы и предполагали, отрицательный. Так что живите еще в свое удовольствие сто лет, а хотите – так и все двести!..Что? Нет, никаких таблеток не надо. Никакой химиотерапии, никаких физио. Я же говорю: результат отрицательный… Нет, мы не ошиблись… Вера Игнатьевна! Вы можете повторить анализ в любой другой клинике, но я уверяю вас, в этом нет ни малейшей необходимости. Вспомните, это ведь вы настояли на анализе? Что касается меня как специалиста и моих коллег – у нас и раньше не было ни малейших сомнений в доброкачественности вашей родинки, но чтобы вас успокоить, мы…

– Вы меня вполне успокоили, Марина Александровна!

– Алексеевна…

– Извиняюсь. Алексеевна. У меня точно все в порядке?

– В полнейшем. Сто лет проживете безо всяких забот.

– Сто лет в моем возрасте не живут, – сухо возразила Вигнатя.

Врачиха рассмеялась:

– Но еще девяносто девять – вполне возможно! При нынешнем уровне жизни и медицины…

Женщины с фальшивой теплотой распрощались.

– Надо было Богу остановиться на птицах! – повторила Вигнатя голубям. – «При

нынешнем уровне медицины…» Алексеевна она! Стерва она, каких мало! Каких много! Каких – навалом!

Вера Игнатьевна почему-то чувствовала себя жестоко обманутой. Она понимала, что должна чувствовать «невыразимую легкость бытия», радость и полноту жизни, «гору с плеч» и проч, и проч, и тэдэ. Но кроме раздражения почему-то ровным счетом ничего не испытывалось, точнее – не хотело испытываться. Ежедневник теперь можно было убрать в сумку. Неотложных дел на ближайшее время не предвиделось. Убрать ежедневник так просто не получилось. Один из голубей ухитрился на него нагадить. Пришлось вскрывать пачку с платочками и приводить книжку в порядок.

– Кыш отсюда!

– Гургл-гм?

– Управы на вас нет! Мало на земле гадов, еще и вы гадите!

Жизнь бодро прошла мимо в обратном направлении. На ней были все те же полосатые ресницы – ставшая дальнозоркой Вигнатя отлично их разглядела и в прошлый раз – а к сумочке добавился рюкзак для роликов, тяжеленький, явно с роликами. Вигнатю она и в этот раз не заметила. Два голубя из трех вспорхнули и на бреющем полете скрылись за кустами, в которых утопала скамейка. Вигнатя проводила их взглядом, брезгливо поморщившись. Потом опять посмотрела вслед уходящей по залитой солнцем дороге соседской девочке. «У, филистимлянка!» – со злостью подумала Вигнатя и вдруг очень четко и ясно поняла, что ей надо делать. Что вообще ей надо делать, в жизни, в принципе. Это произошло неожиданно, как открываешь глаза после долгого сна без сновидений. Надо бороться! Надо бороться и сражаться – вот что надо делать! Как Давид!

Вигнатя вытащила из сумки платок свой и покрыла голову свою, платком покрыла ее. «Словами и делами буду бороться со скотами и гадами, – подумала Вигнатя, – и умерщвлять их буду пилами, железными молотилками и секирами, как поступал Давид, избранный Давид, со всеми городами аммонитян, и с прочими многими филистимлянами и шестипалыми уродами из Гефы, или Гафа, или как там, – а, не важно!»

Жизнь уходила. Жизнь стремительно приближалась к последнему повороту, за которым не будет скоро видно ни ее самой, нелепой и полосатой, ни даже сумки ее с роликами и запасными носками, ни даже тени ее, ни даже воспоминания.

«Катись, катись, ка-а-тись, пока не докатилась до чертиков! – подумала Вигнатя. – Пока я жива, я буду с этим бороться. И один в поле воин, вот так! Даже если все вокруг – законченные гады и паразиты, вот так!»

Она залпом выпила бутылку холодного теплого чая, бросила в пасть оранжевому кошмару опустевший пластик и решительно направилась к машине. Бороться! Ради внуков, ради будущего на Земле, ради правильного будущего, а не этого сиренево-полосатого, вот так!

Сделав два-три шага, Вигнатя вернулась и заглянула в мусорку. Чрево лягушенции оказалось весьма вместительным, в нем не было видно ни туши, ни пудреницы. «Ну и ладно! Куплю новые!» – демонстративно пожала плечами Вера Игнатьевна и ушла уже окончательно.

– Гурлым! – зевнул голубь и погрузился в послеобеденный сон.

Глава 3. Всё будет просто зашибись

Большая коробка появилась возле дивана после завтрака.

– Ура-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!!!!! Есс! Есс! Есс!!!

– Завтра, завтра откроешь!

– Ни фига, сейчас!!!

– Но Ева, День Чертенка только завтра!

– Аааа, я – чертик, нам всё можно! Оле-оле-оле!

– Эгей, давай считать, что ее еще не доставили!

– Ага! Щазззз!!!

– Но папа…

Люблю, люблю, люблю, люблю всеми оттенками коричневого, и бежевые нежные мишки в обнимку, и сердечки в блестках, и половина сердец уже рвется пополам, и мишки уже всмятку, хоть и по-прежнему в обнимку, и лента цвета ванили отправляется в свой лучший полет с подарка на пол, и ее самый тонкий золотистый усик-окантовка находчиво пристроился в овраге между мизинцем и ладонью – приклеился, чтобы увидеть все с высоты, – а, не до него сейчас! – скорее, ну что же там, какой он, какой он в этот раз…

– Какой он? – няне и самой не терпится.

– Ну щаз, ну же, ну…

Еще один слой люблю, люблю, лю… и мишки, и серде…

– Тут еще сундучок, а он, он внутри…

Сундучок – не сундучок, почти сундучок, и четыре кольца золотых на четырех нижних углах: два с одной стороны, и два – с другой. Крышка – с окошечком, а чертика-чертенка внутри пока не видно, виден светильник чеканный: стебель его, чашечки его, яблоки его и цветы выходили из него…

– Чудо, а не работа!

– Не открыва-а-ется!!! Ну!!!

– Осторожнее!!!

– О-о-оооо!!! Вау! Мяу!!! Ааааа!!! Инна-а! Ты только посмотри….

Чертик сидел возле светильника с шестью ветвями и чашечками на каждой ветви наподобие миндального цвета; сидел он, прислонившись спиной к светильнику, прислонившись спиной, сидел он.