Дети с улицы Бузотеров - Линдгрен Астрид (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— Да, а как же я? — спросила Лотта. — Я что — так никем и не буду?
Но Лотте дали возможность нести Розу и произносить те слова, которые нужно было говорить Красной Шапочке. Ведь сама Роза-кукла не говорящая. Однако когда Красная Шапочка подошла к лачуге бабушки, которая находилась в спальне тетушки Берг, то в стеклянной корзиночке не оказалось ни изюма, ни миндаля.
— А где же еда для бабушки? — спросил Юнас.
— Ее съела Роза, — ответила Лотта.
Тогда Юнас не захотел, чтобы Лотта играла с ними в Красную Шапочку. И Скотти не захотел играть с нами и делать вид, будто съел бабушку. Юнас держал его, но он бился и барахтался, и снова барахтался и бился, а в конце концов вырвался и залез под диван, откуда только время от времени чуточку высовывал мордочку и злобно поглядывал на нас. Скотти вообще терпеть не может, когда мы приходим в гости к тетушке Берг.
Но нам было весело, и мы посмотрели также на все другие вещи в бюро тетушки Берг. У нее есть подушечка для иголок в форме сердечка из красного шелка и маленькая картина в золотой раме. А на этой картине изображен красивый ангел с длинными светлыми волосами в белой ночной сорочке с двумя большими белыми крыльями на спине. Лотте так нравится эта картина, да и мне — тоже!
— Но как удалось ангелу надеть ночную сорочку на крылья? — спросила Лотта.
Юнас сказал, что, может быть, у него сзади на рубашке застежка-молния.
Тетушка Берг испекла вафли. Иногда она это делает, когда мы приходим навестить ее, хотя не всегда.
— Сегодня чудная весенняя погода, так что мы можем сидеть в саду и пить какао с вафлями, — сказала тетушка Берг.
Пока тетушка Берг пекла в кухне вафли, мы одни играли в общей комнате. Там — два окна, и оба они были открыты, так как на дворе было очень тепло. Мы с Юнасом высунули головы каждый из своего окна, и Юнас бросил мне маленький каменный шарик, который был у него в кармане штанов. А я бросила его ему обратно, и мы стали кидать шарик взад-вперед. Но в конце концов я уронила каменный шарик, и он упал вниз, на лужайку. Потом мы с Юнасом поспорили, кто дальше может высунуться из окна. Мы спорили, спорили, и вдруг Юнас выпал из окна. Я так испугалась! И тетушка Берг тоже испугалась. Она вошла в комнату как раз, когда Юнас упал. Она подбежала к окну и закричала:
— Нет! Но, Юнас, как же это произошло? Юнас сидел на лужайке, а на лбу у него вскочила громадная шишка.
— Мы с Миа-Марией поспорили, кто дальше может высунуться из окна, и я выиграл, — ответил Юнас.
Но пока мы спорили, Лотта обнаружила на диване вязание тетушки Берг. Тетушка Берг вяжет джемперы и кофты, которые у нее охотно покупают те, кто сам не умеет вязать. И подумать только! Эта дурочка Лотта вытащила спицы и распустила все, что связала тетушка Берг. Лотта сидела на диване, совершенно запутавшись в нитках, которые она дергала и рвала, и тетушка Берг закричала:
— Нет! Но, Лотта, что ты сделала?
— Джемпер, — ответила Лотта. — Нитки стали совсем лохматыми.
Тут тетушка Берг сказала, что нам, пожалуй, лучше пойти в сад — есть вафли, а потом, пожалуй, лучше пойти домой.
Мы сидели в саду тетушки Берг, пили какао и ели много-премного вафель, посыпанных сахарным песком. На солнце было так хорошо, вокруг нас прыгали воробушки, и мы бросали им крошки! Но потом тетушка Берг устала и сказала, что нам пора домой. И тогда мы с Юнасом перелезли через забор, а Лотта проползла через ямку. Дома мы сразу пошли на кухню, посмотреть, что у нас на обед.
— У нас — тушеный окунь, — сообщила мама.
Тогда Юнас сказал:
— Вот здорово, что мы съели столько вафель!
— Значит, вы были у тетушки Берг? — спросила мама. — Она обрадовалась?
— Да, еще как! — ответил Юнас. — Она обрадовалась два раза. Сначала обрадовалась, когда мы пришли, а потом, когда ушли.
Тетушка Берг — самая добрая на свете!
У НАС — ПИКНИК!
Однажды папа сказал:
— В воскресенье у нас — пикник!
— Ура! — закричали мы с Юнасом.
— Ура, у нас пикник! — закричала Лотта.
В воскресенье мама встала рано: испекла блины и наготовила бутербродов, налила в термосы какао, а для себя с папой — кофе. Мы взяли с собой и лимонад.
Когда папа подъехал к дому на машине, он сказал:
— А сейчас посмотрим, хватит ли места в этом маленьком жалком автомобильчике?! Посмотрим, сможем ли мы погрузить туда и маму, и Большого Грома, и Малого Грома, и Маленькую Грозу, и двадцать шесть блинов, и неизвестно сколько бутербродов…
— И Бамсе, — добавила Лотта.
Бамсе — большой розовый матерчатый поросенок, игрушка Лотты, и она хочет, чтобы поросенок всегда был с ней. Она думает, что он медведь, и поэтому называет его Бамсе — Мишкой.
— Он же поросенок и всегда был поросенком, — говорит Юнас.
Тогда Лотта кричит, что нет — он медведь.
— Разве медведи бывают розовыми?! — говорит Юнас. — А как ты думаешь, он белый медведь или обыкновенный медведь?
— Он не белко-медведь, а поросенко-медведь, — отвечает Лотта.
Лотте разрешили взять с собой и ее поросенко-медведя на пикник. А когда мы уже сидели в машине, она спросила:
— Мама, а у поросят бывают детки?
— Ты говоришь о Бамсе или о настоящих поросятах, которые живут у дедушки и бабушки за городом? — спросила мама.
Тогда Лотта ответила, что говорила о взаправдашних живых поросятах, а не о таких мишках, как Бамсе. Мама сказала: настоящие живые поросята, конечно же, могут иметь детей.
— Нет, не могут, — заявил Юнас.
— Конечно, могут, — возразила мама.
— Нет, детей они иметь не могут, — снова заявил Юнас, — они могут иметь только маленьких поросяток.
Тут все вместе засмеялись, а папа сказал, что нет на свете более хитрых на выдумку детенышей, чем Большой Гром, Маленький Гром и Маленькая Гроза.
Мы подъехали к небольшому озеру. Папа поставил машину на лесной дороге, и мы перенесли все наши припасы к озеру. Там были длинные мостки, уходившие в озеро, и мы с Юнасом и Лоттой захотели пойти на мостки и посмотреть, нет ли рыбы в воде. Мама сразу же легла на траву и сказала папе:
— Я буду лежать здесь целый день, и не пытайтесь меня поднять, а ты присмотри за детенышами.
Папа пошел с нами на мостки, и мы, лежа на животе, досыта насмотрелись на мелких-премелких рыбешек, которые так быстро плавали в воде. И папа сделал нам удочки из длинных палок, которые нарезал в лесу, и привязал к ним веревки, а к веревкам — крючки. И мы нацепили хлебные крошки на крючки и долго удили рыбу, но ни одной не поймали.
Тогда мы поднялись на берег и пошли в лес, хотя мама не велела нам далеко ходить.
Мы увидели маленькую птичку, которая залетела в кустарник, а потом вылетела снова. Тогда мы пошли туда и посмотрели, а там среди веток, почти у самой земли приютилось птичье гнездо с четырьмя маленькими голубыми яичками. О, это были самые хорошенькие яички, которые мне только доводилось видеть! Лотта хотела остаться здесь и все время смотреть на птичье гнездо. И она поднесла к нему Бамсе, чтобы он тоже все увидел. Но мы с Юнасом знали, что совсем рядом есть хорошее дерево, на которое можно вскарабкаться, так что Лотте пришлось пойти с нами, хотя ей и не хотелось.
Я не боюсь карабкаться на деревья, и Юнас тоже. А вот Лотта — боится. Мы помогли ей чуточку-пречуточку вскарабкаться на дерево, но тут она закричала:
— Спустите меня вниз, спустите меня вниз!
А очутившись внизу, сердито-пресердито посмотрела на дерево и сказала:
— Только балды могут карабкаться на такие деревья!
Затем мама крикнула, чтобы мы шли завтракать, и мы побежали обратно к озеру. А она расстелила клеенку на траве и даже поставила там в стакане первоцветы, а также разложила бутерброды, и блины, и все-все…
Мы сидели на траве и ели. Это — гораздо веселее, чем сидеть за столом. Блины были такие вкусные — с джемом и с сахарным песком. Бутерброды тоже были вкусные. Я больше люблю такие, которые с фрикадельками. Юнас предпочитает такие, которые с яйцом и икрой, так что мы с ним поменялись. Ему достался мой бутерброд с яйцом и икрой, а мне его бутерброд с фрикаделькой. Лотта больше любит всякие бутерброды и ни с кем не хочет меняться. Она столько ест, эта Лотта! Только один раз, когда она была больна, у нее не было аппетита, и мама так огорчалась из-за того, что она не хочет есть. И тогда как-то вечером, когда Лотта читала свою вечернюю молитву, она сказала:
