Дрессировщики - Сотник Юрий Вячеславович (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Это сегодняшний небось натравил, — заметила бабушка.
— Какой «сегодняшний»? — переспросил папа.
— Да приходил тут к Гришке один. С виду аккуратный такой, а с ним собака… ну до того отвратительная — прямо глядеть тошно.
На следующий день было воскресенье. Всё семейство собралось идти обедать к Гришиной тетке, которая праздновала день своего рождения.
Гриша хотел было сказать, что ему нездоровится, и остаться дома, но потом представил себе, как он будет томиться в квартире один-одинёшенек в то время, когда можно было бы сидеть среди весёлых тетиных гостей, есть всякие вкусные вещи и слушать радиолу…
Гриша отважился пойти. Как назло, папа, мама и бабушка решили не ехать на автобусе, а прогуляться пешком. В каждом милиционере Грише чудился тот самый лейтенант, и он не шёл по улице, а всё время маневрировал. Едва увидев человека в милицейской форме впереди себя, он сразу отставал от родных и шёл за ними, почти уткнувшись лицом в папину спину. Обнаружив милиционера сзади, он забегал вперед и шёл так близко от родителей, что они наступали ему на пятки.
— Слушай, друг, да иди ты, как люди ходят, что ты вертишься как заведённый! — не выдержал отец.
В этот момент шагах в пятнадцати от Гриши из какого-то магазина вышел высокий милиционер и направился прямо к нему. Гриша не успел разглядеть его лица, не заметил, какие на нем погоны. Он тут же юркнул в ближайший подъезд и взбежал на площадку второго этажа. Минуты две всё семейство Уточкиных стояло перед подъездом, тщетно покрикивая:
— Григорий! А ну, довольно тебе дурить! Что маленький, в самом деле?
— Гришка, будешь озорничать, домой отправишься, слышишь?
С не меньшими предосторожностями шёл Гриша на следующее утро в школу.
У школьного подъезда он встретил Олега. На нём вместо синих брюк были теперь серые, вместо желтой тенниски была белая рубаха. На голове у Олега сидела соломенная крымская шляпа с огромными полями, которая делала его похожим на гриб.
— Ну как? — спросил Гриша, поздоровавшись с Олегом.
— Пока ничего. Я костюм переменил для маскировки. Видишь?
— Пальма вернулась?
— Вчера ещё. А у тебя как?
— Пока в порядке.
Прошло три дня. Никаких неприятностей за это время не случилось.
Гриша постепенно осмелел. Он снова начал играть с ребятами в футбол и уже не шарахался в подъезды при виде милиционера. То же было и с Олегом. Скоро Гриша опять стал мечтать о воспитании овчарки и однажды, встретив во время перемены Олега, спросил его:
— Ну как, дрессируешь?
— Нет. У меня Пальма сейчас больна.
— Чем больна?
— Да так что-то… Ничего не ест, не пьет да всё лежит…
— Когда будешь опять дрессировать, возьми меня, ладно? Я поучиться хочу.
Дрессировщик обещал позвать Гришу, а в следующее воскресенье случилось вот что.
Папа, мама и Гриша сидели за обеденным столом. Бабушка ушла зачем-то в кухню. Вдруг раздался звонок, бабушка открыла дверь и ввела в комнату Олега. Тот тяжело дышал, не то от волнения, не то от быстрого бега. На лбу и носу его блестели мелкие капельки нота.
— Здрасте! — сказал он и, помолчав, добавил: — Приятного аппетита!
Затем он помолчал ещё немного, вобрал в себя воздуха и вдруг выпалил:
— Уточкин, я пришёл тебе сказать, что тебе нужно делать прививки!
В комнате на секунду стало очень тихо.
— Какие прививки? — спросил Гриша.
— От бешенства. У нас Пальма заболела, перестала есть и пить, а потом ушла куда-то и пропала. Мама пошла в ветеринарную поликлинику, и ей там сказали, что у Пальмы могло быть бешенство, только тихое. Вот! И теперь мне, маме, тебе и другим ассистентам надо делать прививки.
— Та-ак! — негромко сказал Гришин папа.
— Ну, вот словно сердце чуяло! — проговорила бабушка. — Только он пришёл со своей собакой, этой, так… ну словно в меня что-то стрельнуло: не бывать добра от этой собаки, не бывать!
Олег добавил, что прививки надо делать срочно, потому что Пальма могла болеть уже давно, и ушёл. Гриша расспросил отца о том, как проявляется бешенство, и после этого весь вечер бегал на кухню к крану пить воду, чтобы проверить, не начинается ли у него водобоязнь.
Он лёг спать в очень мрачном настроении, проснулся на следующее утро тоже не в духе. Но, придя в школу, сразу развеселился.
У школьного крыльца большая толпа ребят встретила его хохотом и громкими криками:
— Во! Ещё один бешеный!
— Привет взбесившемуся!
Оказалось, что у Олега в школе, помимо Гриши, было ещё целых тринадцать ассистентов и всем им нужно было сегодня идти на Пастеровскую станцию.
Вся школа уже знала об этом, и шуткам не было конца. «Бешеные» не обижались, а, наоборот, сами развлекались вовсю. Среди школьниц нашлось несколько девочек, которые боялись подходить к помощникам Олега, считая их уже заразными. К великому удовольствию всех ребят, ассистенты на каждой перемене гонялись за этими девчонками, щёлкая зубами и страшно завывая.
По окончании уроков десятка четыре школьников задумали провожать ассистентов и дрессировщика на Пастеровскую станцию.
— Олег, командуй!.. Олег, построй своих бешеных! — раздавались крики, когда наши герои вышли на улицу.
— Бешеные! Построиться! Правое плечо вперед, шагом марш! — скомандовал Олег.
Ухмыляющиеся ассистенты парами замаршировали по тротуару, а провожающие густой толпой последовали за ними, играя на губах весёлый марш.
Войдя во двор, где помещалась станция, ребята подняли такой шум, что все медицинские работники повысовывались из окон.
Врачи и сестры сначала рассердились на ребят, но, узнав, что это провожают Олега, о котором они уже слышали вчера от его мамы, и что с ним четырнадцать ассистентов, они сами начали смеяться.
Провожающие остались во дворе, а дрессировщик и его помощники вошли в помещение станции и выстроились в очередь у окошка с табличкой: «Запись первичноукушенных». Эта табличка всех ещё больше развеселила. Гриша даже выбежал во двор, чтобы сообщить ребятам:
— Мы теперь не бешеные, а первичноукушенные!
Получив от врача направление на укол, ассистенты вышли во двор. Олег скомандовал: «Первичноукушенные, построиться!» — и все торжественным маршем направились в районную амбулаторию, где ассистентам и дрессировщику впрыснули по порции сыворотки в животы. И, хотя уколы были довольно болезненны, всем по-прежнему было очень весело.
После прививок «первичноукушенные» и провожающие кучками разошлись по домам в разные стороны. Гриша и Олег жили дальше всех, поэтому они скоро остались одни.
Бодро шагая рядом с Гришей, Олег вспомнил всё пережитое за сегодняшний день.
— Мы теперь благодаря Пальме на всю школу прославились! — говорил он, улыбаясь. — Хотя нам и уколы теперь делают…
— Угу, зато смеха было сколько! — вставил Гриша.
— Главное — ко всему относиться с юмором, — философствовал Олег. — Если будешь ко всему относиться с юмором, то никакие неприятности тебе… — Он вдруг умолк, глядя куда-то вперед, в одну точку. Он уже не улыбался. Лицо его побледнело и приняло самое разнесчастное выражение.
Гриша взглянул в том направлении, куда смотрел Олег, и тоже весь как-то осунулся. Недалеко от них на середине перекрестка стоял постовой милиционер низенького роста, с большими, закрученными вверх усами.
Секунд пятнадцать ребята молча смотрели на этого милиционера, потом взглянули друг на друга.
— Э-э, а лейтенант-то?.. — совсем тихо, упавшим голосом сказал Гриша.
Олег молчал. Ребята машинально тронулись дальше и долго шли, не говоря ни слова.
— А может, она его не покусала, — сказал Гриша.
— Почём я знаю, — почти шепотом ответил Олег.
— А может, она и вовсе не бешеная, да? Олег вдруг остановился.
— А если бешеная? А если покусала, тогда что? — вскрикнул он неожиданно тоненьким, писклявым голоском.
