Взрыв у моря - Мошковский Анатолий Иванович (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Глава 20. КЛИЕНТ В БЕЖЕВОМ КОСТЮМЕ
Год назад, высадив у аэровокзала пассажиров, Калугин взял в машину толстого лысого мужчину средних лет в бежевом костюме, с плащом через руку и желтым чемоданом хорошей кожи, на ремнях, с пестрыми наклейками иностранных отелей.
— Куда? — Калугин включил счетчик.
— В Скалистый. — Толстяк удобно развалился на заднем сиденье — видно, привык ездить на легковом транспорте — и расстегнул на тугом животе пиджак.
Настроение у Калугина было обычное — ровное, благодушное.
Клиент попался хороший, дорога была длинная — сразу дашь треть дневного плана. Ехать по этой трассе было куда приятней, чем мотаться по кривым улочкам Кипарисов на короткие расстояния. Рука его легко, без напряжения лежала на баранке, и красная стрелка спидометра весело отклонялась вправо — скорость здесь допускалась большая.
— Как у вас с погодой? — Калугин увидел в зеркале очень живые, смышленые глаза.
— В норме! Температура воздуха — двадцать пять, моря — двадцать, волнение — полбалла, влажность… — Калугин после одного из давних собраний в парке, на котором таксисты взяли обязательства как можно лучше обслуживать клиентов, ко многому приучил себя: всегда знал температуру воздуха и моря, помнил все достопримечательности побережья, часы работы музеев и выставок, местонахождение основных магазинов, салонов красоты, ателье мод и даже расписание теплоходов, приходивших в кипарисский порт; он помнил многие легенды, связанные с названиями скал и гротов, и даже при желании мог прочесть наизусть стихи знаменитых поэтов, посвященные этим местам. В свое время он потратил немало сил, чтобы все это заучить, но жалеть не приходилось: клиенты были чрезвычайно довольны им и писали благодарности в книжку, которая специально хранилась в каждой машине их таксопарка, и не были скаредными.
Калугин вел машину молча, он не привык вмешиваться в дела тех, которых возил, не докучал лишними вопросами, однако у этого клиента был, как казалось, добрый, смешливый нрав, с ним захотелось поговорить, и Калугин спросил:
— Вы к нам по делу?
— А вы откуда знаете? — живо откликнулся тот.
— По чемодану вижу… Был бы в два раза больше, если бы ехали отдыхать…
— Точно. Угадали. Дела у меня… В Скалистом, говорят, есть памятник морякам, погибшим в начале войны во время десанта, — неожиданно сказал клиент.
— Есть, а что? — Калугин глянул на пассажира в зеркало.
— Хочу посмотреть его… Скажите, а гостиница у вас всегда переполнена в это время?
— Всегда.
— Жаль. Не люблю частного сектора: чихнуть и то нельзя без разрешения.
«Ничего мужик, — подумал Калугин. — Может, устроить его в «Глицинию»?»
— Могу попробовать помочь вам…
— Спасибо! Вы просто незаменимый человек! Скажите, а что говорят в городе про тот десант?
«Зачем это ему? — подумал Калугин. — Уж не из следственных ли органов? Не ищет ли следов каких-нибудь предателей и прислужников карателей, для преступления которых не существует законов о давности? Рассказать ему, что знаю? Нет, не надо… Зачем сразу открываться первому встречному-поперечному? Еще пристанет с расспросами». И Калугин ответил:
— А что о нем говорить? Хорошо была проведена операция, нефтебаза ликвидирована, хотя большинство десантников и погибло…
— Знаю… Все, что можно прочесть об этом, я прочел, — проговорил пассажир. — Все документы перерыл, имел допуск в самые закрытые архивы.
— О десанте писали? — не смог скрыть удивления Калугин.
— Специально нет, но есть упоминания о нем и сообщения в разных книгах, посвященных войне на Черном море…
— И у нас в музее есть кое-что, — сказал Калугин. — И очень советую сходить в нашу вторую среднюю школу — там у них есть музей боевой славы, и поговорите с ихними следопытами, с командиром Сашей Сапожковым — он больше других знает про тот десант… Чего только не раскопал!
— Обязательно схожу… Спасибо… Это была беспримерная по дерзости и отваге операция, я бы каждому ее участнику дал Героя. И жаль, что она так мало освещена в литературе…
Калугин начинал догадываться, зачем едет в их городок его клиент.
— И вы, наверно, хотите осветить ее получше?
— А вы догадливы! — воскликнул клиент. Калугин скромно пожал плечами.
— Я сценарист, — раскрыл свои карты клиент. — Привез сюда уже готовый киносценарий будущей картины, хочу собственными глазами посмотреть, где высаживался десант, поговорить со старожилами, дособрать недостающий материал и уточнить кое-какие факты…
— А где будет сниматься картина?
Машина уже проскочила Кипарисы и неслась по прямой, обсаженной кипарисами и цветущим боярышником автостраде в Скалистый.
— Хотел бы, чтобы здесь, на месте высадки группы, да не знаю, удастся ли…
«Надо уговорить Ксану», — подумал Калугин. Попросив лысого немного подождать в машине, Калугин сбегал в гостиницу. В окошечке малого закутка, где сидела Ксана, висела, как обычно, стеклянная табличка «Мест нет». Однако несколько оптимистов сидели у чемоданов в тесненьком вестибюле этой крошечной старой гостиницы.
Калугин отозвал Ксану в сторону и вполголоса объяснил: человек приехал для очень важного дела и хорошо бы поселить его в тот однокомнатный, самый удобный номер с видом на Гору Ветров. Из него и кусочек моря виден…
— В таком случае придется выселить Авдеева, — сказала Ксана, зевнув и брякнув крупными бусами. — Он занимает его давно и дал подписку, что освободит по первому требованию. Он кое-что дарил мне.
— Все равно высели.
Калугин тотчас вернулся к машине и сказал:
— Все в порядке.
Затем познакомил лысого с женой и хотел уже распроститься с ним, тем более что появились пассажиры, желавшие ехать в удобный для него длинный рейс в Кипарисы, но лысый задержал руку Калугина в своей мягкой, теплой руке.
— Можно вас попросить еще об одном одолжении?
— Пожалуйста.
— Не могли бы вы послезавтра к трем часам быть у гостиницы? Я хотел бы, чтобы вы повозили меня по Скалистому…
Просьба была неожиданная, и Калугин замялся:
— Почему ж нет, мог бы… Да ведь гнать машину надо издалека, на счетчик изрядно намотает… Зачем вам это? Мало ли здесь ездит нашего брата…
— Не ваша забота. — Лысый улыбнулся ему своими хитрейшими живыми глазками и представился, протянув руку: — Турчанский, Аркадий Аркадьевич.
— Калугин, — пожал его руку Калугин, чуть помедлил и добавил: — Василий…
Глава 21. БУШЛАТ И БЕСКОЗЫРКА
Весь этот день и первую половину следующего дня не покидало Калугина смутно-тревожное чувство. Будто вернулось к нему прошлое. То, что когда-то было с ним и уже казалось неправдой и сном, опять надвинулось на него. Он и раньше понимал: все то, что произошло тогда, еще отметят, и так отметят, что узнает вся страна, но Калугин и представить не мог, что за это труднейшее дело возьмется такой человек, как Турчанский. Даже если он и моложе его, Калугина, на три-четыре года и его должны были призвать уже после войны, никак нельзя было представить его в шинели, с карабином, с подсумком на ремне и противогазом, в гулкой казарме на двухъярусной койке, на марше или учебном плацу… Как же он мог писать о том времени? Однако он первый рискнул взяться за это труднейшее дело, и Калугин почувствовал к нему некоторую симпатию.
Точно рассчитав время, Калугин выехал к Турчанскому из Кипарисов.
Турчанский встретил Калугина как старый знакомый, легко втиснулся в машину, похвалил гостиничный номер и попросил поехать к памятнику. По дороге он сказал, что в местном музее мало нашел нового, что сведения о действиях той оперативно-диверсионной группы скупы, отрывочны и противоречивы, что от нее почти ничего не сохранилось — в музее было три медальона-пенальчика, найденные при перезахоронении — уже после войны — останков погибших моряков, и несколько сильно окислившихся патронных гильз, разные осколки и неразорвавшаяся граната РГД, однако неясно, осталось ли все это в земле от той операции или от дней, когда наши войска выбивали из Скалистого немецко-румынских захватчиков. Правда, сказал Турчанский, в музее еще хранятся старая матросская бескозырка с лентой эсминца «Мужественный» и полуистлевшие бушлат с ботинками, которые в прошлом году местные ребята нашли в труднодоступном гроте на Дельфиньем мысу, и они, возможно, принадлежат кому-либо из участников того десанта.
