Энн в Эвонли - Монтгомери Люси Мод (читаемые книги читать .txt) 📗

Глава восемнадцатая

ПРИЮТ РАДУШНОГО ЭХА

Начался учебный год, и Энн вернулась в школу, свободная от некоторых теорий и вооруженная большим опытом. У нее появилось несколько новых учеников — шести- и семилеток, которые с широко открытыми глазами вступили в этот новый удивительный мир. Среди них были и Дэви с Дорой. Энн посадила Дэви с Милти Боултером, который учился второй год и уже чувствовал себя в школе, можно сказать, старожилом. Дора договорилась еще в воскресной школе сесть за одну парту с Лили Слоун, но так как Лили Слоун в первый день не пришла, Энн временно посадила Дору с Мирабель Коттон, которой исполнилось уже десять лет и которая казалась Доре совсем взрослой.

— В школе, оказывается, очень весело, — поведал Дэви Марилле вечером после первого учебного дня. — Ты говорила, что мне будет трудно сидеть смирно и не вертеться… Мне и вправду было трудно — я заметил, что ты часто бываешь права, — но все-таки под партой можно болтать ногами, а это уже что-то. Зато как здорово, когда кругом столько мальчишек и есть с кем поиграть. Я сижу с Милти Боултером. Он отличный парень. Ростом Милти выше меня, но я шире. Лучше всего сидеть на задних партах, но там сидят те, у кого ноги уже достают до пола. Милти нарисовал на грифельной доске портрет Энн, и он получился довольно-таки страшным. Я ему сказал, что если он будет так рисовать Энн, я его на перемене отлуплю. Милти ответил: «Подумаешь, напугал!» — но потом решил: ладно уж, пусть это будет не Энн. Он стер имя Энн под картинкой и подписал: «Барбара Шоу». Милти не любит Барбару за то, что она называет его «милый мальчуган» и однажды даже погладила по голове.

Дора произнесла только одну фразу:

— Мне в школе понравилось. — Но после этого весь вечер молчала, а когда Марилла велела ей идти наверх и ложиться спать, вдруг расплакалась. — Я боюсь… Я не хочу идти наверх одна. Там темно.

— Какая это тебя муха укусила? — спросила Марилла. — Все лето ты спокойно ложилась спать и ничего не боялась.

Дора продолжала плакать. Энн посадила ее к себе на колени, прижала к груди и прошептала на ухо:

— Расскажи мне, что случилось, детка. Чего ты боишься?

— Я боюсь дяди Мирабель Коттон, — сквозь слезы ответила Дора. — Мирабель мне сегодня в школе рассказала, что у них в семье почти все умерли — дедушки, бабушки и еще уйма дядюшек и тетушек. У них, Коттонов, такая привычка — умирать. Мирабель говорит, что ни у кого другого в Эвонли не умерло столько родственников. Она мне рассказала, кто от чего умер, что они говорили перед смертью и как выглядели в гробу. И еще она сказала, что один из ее дядей расхаживает ночами по дому, после того как его похоронили. Его видела ее мама. До остальных мне как-то дела нет, но вот этот дядя у меня не выходит из головы.

Энн пошла вместе с Дорой наверх и сидела рядом с ней, пока девочка не заснула. На следующий день на перемене она оставила Мирабель Коттон в классе и мягко, но твердо внушила ей, что если уж ей так не повезло и покойный дядя блуждает по дому, вместо того чтобы достойно лежать в могиле, совсем не обязательно рассказывать об этом непослушном дяде маленькой однокласснице. Мирабель очень расстроилась из-за этого запрета. Кроме семейного привидения, Коттонам нечем было особенно похвастаться. За что же ее станут уважать одноклассники, если ее любимая тема будет объявлена запретной?

Прошел сентябрь, зазолотился и заалел октябрь. Как-то вечером в пятницу к Энн пришла Диана.

— Я сегодня получила письмо от Эллы Кимбалл. Она приглашает нас завтра к чаю. Хочет познакомить со своей кузиной Иреной Трент, которая приехала из Шарлоттауна. Но все наши лошади завтра заняты, а твоя захромала. Так что, видно, не придется нам к ней съездить.

— А почему бы нам не отправиться пешком? — предложила Энн. — Если пойдем прямиком через лес, мы выйдем на вест-графтонскую дорогу неподалеку от фермы Кимбаллов. Я там часто ходила прошлой зимой и хорошо знаю места. А обратно нам пешком идти не придется — Оливер Кимбалл будет рад случаю отвезти нас домой. Он ухаживает за Керри Слоун, а отец редко дает ему лошадь, чтобы съездить к ней повидаться.

Так и решили. На следующий день после обеда Энн и Диана отправилась по Тропе Мечтаний, которая привела их к дороге, ведущей в глубь леса, где буки и клены пылали багрянцем и золотом и где царили великая тишина и покой.

— Кажется, что мы в огромном храме, заполненном светом от витражей, — мечтательно прошептала Энн. — В таком месте как-то не пристало спешить — все равно что бежать из церкви.

— Но спешить-то все же надо, — отозвалась Диана, взглянув на часы. — У нас времени совсем в обрез.

— Ну ладно, я согласна идти быстро, только давай не будем разговаривать, — смирилась Энн, ускорив шаг. — Я просто упиваюсь этой красотой. У меня такое чувство, будто я подношу к губам чашу с янтарным осенним вином, и я хочу отхлебывать этого хмельного напитка по глоточку на каждом шагу.

Но, видимо, чересчур упившись хмельной красотой осеннего леса, Энн, дойдя до развилки дороги, свернула налево, вместо того чтобы пойти направо. Впоследствии она считала это самой удачной ошибкой в своей жизни. Вскоре они вышли на пустынную травянистую дорогу, по обе стороны которой росли молодые пихты.

— Куда мы попали?! — озабоченно воскликнула Диана. — Это вовсе не вест-графтонская дорога.

— Это тропа на Мидл-Графтон, — смущенно призналась Энн. — Я свернула на развилке не в ту сторону. Не знаю точно, где мы, но до фермы Кимбаллов еще, наверное, добрых три мили.

— Значит, к пяти нам туда никак не успеть — сейчас уже половина пятого, — с отчаянием сказала Диана, посмотрев на часы. — Мы заявимся, когда они уже выйдут из-за стола, так что им придется накрывать его для нас заново.

— Тогда пошли лучше обратно домой, — предложила Энн с виноватым видом.

Но на это Диана тоже не согласилась.

— Нет уж, раз мы столько прошли, идем дальше. По крайней мере, проведем у них вечер.

Через несколько десятков шагов перед ними опять возникла развилка дороги.

— А теперь куда? — с сомнением спросила Диана. Энн покачала головой:

— Я не знаю. Не хватает еще раз ошибиться. Смотри — вон там ворота, а за ними дорожка идет прямо в лес. Она наверняка ведет к какому-нибудь дому. Давай спросим, как пройти к Кимбаллам.

— Какая романтическая аллея, — изумилась Диана. Дорога извивалась под старыми развесистыми елями, ветви которых смыкались у них над головой. Внизу царил вечный полумрак, земля была усыпана иголками. Расти здесь ничего не могло. Лишь кое-где сквозь ветви прорывался одинокий луч солнца.

— Мне кажется, что мы пробираемся через заколдованный лес, — тихо сказала Энн. — Как ты думаешь, Диана, мы отыщем дорогу обратно в реальный мир? У меня такое ощущение, что мы вот-вот выйдем к старинному замку, где спит заколдованная принцесса.

Тут дорога резко свернула, и они увидели перед собой — нет, не замок, а очаровательный каменный домик, который показался им еще удивительнее. На острове все сельские дома обычно были деревянные и построены на один лад, будто выросли из одного семечка.

Энн остановилась, затаив дыхание от восторга, а Диана воскликнула:

— Теперь я знаю, где мы! В этом домике живет мисс Лаванда Льюис. Она называет его Приют Радушного Эха. Я о нем часто слышала, но ни разу не видела. Правда, романтическое местечко?

— Ничего очаровательнее я и представить себе не могла, — восхищенно ответила Энн. — Так и кажется, что этот домик из сказки или счастливого сна.

Домик был выстроен из плит красного песчаника, который добывали на острове. Остроконечная крыша спускалась низко, к самым окнам, а из нее выглядывали еще два слуховых оконца со странными деревянными козырьками. Стены дома покрывала сплошная завеса плюща, который легко цеплялся за шершавый камень и сейчас, под действием первых осенних заморозков, расцветился богатой гаммой бронзо-вишневых тонов.