Скачу за радугой - Принцев Юзеф Янушевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Генка даже шагнул вперед, на опушку, но дядя Кеша уже взял удочки и уходил через сосновый бор к реке. Генка постоял еще немного и прямо через орешник, обдираясь о кусты, пошел к просеке.
Ребята ждали его на повороте, у большого камня, от которого узенькая тропинка вела к землянке. Вид у них был растерянный.
— Заблудились? — насмешливо спросил Генка.
— Слушай! — обернулась к нему Оля.
Генка прислушался. В лесу, в той стороне, где стояла землянка, раздавались глухие удары.
— Лес валят… — сказал Конь.
— Ночью-то? — возразил Пахомчик.
— А что? — вскинулся Конь. — Может, это тот парень… Ворюга этот… Бревна наши раскидывает!
— Пошли! — бросился вперед Генка.
Пахомчик догнал его и, сжимая в кулаке подобранный где-то увесистый сук, задыхаясь, сказал:
— Ты, Ген, первый не лезь… Зуб у него на тебя… Пусти-ка!
Он попытался оттереть Генку плечом, но тот увернулся и, прижав подбородок к груди, бежал вперед.
Когда тропинка стала шире, Пахомчику удалось обогнать Генку, он первым вырвался к землянке и, увидев темную фигуру на крыше, крикнул:
— Эй ты!..
Человек присел от неожиданности и, не удержавшись на краю крыши, неуклюже прыгнул вниз.
Замахиваясь суком, к нему подбегал Пахомчик, сзади наседал Генка, за ним бежали Конь, Игорь и Оля.
— Вы что? — растерянно спросил человек. — Да вы что?! — И, отступая от набегающих на него ребят, вдруг крикнул знакомым тонким голосом: — Смирно!..
Пахомчик ахнул и остановился. Генка налетел на него, и оба упали. На них повалились остальные. И пока они разбирались в чужих и своих руках и ногах, Вениамин стоял над этой пыхтящей и хохочущей кучей-малой и сердито выговаривал:
— Вы что, совсем уже? Дубинками обзавелись? А если бы по голове? Кто отвечать будет?
— За что? — задыхалась от хохота Оля. — За голову?
— Хотя бы! — сердился Вениамин. — Думаешь, она мне не нужна? Пригодится еще!
— Мы решили, что ты чужой! — басил Пахомчик и подталкивал локтем Генку. — Какая это дубинка? Палочка!
— Хороша палочка! — Вениамин взвесил на руке сук, отбросил его в сторону и рассмеялся. — Я же говорил, гангстеры!
— Когда это ты говорил? — подсел к нему Генка.
— Здесь. У землянки, — напомнил Вениамин. — Забыл, как пистолетом размахивал?
Генка притих. Ковбои, маски, пистолеты… Ему вдруг показалось, что все это было не с ним, а с кем-то другим. И давно-давно! Много лет назад. Он смотрел на раскиданные по траве щепки, на кучи опилок, на бревна, лежащие у землянки, на новый дверной косяк. Потом обернулся к Вениамину и спросил:
— Ты что тут один делал?
Вениамин снял очки, долго протирал их рукавом клетчатой ковбойки и наконец сказал:
— Да так… Бревна ворочал… — Помолчал и добавил: — Ты прав. Тяжелые они… Очень.
Генка улыбнулся ему и встал.
— Начнем, что ли?..
Дядя Кеша отсидел зорю впустую. Клева не было. То ли уже выпадали холодные утренники и надо было дождаться, когда солнце встанет повыше, а ждать было некогда, то ли просто не везло, но попались ему лишь две мелкие плотвицы да окушок. Выкинул их обратно в реку: пусть подрастут. Потом закурил, аккуратно смотал удочки и не спеша поднялся на взгорок, откуда тропинка вела через луг к лесу.
На лугу паслось совхозное стадо, однорукий пастух сидел в сторонке и подремывал на солнышке. Он иногда приезжал в лагерь на полуторке с молоком, помогал сгружать бидоны, и хотя был намного моложе дяди Кеши, тот, как и все, звал его Митричем. Они поздоровались, дядя Кеша угостил Митрича папиросой, тот незлобно посмеялся над его неудачной рыбалкой и, щурясь от папиросного дыма, спросил:
— Что это за музей лесной у вас открывается?
— Музей? — удивился дядя Кеша. — Не слыхал.
— Как так! — полез в карман ватника Митрич и вытащил пригласительный билет. — Вот! Приглашение получил.
Дядя Кеша прочел билет, пожал плечами, вернул его Митричу. Тот повертел его в руках и разочарованно сказал:
— Не в курсе, значит? А я-то завтра собрался. Партизанил в этих местах.
— Вроде не слыхать было… — виновато объяснил дядя Кеша. — Без меня бы не обошлись: постругать там чего или витрину какую наладить. Лесной, говоришь, музей?
— Написано: лесной, — подтвердил Митрич и сунул билет в карман. — Подшутил, видно, кто-то… А я, дурак, обрадовался. Вспомнили, думаю, и про нас!
— За такие шутки!.. — покрутил головой дядя Кеша и поднял с земли удилища. — Ладно. Пора мне.
Он шел лугом и хмурился. Сразу пропало хорошее настроение, которое всегда приходило во время рыбалки, пусть и недобычливой. Так, хмурясь, дошел он до леса и свернул на узкую дорогу с твердой наезженной колеей. Дорога вела к опушке, а за ней, сразу после редкого березнячка, начинались первые домики лагеря. Лес уже светился солнцем, вовсю пели птицы, но дядя Кеша шел, не замечая ничего вокруг, и все хмурил лохматые свои седые брови. У большого камня на повороте услышал он ребячьи голоса. Шагнул за толстую старую сосну и увидел, как со стороны незаметной тропинки вышла стайка ребят. Одного из них он узнал. Это был Генка.
Ребята двинулись по просеке в сторону опушки. Шли медленно, видно, устали, а девочка стряхивала опилки со своей лыжной курточки.
Дядя Кеша дождался, когда голоса их стихнут в глубине леса, и свернул на тропинку.
Землянку он разглядел не сразу. Сначала наткнулся на обтесанные бревна, увидел свеженарезанный дерн для крыши и только потом аккуратно навешенную на новеньких петлях дверь. Дядя Кеша потянул дверь на себя, отметил ее свободный ход, подпер палочкой, чтобы было посветлей, и спустился в землянку.
Когда он вышел обратно, лицо его было каким-то смятым; он сел на бревна и долго крутил в пальцах папиросу. Так и не закурив, поднялся, вынес из землянки топор и принялся рубить крепкую березку, что стояла у тропинки.
XIII
Конь спал стоя. Шла утренняя линейка, поднимали флаг, отдавали рапорта, читали распорядок дня, а Конь стоял и спал. Даже похрапывал! Проснулся он, когда старшая вожатая объявила, что дежурит по лагерю первый отряд.
— Еще чего! — громко сказал Конь.
Генка ткнул его локтем.
— Да не можем мы сегодня дежурить! — возмутился Конь.
Кто-то засмеялся. Людмила прикрикнула с трибуны:
— Первый отряд, разговорчики!
Стоящий перед строем Вениамин обернулся и погрозил Коню кулаком. Тот пожал плечами и обидчиво забор мотал:
— Дежурство какое-то выдумала… Итак один день всего… Или дежурство, или музей…
Пахомчик пошарил в карманах, вынул яблоко и сунул Коню в рот. Конь откусил и выплюнул: яблоко было кислющее!
Когда Людмила распустила линейку, встревоженные ребята окружили Вениамина. С дежурством еще можно было выкрутиться. Подежурят и без них. Но после ужина назначена генеральная репетиция концерта: Тут» то их хватятся. Наверняка!
— Что будем делать? — спросил Генка.
Вениамин задумался.
— Знала бы, не приходила на эту линейку! — сердито сказала Оля. — Работали бы и работали!
Вениамин посмотрел на их красные от бессонницы глаза, на усталые лица и вдруг распорядился:
— Идите спать.
— Спать? — удивился и обрадовался Конь.
— Завтракать и спать, — повторил Вениамин. — Иначе свалитесь. Сразу после обеда — в землянку, и, пока не кончим, не уйдем!
— А репетиция? — засомневался Игорь.
Вениамин махнул рукой:
— Обойдутся!
Лагерь был похож на бродячий цирк.
По дорожкам ходили на руках акробаты. Висели на веревках пестрые костюмы. Бухал барабан духового оркестра. Муравей прикреплял Стрекозе крылья. Та вертелась перед большим зеркалом и капризно говорила: «Выше! Ниже!» Провели лошадь с блестящими боками. Лошадь была настоящая. Нужно было перевезти дрова для костра, а дядю Кешу нигде найти не могли. Запрячь лошадь вызвался Тяпа и, важный как индюк, вел ее через весь лагерь.
