Круг - Симонова Лия Семеновна (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
17
Как спортсмен, приготовившийся для прыжка, неутомимая Виктория Петровна напрягла все свои силы в единый порыв и бросилась на урок к учителю по французскому, Льву Ефимовичу.
Лев Ефимович давно преподавал в этой школе. На его уроках никогда не происходило никаких безобразий. Никто не успевал ни поболтать, ни пошуметь, ни отпустить шуточку. Все, кого он учил, со временем легко и без ошибок писали и говорили по-французски, удивляя прекрасным произношением.
Большую часть урока Лев Ефимович уделял игре и живому общению. Начинали всегда с обсуждения какого-нибудь изречения. Зная об этом, Виктория Петровна настойчиво упрашивала Льва Ефимовича дать ребятам фразу, которая, как ей казалось, имеет для них потаенный смысл: «Все средства хороши для достижения цели». Возможно, она хотела заставить ребят задуматься над их поступками? Или вызвать на откровенность?..
Лев Ефимович усердно и терпеливо отговаривал завуча от ее затеи, ссылаясь на сомнительный смысл высказывания, и с огорчением наблюдал, что его не хотят услышать.
Учитель французского не понимал и не принимал людей категоричных и настырных. Властные и шумные женщины отталкивали его. С трудом сохраняя вежливость хорошо воспитанного человека, он старался как можно реже общаться с Викторией Петровной. Противостоять ей, переубеждать ее, а тем более бороться с нею Лев Ефимович не умел и не находил возможным, даже когда видел, что завуч не права.
После очередной атаки Виктории Петровны он сдался. Он утешал себя тем, что Виктория Петровна, если и придет на урок, по-французски ничего не понимает. За двадцать с лишним лет во французской школе она так и не удосужилась выучить хотя бы десяток французских слов. Теперь он воспользуется этим.
Лев Ефимович не учел неисчерпаемой изобретательности этого сложного человека. Виктория Петровна появилась в классе до звонка и, не теряя времени, подсела к Маше Кожаевой, блестяще владеющей французским. Что оставалось Маше, как не переводить?
Ребята разбирались в лабиринте характера завуча гораздо лучше, чем Лев Ефимович и все другие учителя. Как только Виктория Петровна наклонилась к Кожаевой, класс смекнул: изречение брошено им, словно кость, которую они обязаны обгладывать. Обменявшись взглядами, они приготовились к атаке.
Холодова, опять Холодова, посмотрела на завуча насмешливо и с явным расчетом на перевод произнесла:
— Эта фраза всего лишь вольное изложение лозунга иезуитов: «Цель оправдает средства». Кто такие иезуиты, чем они занимались, всем известно. Нормального человека не привлечет такое изречение, и я не понимаю, зачем нам его предлагают?..
— История знает немало примеров, — перехватил эстафетную палочку Пирогов, — когда, преследуя якобы благородные цели, люди, обладающие властью, добивались своего весьма неблагородными путями. Вспомним, — он остановился, приложил руку ко лбу, — хотя бы Ивана Грозного! — «Хотя бы» он выделил интонацией.
Они все без затруднения говорили по-французски, но Пирогов, как и Холодова, не спешил произносить слова, то и дело прерывая свою речь вопросом: «Как это по-французски?»
— Так вот — как это сказать по-французски?.. — грозный властелин, наводя в своих владениях порядок, потихоньку уничтожал оппозицию, не так ли?..
— Я с вами совершенно согласен, — на лету поймал его вопрос Славик Кустов, — Если власть попадает в руки жестокого и самовлюбленного человека, не жди от него пощады. — Славик тоже прикидывался, что не может подыскать нужного в чужом языке определения: «Как это сказать по-французски?»
Лев Ефимович видел, как неохотно, с некоторым смущением согласилась переводить Маша Кожаева. Зато с каким усердием и, пожалуй, злорадством переводила она теперь совершенно синхронно все сказанное специально для завуча. Он чувствовал, что Виктория Петровна возмущена, но перебивать и одергивать учеников было не в его правилах. В конце концов Виктория Петровна сама напросилась на эту беседу…
И все же Лев Ефимович нервничал. Он с трудом переносил любые скандалы, даже если они его не касались. А тут — на его уроке! — ученики позволяют себе неслыханную дерзость по отношению к учителю, к женщине… Но разве из сказанных ими слов следует, что относятся они к Виктории Петровне? Неубедительное утешение, и все же нет повода вмешиваться…
Виктория Петровна не ожидала, что ее прекрасный замысел обернется против нее самой. Теперь она не прочь была сбежать с французского, но это означало бы открыто признать поражение…
Даже Прибаукин пытался говорить по-французски. Лев Ефимович едва сдержал улыбку, услышав нескладную, пересыпанную чудовищными ошибками французскую речь Вениамина. Только крайняя ситуация заставила Прибаукина хоть как-то склеивать слова:
— Получить бы столько средств, чтобы оправдать ими все цели, вот была бы жизнь!..
Все покатились со смеху. Никто не умел, как Вениамин, в самые сложные моменты вносить живительную струю веселости. Для Льва Ефимовича получился удобный момент, чтобы уйти от неприятного разговора. И тут, как нарочно, вмешалась Виктория Петровна.
— У тебя, Прибаукин, — сказала она по-русски, — на уме одни развлечения!
— Ну, я же еще не такой старый… — тоже по-русски огрызнулся Прибаукин.
— Честь нужно беречь смолоду! — нравоучительно произнесла Виктория Петровна. — И никого не тащить за собой в пропасть!..
Лев Ефимович с содроганием смотрел на гостью, а у ребят слова о чести и пропасти, в которую никого не надо тащить, вызвали подозрение. Не выведала ли Виктория что-нибудь об истинной причине пропажи картины и кольца в доме Столбовых?
Уже у двери завуч остановилась и враждебно добавила:
— Погрязли в болоте лжи. И критиканства! Ишь осудили Ивана Грозного! (Она умела отводить от себя стрелы.) А сами?.. Вести себя не научились, а уж пожалуйте… прогресс вперед… осуждают!..
— Но рот нам никто не заткнет! — быстро выкрикнула по-русски Клубничкина.
Все снова истерически захохотали.
Не успела завуч покинуть класс, вслед за нею вышел и Лев Ефимович. Он не мог позволить себе оставаться со столь распустившимися учениками. И не желал обсуждать с ними их поведение. Свой протест он выражал молчаливым действием. Ребята остались в классе одни.
— Кися, — громко позвал Прибаукин, — признавайся честно, Цица ты наша ненаглядная, ты заложила?
Вздернутый носик Киссицкой задвигался от возмущения:
— Как ты смеешь?! Ты… ты…
— Не ссорьтесь. — Холодова, не медля, бросилась гасить небезопасный для всех скандал. — Не время ссориться. Надо сегодня же пойти к Столбовым, все объяснить и извиниться.
— Так их же вечером не бывает дома, — попробовал сопротивляться Венька.
— Значит, завтра утром. Встречаемся у их дома в восемь. И чтоб Алешка был тоже, как штык! — приказала Холодова и посмотрела сначала на Вениамина, а потом на всех остальных невозмутимо холодно. — Понятно?
— Что ты выступаешь? — подключилась к обсуждению вопроса Клубничкина. — Тебе что, больше всех надо?
— Да, мне надо! — отрезала Холодова. — Мне надо. Если вы не придете, я расскажу там обо всем сама. — Она привычно быстро схватила свой портфель и вылетела за дверь.
— А она ведь, дружбаны, пойдет и одна! Так что собираемся все в восемь! — объявил Прибаукин.
— Кися! — вернулась к тому, что беспокоило всех, Клубничкина. — А все-таки: Виктория у тебя о чем-нибудь спрашивала?
— И у тебя спрашивала, и у всех. — Киссицкая заметно волновалась.
— И ты ей намекнула? Ну, скажи честно родному коллективу, а?
— Отстаньте вы от меня! — уже со слезами выкрикнула Киссицкая. — Ни о чем я не рассказывала. — Она тоже схватила портфель и побежала прочь от своих товарищей…
Они давно учились вместе и неплохо знали друг друга. Киссицкая говорила правду, она не рассказала Виктории Петровне о том, что произошло у Столбовых. Но в то же время, эта правда была неполной, половинчатой. Когда Виктория Петровна пытала ее вопросами, Киссицкая молчала. Но в конце разговора не преминула, по своему обыкновению, сгладить впечатление, попыталась утешить завуча:
