Приключения Гука - Трункатов Тур (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
— Значит, второй дельфин получал команды о том, на какой рычаг нажать, только от собрата?
— Совершенно верно. Правда, надо учитывать необычайно развитые способности дельфина к эхолокации. Поскольку между отсеками с дельфинами существовала акустическая связь, то, может быть, и без непосредственных команд от первого дельфина второй мог отчетливо представлять всю акустическую картину перемещений его в бассейне и просто её в совершенстве копировал,
— Жаль, что опыт поставлен недостаточно чисто, но всё равно он очень интересен. Это довольно высокий уровень координации действий, пожалуй, нечто подобное известно лишь для обезьян и слонов, — заметил Рей.
— Я уже как-то говорил, — ответил доктор Лос, — что в исследованиях дельфинов мы находимся в начале пути. Сейчас, пожалуй, больше вопросов, чем ответов. Но то, что мы знаем, довольно обнадеживающе, и я думаю, что усилия исследователей не пропадут даром.
Ещё долго после этого вечера в кают-компании зимовщики спорили о разуме дельфинов. А Гук в это время плыл всё дальше и дальше на север.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СНОВА С ДЕЛЬФИНАМИ
ПРОЩАЙ, АНТАРКТИКА!
Кончался март месяц. Планета Земля, голубая от огромного пространства воды, на три четверти покрывающей её поверхность, неслась в своём вечном движении вокруг Солнца, всё больше поворачиваясь к нему той стороной, на которой где-то далеко от холодных вод Антарктики плескалось Чёрное море. Лето уходило из Южного полушария, и весна приходила в Северное.
День за днём завывал ветер над ледяными полями и горами. Ветер срывал серую пену с крутых волн, разгонял их и с разгона бросал эти послушные свинцовые волны на бока ледяных гор, забрасывая пену на самые вершины айсбергов. Солнце, которое ещё два месяца назад почти не заходило за горизонт и этим так удивляло сначала Гука, впервые попавшего в высокие широты, выныривало на всё более короткий срок. Наступала тёмная, холодная полярная ночь. Ветер был холодный и колючий, но он разбивал волнами тонкую ледяную корку, которая затягивала поверхность океана сразу же, как только прекращалось волнение.
Прошло уже много времени, с тех пор как Гук расстался где-то в этом необъятном холодном океане с Моби Диком. Он много раз встречался здесь с кашалотами, но ни разу не встретил Моби Дика. С другими китами, кашалотами, и тем более с неповоротливыми собирателями планктона — усатыми китами, разговоров не получалось. Но в последнее время их здесь остаётся всё меньше. Только лёд, которого делается всё больше и больше в море, и темнота.
Ночь и лёд, лёд и ночь… Что-то знакомое почудилось Гуку в сочетании этих слов: «ночь и лёд». Где он слышал их вместе? И почему они так запомнились ему? Гук замедлил движение и пристроился у стенки медленно плывущего под напором ветра небольшого айсберга, стараясь вспомнить.
«…Долго здесь быть нельзя: придут ночь и лёд!» — как будто рядом знакомым могучим басом прозвучал в памяти голос Моби Дика. «Да-да, правильно, это говорил Моби Дик, и тогда я удивлялся, как могут прийти ночь и лёд!» — наконец вспомнил Гук.
«Неужели это Дик сказал всерьёз? Неужели будет ещё темнее и будет ещё больше льда? Я и так уже трачу на поиски рыб вдвое больше времени, чем раньше. Что же будет дальше? И зачем я здесь плаваю до сих пор? Скорее подальше отсюда, к теплу и солнцу!» — так рассуждал, вероятно, Гук, решительно беря курс на север.
Как он определял дорогу в океане? И по солнцу, которое уходило в море на западе, а появлялось на востоке, и по луне, сложные движения которой на небе хорошо были знакомы Гуку, и по звёздам, и по вкусу морской воды. Он хорошо запомнил вкус воды, когда они с Диком плыли на юг, а сейчас услужливая память развёртывала ему книгу вкуса в обратном порядке.
Почти неделя понадобилась Гуку, чтобы, плывя на север и северо-запад, покинуть море Уэделля и, пройдя через пролив Брансфилд, разделяющий Южные Шетландские острова, попасть сначала в бурный, но зато болеё тёплый пролив Дрейка и затем подойти к побережью Южной Америки в воды Огненной Земли.
Трудно сказать, что потянуло Гука повернуть именно на северо-запад и через пролив Дрейка проплыть в Тихий океан. Конечно, он не мог видеть навигационных морских карт, но, вероятно, в море есть много таких ориентиров, которые нам, чуть-чуть узнавшим лишь поверхность океана, даже и не приходят в голову.
Пролив Дрейка Гук преодолел из-за чистого упрямства. Дело в тот, что на протяжении большей части года здесь стоит отвратительная погода, с туманом, дождями, снегом, неожиданно налетающими шквальными порывами ветра.
Кроме того, через этот пролив круглый год мощное, сравнительно тёплое течение несет воды Тихого океана со скоростью 50–70 километров в сутки в Атлантический океан. Возможно, что Гук решил плыть навстречу этому потоку воды, надеясь встретить где-то у его начала ещё более тёплое море.
Через несколько дней Гук оказался в виду многочисленных островков, окружённых пенистыми бурунами от подводных камней. Плоские берега уходили вдаль, где угадывались высокие горы, покрытые в это время года снегом. Это и была знаменитая Огненная Земля — большой остров, завершающий на юге американский материк. Двигаясь дальше и дальше к северу, в более тёплые воды, Гук невольно обратил внимание на резкий контраст между суровым видом земли с обрывистыми скалами и заснеженными ледниками, спускающимися кое-где до самого моря, и богатством жизни в море. Пожалуй, нигде раньше ему не приходилось видеть таких огромных полей водяных растений. Эти поля водорослей, крепкие и гибкие стволики которых поднимались с глубины десяти — пятнадцати длин, играли здесь роль волноломов: накатывающиеся со стороны открытого моря бесконечные крутые валы, попадая в эти заросли, как бы утихали, теряли свою высоту и докатывались до берегов лишь небольшими холмиками, отдавая всю свою страшную силу вечно колеблющимся стволам этого огромного подводного леса.
Было страшновато нырять в сумерки этого таинственного, подвижного сверху донизу переплетения водорослей. Казалось, что водоросли обязательно запутают его в своих мягких бурых стволах. Но он нашёл несколько просек и провел немало минут, наблюдая за удивительной и своеобразной жизнью этого «леса».
Между скользкими пластинами водорослей сновали бесчисленные мелкие рыбёшки. Они гонялись за стаями креветок, которых было здесь великое множество. На крепких стволиках и на нижних краях особенно больших пластин водорослей прикреплялись разноцветные мягкие существа размером с глаз дельфина и больше. Странно было видеть в буроватом сумраке мелькающие красные, фиолетовые, оранжевые тельца этих животных, которых зоологи назвали бы асцидиями. Тут и там на водорослях висели гроздья небольших конусовидных улиток-маргариток, буро-зелёных — под цвет водоросли — сверху и перламутровых изнутри; между водорослями иногда мелькали проворные морские войлочные черви-афродиты, покрытые по бокам густыми длинными волосками, которые переливались всеми цветами радуги, да и тело червей блестело металлическим блеском. Несмотря на свои четыре глаза, сидящих на вершинах тонких стебельков, они не могли увернуться от длинного и быстрого носа Гука, и он попробовал их на вкус. Впрочем, на вкус они оказались совсем не такими замечательными, как на вид.
Проплыв через водорослевые заросли и очутившись в небольшой тихой бухточке у берега какого-то острова, Гук замер на месте, чуть не врезавшись в стаю мелких рыбёшек, вроде сардинок по внешнему виду, которые находились в каком-то оцепенении: едва двигая плавничками, сотни рыбок были в самых странных и нелепых позах — вверх брюхом, вниз головой, на боку. Докатывающиеся сюда слабые волны слегка то поднимали, то опускали эту спящую рыбью стаю, и ничто, казалось, не могло нарушить этот сон. Гуку и раньше приходилось видеть такие «спящие» стаи рыб, но они встречались на большой глубине, и долго наблюдать за ними не удавалось. Здесь же стайка держалась недалеко от поверхности и можно было удобно наблюдать за этим сонным царством. Он хотел схватить ближайшую к нему рыбёшку, как вдруг по невидимой и неслышимой команде все рыбёшки приняли нормальное положение и перед удивлённым Гуком оказалась стройная обычная стая, действующая слаженно и согласованно. Посланный Гуком пучок ультразвука не только не разрушил её, но, напротив, рыбки, словно подхлёстнутые, сплотились ещё больше и бросились резко в сторону.
