Фаншетта, или Сад Надежды - Сен-Марку Жани (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Ну вот… Кончила… Провести разок утюгом, и Бишу сможет еще проносить эти штанишки по крайней мере до лета, — пробормотала Фаншетта, которая в конце концов и сама привыкла разговаривать с «мадам Милое-Сердечко».
Со своей работой в руках девочка направилась к зданию в глубине сада, чтобы выгладить у тетки штанишки Бишу.
— Куда идешь, Фаншетта? Я хочу есть! — крикнул ей по дороге хозяин штанишек, игравший на тропинке у опушки леса.
— Потерпи немножко! Я вернусь домой ровно через полчаса, — ответила Фаншетта.
Девочка так быстро прошла мимо вагона Эрве, что не заметила два угрюмых глаза, искоса глядевших на нее из вагона сквозь небрежно задернутые занавески.
Вскоре, возвратясь к себе, она сделала Бишу бутерброд, а затем занялась его носочками и, сидя у окна, спокойно встретила человека, который стремительно, как всегда, влетел за своим портфелем:
— Спасибо, девочка! Ничего нового?
— Ничего, мсье…
Гром среди ясного неба меньше поразил бы Фаншетту, чем появление полицейских инспекторов, которые в понедельник пришли ее арестовать.
Двести тысяч франков пропали из портфеля подрядчика!
Ужаснее всего было то, что в комнате у Фаншетты обнаружили запачканный красными чернилами билет в десять тысяч франков, смятый так, словно его хотели впопыхах засунуть в полую голову «мадам Милое-Сердечко».
Глава IX. Марсиане-разведчики
— Почему же ты раньше не сказала, что кто-то был в это время в вагоне Эрве? Оловянная ты башка, бог что! — кричал Танк, немилосердно тряся Милое-Сердечко. — Ты что, не понимаешь, что Фаншетту скоро будут судить? Сразу видно, что…
— Погоди, Танк, дай же ей сказать! Ведь она маленькая, — напомнил мэтр Дюбост, освобождая девочку из его рук.
— Ну да, конечно… Я-то не знала… — хныкала Милое-Сердечко.
Марсиане с Холма по-прежнему собирались каждый вечер в своем полуразрушенном флигеле. Его еще не снесли, потому что между архитекторами шел какой-то спор, временно задержавший работы.
С тех пор как не было Фаншетты, нередко на собраниях председательствовал кто-нибудь из молодых адвокатов. Дело в том, что отныне все они совместно вели трудную борьбу — борьбу всех друзей Фаншетты, с одной стороны, против Икса — с другой, некоего опасного Икса, который спокойно дал ее обвинить, а себя за прошедшие четыре долгие недели не выдал ничем.
Все, кто хорошо знал девочку, верили, что она не крала; все эти люди были убеждены, что ее обвиняют несправедливо. Но, как бы там ни было, в конце июня Фаншетта должна была снова очутиться во Дворце правосудия, где ей уже однажды немало пришлось пережить. Несмотря на то что следователи получили о ней самые хорошие сведения от всех ее соседей, обвиняемой предстояло явиться на суд и постараться доказать свою невиновность.
Сколько ни допрашивали, ни выслеживали полицейские, сколько ни искали они в большом саду и вокруг него, — ни один, хотя бы самый слабый, луч света не пролился на эту странную историю. Портфель был оставлен Фаншетте, в ее доме нашли билет в десять тысяч франков — это было тяжелой уликой против девочки в глазах ее обвинителей. Да еще если к этому прибавить настроение, в котором она, по ее собственному рассказу, находилась из-за того, что ее должны были выселить… не говоря уже об архитектурных проектах, в порче которых она призналась сама!
Через два часа после ареста Фаншетты Танк ворвался в кабинет мэтра Мартэн, ускользнув от швейцара, пытавшегося его задержать.
— Скажите, мадемуазель, вы сделаете так, чтобы ее освободили? — взмолился свирепый вождь юных марсиан, рассказав адвокату о том, что произошло. — Она вернется? Скажите!..
Но Даниэль Мартэн хмуро молчала.
— Спасибо, что известил меня. Танк, — ответила она наконец. — Сегодня же вечером я повидаю Фаншетту. Я не меньше тебя, мальчик, верю в ее полную невиновность. Но не скрою, что она не вернется на улицу Норвен, пока какой-нибудь новый факт не позволит найти настоящего вора. И ее, конечно, будут судить… Очень, очень неприятно, что над ней нависло такое подозрение…
Даниэль Мартэн остановилась, увидев на лице Танка трагическое выражение; мальчик по опыту знал, как горько быть несправедливо заподозренным; он сейчас переживал вновь свое собственное прошлое.
Почти беззвучно Танк произнес:
— Не надо, мадемуазель… Не надо, чтобы она тоже…
— Не волнуйся раньше времени. И потом ведь я буду защищать ее, как защищала тебя. А может быть, и вора скоро найдут! Полиция ищет… Знаешь, ведь полицейские — люди ловкие… И мы им поможем… Ну, уходи, паренек, у меня еще много работы. Ты пришел пешком? Вот тебе обратный билет. И передай твоим товарищам, что вечером я приду с «Дюфутом» вас навестить… Да, Танк… кто займется Бишу? Старая Троньон не внушает мне доверия.
— А я на что? — вызывающе сказал Танк. — Будьте спокойны, мадемуазель! У Бишу братьев много…
Когда марсианин с Холма ушел, у него было уже не так тяжело на сердце. Зато голова его была набита планами будущих сражений, и он даже прозевал станцию метро, где ему надо было сделать пересадку.
Это все было в прошлом месяце. А в тот вечер, о котором мы говорим сейчас, марсиане, сидя за ржавым железным столом, подводили итоги. Прежде всего следовало признать, что полицейские, обескураженные двумя — тремя напрасными попытками, прекратили свои розыски и успокоились на том, что есть под рукой предполагаемый виновник. Ведь для них и это уже кое-что, не правда ли?
В пользу Фаншетты было собрано немало хороших показаний. Но куда же исчезли сто девяносто тысяч франков подрядчика? Не могли же они испариться, в то время как девочка шла к своей тетке выгладить штанишки Бишу… Значит, чего бы это ни стоило, надо разыскать пропажу. «И разыщем!» Этим решением каждый раз заканчивались собрания марсиан, проходившие под председательством мэтра Дюбоста… простите, «мсье Дюфута», которого марсиане считали теперь своим настоящим другом.
Надеясь узнать хоть что-нибудь новое, мэтр Дюбост с неистощимым терпением снова и снова обо всем расспрашивал ребят. В тот день, когда случилась кража, каждый из марсиан под строгим допросом полицейских инспекторов доказал свою непричастность к краже: Красивые-Листья разъезжал на грузовике Бабиоля; Нерон таскал на другой конец Парижа отцовский аккордеон; Головешка производил подсчеты в своем кабачке; Танк и близнецы отправились в экспедицию в Венсен, где им иногда разрешали помочь в уборке Зоологического сада, за что удавалось бесплатно поглядеть на зверей — любимейшее развлечение марсиан. А Милое-Сердечко — этот сморчок — в тот день, как обычно, собирала окурки и носу не казала к Фаншетте; поэтому она вполне искренне ответила полицейским: «Я ничего не знаю».
— Стало быть, доказано, что никого из вас не было в саду, — снова подвел итоги мэтр Дюбост. — Мадам Троньон сообщила, что в то время не было и ее жильцов. Ну, а кто был в вагоне? Ведь дворничиха не могла тогда заглянуть из своей комнаты в глубине сада.
— Эрве в это время работал в музее… Я вам уже говорил, — вздохнул Танк.
Значит, и этот след не вел никуда. Ребята уже совсем загрустили, как вдруг Милое-Сердечко заявила тоненьким голоском:
— А в вагоне Эрве был Фрэд…
— Фрэд? Он мне ничего об этом не сказал… Откуда ты знаешь? — спросил мэтр Дюбост.
— Я в тот день два раза за окурками ходила. Их в субботу много было… После первого раза я вернулась домой с площади дю-Тертр, чтобы высыпать окурки. А когда опять уходила, зашла в вагон… потому что увидела через дырку в занавеске, что там кто-то есть… Я хотела попросить Эрве, чтобы он починил ухо моей маме. Я от него маленький кусочек отломала, когда прятала ее в саду… Ну, я и вошла. Но там был не Эрве, а Фрэд. Он меня плохо встретил… Тогда я ушла… Вот и все…
