Золотая Ригма - Сысоев Всеволод Петрович (бесплатные версии книг txt) 📗
Самостоятельная жизнь
Весна пришла в лес шумная. Ветер раскачивал голые деревья, и, когда соприкасались сухие ветви или стволы умерших елей, они протяжно стонали и скрипели. Но звери привыкли к звукам леса и не пугались. Белогрудый проснулся раньше матери, ему не терпелось размять свои молодые лапы, и однажды теплым мартовским днем он вылез из дупла и спустился на землю. Снег в ключе почти растаял. Пахло прелой листвой. Побродив вокруг тополя до вечера и наевшись зеленой травы, перезимовавшей под снегом, Белогрудый вскарабкался в теплую берлогу. Тщательно облизав мокрые лапы, он свернулся клубком и подвалился к спине матери.
Прошло еще два дня, и Белогрудый вместе с матерью покинул берлогу. Сперва они довольствовались прошлогодней травой, сохранившимися под снегом желудями и орехами, затем направились к закрайкам сплошных лесов, где было много муравьев, личинок, насекомых и съедобных корней.
Теперь Белогрудый не следовал по пятам матери и не боялся оставаться подолгу один, и все же, потеряв из вида мать, он не успокаивался до тех пор, пока ее не находил.
В начале лета к ним как-то подошел незнакомый медведь. Белогрудый ожидал, что мать прогонит его, но медведица не проявила к пришельцу ни малейшей злобы. Белогрудый издали наблюдал за чужаком. Когда же он решился завязать знакомство, тот так нелюбезно покосился на пестуна, что Белогрудому оставалось только побыстрее удалиться.
Некоторое время они ходили втроем, но однажды незнакомец со злобой набросился на Белогрудого, и только проворство молодого медведя спасло его от удара клыков. Медведица все больше охладевала к своему взрослому сыну. Белогрудый все чаще уходил в сторону и вел самостоятельный образ жизни.
В жаркие, душные дни, когда его донимал гнус, он залезал на крутые вершины каменистых сопок и подолгу нежился на небольших полянках в тени дубов и кедров. Иногда спускался к речке и, найдя тихую заводь, лежал в воде, наслаждаясь прохладой.
Но даже в самую жаркую пору аппетит никогда не изменял ему. Особое предпочтение отдавалось молодым побегам борщевика, белокопытника и дудника. Охотно поедал он и луковицы и корневища сараны, ариземы, ириса, и даже осока и хвощ входили в его вегетарианское меню.
Набродившись вдоволь по лесу и утолив голод, он искал укромное место для отдыха. На земле молодой медведь не решался отдыхать, его могли обидеть любые звери: волки, тигры, бурые медведи. Чаще всего он забирался на толстые старые кедры и свивал из веток удобное гнездо. Густая крона кедра защищала его от проливных дождей, а прямой, лишенный внизу сучьев ствол дерева был недоступен для врагов.
Однажды, когда Белогрудый лежал в своем гнезде, к кедру подошел тигр. Почуяв запах молодого медведя, амба поднял голову и стал принюхиваться. Сквозь густые переплетенные ветки кедра он вскоре рассмотрел соблазнительную добычу. Но как овладеть ею? Белогрудый тоже заметил страшного врага. Притаившись в гнезде, он решил отсидеться, а когда тигр уйдет, спуститься на землю и навсегда покинуть чужие владения. Но тигр был голоден и не собирался отступать. Отойдя от кедра, он лег за прикрытием и стал караулить. Только к вечеру, просидев в засаде чуть ли не весь день, тигр потерял терпение.
Подойдя к кедру, могучий зверь поднялся на задние лапы, запустил в красноватую кору светлые, словно выточенные из нефрита, когти и с трудом полез вверх. В ужасе заметался в гнезде Белогрудый. Ему нужно было спасаться бегством, но куда бежать? Забравшись на самую вершину кедра, Белогрудый схватил в охапку тонкие ветви и, раскачиваясь на них, затих, не спуская глаз с преследователя. Как бы не веря, что добыча ускользнула, тигр добрался до гнезда, обшарил его лапой и сконфуженный сполз обратно. Полежав на земле несколько часов, он удалился прочь.
Белогрудый долго еще сидел на кедре, всматриваясь в каждый предмет, лежащий на земле, и принюхиваясь к свежему лесному воздуху, прежде чем решился спрыгнуть на землю.
Как-то, бродя в долине горной реки, Белогрудый на старом ильме увидел гнездо. Ему и раньше нередко попадались гнезда на деревьях, и он с удовольствием поедал яйца птиц. Найденное теперь большое гнездо было устроено на сломанной вершине. Хозяева гнезда — черные аисты отсутствовали, и Белогрудый полез на дерево. С легкостью и проворством обезьяны забрался он на высокий ильм и с нетерпением заглянул в гнездо. Но вместо яиц он увидел там какое-то странное существо с растопыренными полуоперившимися крыльями и длинным раскрытым клювом. Птенец издавал щелкающие звуки и норовил клюнуть Белогрудого в глаз. Когда прошел невольный испуг, медведь осторожно потрогал лапой птенца и, убедившись, что тот не опасен, открыл пасть, чтобы схватить его. Но в этот миг что-то прошумело над головой Белогрудого и большая птица с криком ринулась на грабителя, больно ткнув его в спину острым клювом. На тревожный крик самки прилетел самец, и супружеская чета аистов решила проучить непрошеного гостя. Удары сильных клювов и крыльев были столь болезненны и часты, что Белогрудый взревел и беспорядочно замахал передними лапами. Боясь, что аисты сбросят его с дерева, он начал сползать вниз, судорожно цепляясь за ветки и уклоняясь от беспощадных ударов. До самой земли провожали его рассерженные птицы, вырывая из медвежьей шкуры клочки черной шерсти. Опрометью бросился Белогрудый в густые заросли прибрежного кустарника…
Незаметно летело время. Приближалась зима. Нужно было подумать о берлоге. Надеясь на помощь матери, Белогрудый упорно разыскивал ее по склонам сопок. Медведицу он нашел на вершине крутой горы: она была занята тем, что прогрызала отверстие в сухой пустотелой липе. Обрадовавшись встрече, Белогрудый разлегся под липой в ожидании завершения работы. Когда отверстие стало достаточно просторным, медведица опустила в дыру задние лапы и скрылась в дупле. Видя, что мать больше не появляется наружу, Белогрудый спокойно последовал за ней. Но на этот раз медведица встретила его угрожающим рычанием. Не сразу понял Белогрудый, что от него требуют покинуть берлогу. Он принял было вид провинившегося: застенчиво отворачивал морду, плакал, но ничто не помогло. Видя, что сын упорствует, медведица больно укусила его за загривок и грозно рявкнула. Пришлось уходить прочь и самому искать пристанище.
С едва слышным шипением шел мелкий крупчатый снежок, и маленькие лапы Белогрудого оставляли на нем неясные отпечатки. Молодой медведь то плелся кабаньими тропами, то вспрыгивал на поваленное дерево и брел по нему, и тогда след его терялся. Вот и знакомый старый кедр. Когда-то, лазая за шишками, Белогрудый укрывался в его дуплистой вершине. Старый великан был еще живым, плодоносящим деревом, но один из больших суков его вершины усох, выгнил. В этом дупле и нашел усталый медвежонок себе убежище на зиму.
На тридцатиметровой высоте, недосягаемой для врагов, затаился на долгие пять месяцев зимней спячки Белогрудый. Забытый родной матерью, один среди враждебных сил природы, безмятежно спал он в своей первой в жизни берлоге, и снилось ему веселое лето…
Бывают ли пестуны у медведей?
Выйдя из берлоги, Белогрудый, не привыкший к столь длительному одиночеству, затосковал по матери. Желая во что бы то ни стало разыскать ее, он отправился к тому месту, где осталась с осени медведица.
Утолив голод травой и несколькими прошлогодними крупными и твердыми как камень орехами, он кружил по косогору, пока не нашел злополучную липу. Тщательно обнюхав дерево, он убедился, что медведица покинула берлогу всего за день до его прихода. Кроме знакомого запаха материнских следов он уловил еще и тонкий запах двух маленьких медвежат.
Если бы Белогрудый, не отвлекаясь, пошел по этим следам, он, возможно, и догнал бы медведицу, но голод постоянно напоминал ему о пустом желудке, и Белогрудый то и дело останавливался у валежин и старых пней в поисках насекомых. Вскоре следы матери исчезли под следами большого бурого медведя. Белогрудый свернул с них, но долго еще шел в заветном направлении.
