Я из Африки - Некрасова Лидия (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Глава XX. Знакомые глаза
— Не может быть! — сказали ребята, когда Нана и Андрюша рассказали им все, что произошло в воскресенье. — Это вы придумали!
— А где же кукла? — спросила Наташа. — Если было так, покажи куклу!
А Нана ничего не смогла ей на это ответить, потому что куклы у нее не было. Нана никак не могла вспомнить, куда девалась кукла! Она вчера так устала от бесконечных путешествий, от автобусов и метро, от множества людей, окружавших ее, что заснула в «Москвиче», когда Никита и Андрюшина мама отвозили их в интернат. Может быть, она оставила куклу в метро? Может быть, дома у Никиты? А может быть, уронила где-нибудь на улице или на лестнице? И кто-нибудь нашел маленькую африканскую куклу, одетую в красную юбочку и белую кофту… Маленькую африканскую куклу, подарок знаменитого мастера спорта!
В класс вошла Анна Ивановна, и урок начался.
Андрюша сидел надутый и сердитый. Ему было очень досадно, что ребята им не поверили. А ведь они с Наной им рассказывали правду. Чистую правду!
— Ладно! — проворчал Андрюша, толкая своего соседа Витю. — Вот мама моя в субботу приедет, тогда узнаешь, правда или нет…
— Андрюша!.. — Анна Ивановна постучала карандашом по столу. — Не разговаривай на уроке!
А когда после занятий ребята вымыли руки и уже собирались идти в столовую обедать, вдруг в спальню вошла Любовь Петровна, директор интерната.
— Нана! — сказала она. — Откуда это у тебя появилось так много друзей? Мне сегодня с самого утра звонят по телефону. И все спрашивают, как поживает Нана из второго класса? Сначала позвонила какая-то Тоня. Потом старший сержант Михайлов. Потом какая-то старушка спрашивала, когда она может приехать к тебе в гости со своей внучкой Анечкой. Потом какая-то художница почему-то спрашивала, когда можно приехать рисовать твой портрет. Потом звонил мастер спорта Смирнов. И, наконец, только что приходил молодой человек в очках и просил передать тебе вот это! — Любовь Петровна протянула Нане сверток.
Нана взяла пакет. Все ребята вытянули шеи. Нана быстро развязала веревочку, развернула бумагу…
Бумага упала на пол. В руках у Наны была кукла в красной юбке и белой кофточке. Завитки черных волос торчали на ее растрепавшейся голове. Коричневые ручки она протягивала к ребятам…
— Ага! — сказала Нана.
— Ага! — сказал Андрюша.
И больше говорить ничего не надо было. Все было ясно и так. Ведь сама Любовь Петровна, директор интерната, доказала ребятам, что Нана и Андрюша говорили правду! Чистую правду!
Когда после прогулки второй класс готовил уроки, Любовь Петровна появилась снова в сопровождении молоденькой девушки и какого-то высокого худого человека. На нем был надет серый, очень узкий костюм, черные, очень узкие ботинки. Рукава пиджака были ему коротки, и руки, покрытые рыжеватыми волосами, торчали из них, как будто он вырос из своего костюма.
Человек внимательно оглядел класс, Анну Ивановну, всех ребят. Нана сидела, как всегда, на первой парте, и человек уставился на нее прозрачными холодными глазами. Нане стало неловко от этого пристального и холодного взгляда. Давно уже на нее так никто не смотрел. Она вдруг вспомнила учителя в школе, там, у себя дома. Так он смотрел на маленьких африканцев.
— Садитесь, пожалуйста! — приветливо сказала Любовь Петровна и придвинула стул высокому человеку.
Он сел, положив ногу на ногу, вытащил из кармана записную книжку. Девушка быстро и тихо что-то говорила ему на непонятном языке. Он слушал ее и время от времени чуть-чуть кивал головой.
— Господин Уилсон хочет присутствовать на ваших занятиях и поговорить с вами, ребята, — сказала Любовь Петровна, улыбаясь. — Ему хочется узнать, как живут и учатся советские дети. Господин Уилсон будет задавать вам вопросы по-английски, а товарищ Сергеева будет переводить на русский язык то, что он будет спрашивать. Господин Уилсон говорит, что он очень любит детей, но он никогда еще не разговаривал с советскими детьми. Пожалуйста, Анна Ивановна, прервите ненадолго уроки, господин Уилсон будет спрашивать…
Любовь Петровна села рядом с переводчицей.
Господин Уилсон встал и положил свои длинные руки на переднюю парту. Нане хорошо были видны рыжие веснушки на его руках. Большие плоские часы отстукивали «тик-так», «тик-так», «тик-так».
Тихо-тихо стало в классе.
Господин Уилсон заговорил.
Рядом с ним встала переводчица и перевела:
— Дорогие дети! Господин Уилсон говорит, что он очень рад сегодня увидеть советских детей в их школе. Он хотел бы узнать, что вы ели сегодня на обед? Господин Уилсон хочет, чтобы ему ответил мальчик…
Господин Уилсон прошелся между партами и положил руку на плечо Саши Вострикова, худенького и бледного после недавней болезни.
Саша встал. Он посмотрел на американца, потом почему-то на Анну Ивановну и, загибая пальцы, начал говорить:
— Винегрет, борщ, котлеты, картошка, компот… И добавку, если хочешь, можно.
Американец недоверчиво посмотрел на Сашу и спросил что-то Любовь Петровну.
Переводчица перевела:
— Господин Уилсон хочет знать, почему мальчик такой худой?
Саша пожал плечами.
— Я был болен! — ответил он. — Зато вон Костя какой толстый!
Все ребята засмеялись, а американец вытянул шею и беспокойно завертел головой, не понимая, почему смеются ребята и что ответил Саша. Когда переводчица объяснила ему причину веселья ребят, он тоже улыбнулся. Длинные узкие губы его искривились. Потом он опять спросил что-то…
— Господин Уилсон интересуется, — хочет ли кто-нибудь из ребят поехать в Америку? — Переводчица медленно выговаривала слова.
— А чего я там не видал! — буркнул Алеша.
Класс зашумел. Нана опустила голову, когда взгляд американца остановился на ней.
— Ну что же? Хочет кто-нибудь из вас поехать в Америку? — спросила Анна Ивановна.
— Конечно, интересно! — сказал Андрюша. — Посмотреть все — и назад домой!
Переводчица перевела. Американец удивленно поднял брови. Потом он очень внимательно посмотрел на Нану и что-то спросил.
— Господин Уилсон удивляется, что у нас в интернате учится африканская девочка, — сказала переводчица.
— Но объясните ему, пожалуйста, что у нас в Советском Союзе учатся и студенты и дети из разных стран! — сказала Любовь Петровна. — В интернате номер пятьдесят девять есть, например, несколько ребят из Африки, дети из Ирака. Они учатся у нас совершенно бесплатно…
Господин Уилсон снова быстро что-то проговорил.
— Господин Уилсон спрашивает эту девочку, не хочет ли она поехать в Америку? — Переводчица внимательно посмотрела на Нану.
Нана энергично замотала головой… Нет, нет! Она не хочет ехать с этим господином в Америку! Она вообще не хочет никуда уезжать из Москвы, пока не кончит учиться. Здесь ее мама. Здесь, в интернате, ее дом. Здесь, в Москве, у нее много друзей. А этот господин с холодными прозрачными глазами… Как он посмотрел в первую минуту на Нану. Как он посмотрел! Вот так смотрел на маленьких африканцев учитель в ангольской школе. Вот так смотрели холодными, презрительными глазами на Нану белые португальские господа на улицах ее родного города. И маленькое сердце Наны сжималось так же, как сердца других африканцев.
Конечно, всего этого Нана вслух не сказала. Но, с ужасом зажмурив глаза, она мотала головой, и всем было ясно, что она не хочет ехать в Америку с господином Уилсоном.
Господин Уилсон с удивлением посмотрел на Нану и что-то спросил.
— Господин Уилсон спрашивает, из какой страны эта африканская девочка? — перевела девушка. — Он не понимает, почему она не хочет ехать в Америку?
— Я из Анголы! — гордо ответила Нана. Она выпрямилась и подняла голову. Потом встала, как вставала обычно, когда отвечала урок. — Я из Анголы! — повторила она.
— Ангола? — удивленно вскинул брови американец.
