Поздравляю, желаю счастья! - Мёллер Канни (лучшие книги .TXT) 📗
— Кто такая тетя Роза? — удивилась мама, и тогда я рассказала о том, как однажды оказалась в избушке на склоне.
Папа радостно пообещал раздобыть хрустящих хлебцев: это проще простого.
— Но, может быть, стоит взять с собой что-то еще? — задумалась мама
— Наверное, ящик рождественского лимонада? — предложила я. — Она же старая, ей столько не унести.
— И еще, пожалуй, запеченной салаки? — размышляла мама. — Или тетя Роза обидится?
— Не думаю, — ответила я, понимая, что наша семья практически приняла приглашение.
— Жалко, что Лу решила праздновать с чужими людьми, — сказала мама. — Ведь у нее есть мы!
Она произнесла это обиженным тоном.
— Но ведь можно рассказать ей о празднике у тети Розы, — дипломатично предложил пана.
Все дни до Рождества Ругер был занят тем, что помогал тете Розе в подготовке к празднику. Я поняла, что ждать его не стоит — ни на скамейке, ни в домике на дереве.
Вечером двадцать третьего я не сдержалась: мне было просто необходимо встретиться с Ругером. Уже в сумерках я стала подниматься по крутой улочке, мощённой булыжником. Избушка стояла, окутанная мглой, и только в окнах можно было различить слабый свет.|
Шейх Абдул Хасан с квохтаньем подошёл ко мне, за разноцветным хвостом следовали куры, выстроившиеся полукругом.
Я несколько раз постучала, но так и не услышала приглашения войти. Тогда я прижалась ухом к двери и смогла различить, как два возбужденных голоса что-то обсуждают. Толкнув дверь, я увидела тетю Розу и Ругера, склонившихся над столом, на котором лежал исчерканный лист бумаги. Худой палец тети Розы барабанил по бумаге.
— Тогда раздобудь разрешение полиции, Ругер! Потому что костры нам нужны! А то мы замерзнем! А моим гостям должно быть тепло и хорошо, иначе праздник не в радость — уж это в полиции должны понимать!
Осторожно кашлянув, я поздоровалась. Ругер поднял голову, а в следующее мгновение и тетя Роза заметила, что кто-то пришел.
— Привет, — сказал Ругер. — Ты пришла на день раньше!
— Я подумала — может, нужно помочь, — мне стало казаться, что я не к месту.
Ругер крепко обнял меня и поцеловал в губы, в лоб, в обе щеки и снова в губы. Тетя радостно захлопала в ладоши и налила нам по чашке глинтвейна.
— Ты как раз кстати, деточка, — сказала она. — Мы с Ругером что-то заскучали вдвоем.
— Я видела объявления на деревьях, — сообщила я, пригубив глинтвейн. — На всем пути от метро до вашего дома.
Тетя Роза радостно захлопала ресницами, изображая удивление.
— Вот это да! Неужели завтра здесь будет праздник. Кто же его устраивает?
— Только вот где все разместятся…
Я огляделась по сторонам. С тех нор. как я побывала здесь впервые, избушка не стала больше.
— Ты забыла, что у нас есть целая гора? И целый парк? — сказала Роза.
Мало-помалу я стала понимать, что это Рождество будет совершенно особенным.
У калитки остановился грузовик, с пыхтением поднявшийся по склону.
— Прекрасно! — воскликнула Роза. — Наконец-то закрутилось-завертелось!
Домой я отправилась довольно поздно, а добралась до дома еще позже: по дороге зашла к Лу.
На этот раз забираться по лестнице было не так уж и страшно. Я надеялась, что Лу не заперла окно на щеколду, и надежды мои оправдались. Я просунула пальцы в щелку, открыла окно и пролезла внутрь.
Лу, как всегда, спала беспробудным сном. Перебирая кучу одежды в поисках ее носков, я чувствовала себя рождественским гномиком на секретном задании. Отыскав то, что хотела, я спрятала в носки упаковку хрустящих хлебцев и домашние шоколадные конфеты, которые мне подарила тетя Роза. Сверху я положила красивую шишку, которую нашла на холме в парке. К шишке я прикрепила записку, в которой было всего лишь несколько слов:
« Приходи на праздник к тете Розе! Иначе пожалеешь».
Наверное, это звучало как угроза.
Пожалуй, это и была угроза.
Сочельник
Правильно я сделала, что напугала Лу. она позвонила наутро: оказалось, что она уже сообщила семье в Вагнхэреде, что приедет на пару дней позже.
Перед выходом мама ужасно волновалась.
— А может, лучше остаться дома — разве здесь не уютно?..
Она бросала жалобные взгляды на украшенную и светящуюся рождественскую елку, вид у которой был печальный. И неудивительно: остаться в одиночестве в этот вечер — самый главный вечер в жизни рождественской елки — это, пожалуй, настоящее невезение. Выключенный телевизор печально глядел серым экраном, и даже блюдо с орехами, казалось, грустно вздыхало.
— А как же «Дональд Дак», как же рождественские передачи?.. — вздохнула мама. — Да еще твоя нога, Фредрик! Элли говорит, что праздник, скорее всего, будет на улице. Это же просто безумие.
Папа осторожно взглянул на меня и беспокойно кашлянул.
— Сходим ненадолго — мы же обещали. Если замерзнем — сразу же пойдем домой!
Я ничего не говорила, но надеялась, что они наберутся терпения и не сбегут с праздника тети Розы прежде, чем он начнется.
Я несла пакет с теплой одеждой для Лу — пуховик и лыжные брюки. Хорошо, что я позаботилась об этом: она успела замерзнуть, ожидая нас у метро.
Мама несла под мышкой упаковку хрустящих хлебцев, а из пакета, который она держала в руках, пахло свежезапеченной салакой. Папа тащил несколько больших бутылок рождественского лимонада.
Оба они, конечно, думали, что больше угощения на этом странном празднике не будет — чего ждать от сумасбродного сборища, куда я заставила их отправиться?
Чем ближе мы подходили к избушке тети Розы, тем больше нам попадалось на глаза людей, взбирающихся по склонам.
— Какие странные, — прошептала мама. — Неужели это ее гости — все эти бродяги?
Она была права: многие из тех, кто спешил к избушке, казались такими же потертыми, как домишки вокруг, и такими же старыми, как булыжники, которыми были вымощены улочки. Кое-кого я узнавала: тех, кто обычно стоит на углу и продает благотворительную газету «Ситуация в Стокгольме». Старичок с длинной белой бородой улыбнулся мне и поблагодарил за суп, который мы сварили в ванне осенью.
— Он нас еще долго согревал! — сказал он, и его голубые глаза светились из-под косматых бровей. — А теперь вот снова праздник!
Он по-дружески ткнул меня плечо и хрипло засмеялся.
Мама взяла лоток с запеченной салакой поудобнее, и вид у нее был такой, словно ей опять хочется домой.
На калитке тети Розы красными буквами было написано «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!» Стрелочка указывала путь среди белых от инея деревьев.
— Ну да, ну да, — заквохтал бородатый старичок. — Так я и знал, что не здесь! А то как бы мы все разместились в ее маленькой избушке?
Стрелочки довели нас до театра под открытым небом. Над сценой был натянут огромный тент, и под этой временной крышей стоял длинный стол, ломившийся от еды. А у стола Ругер и тетя Роза, улыбаясь, здоровались за руку с гостями. Оказалось, что угощение с собой принесла не только наша семья, и все гостинцы выкладывались на стол. Копченые свиные ребрышки и мандарины, рыба, сыр и хлеб.
Передние ряды скамеек амфитеатра были покрыты оленьими шкурами и одеялами, тут и там горели костры.
Народ все прибывал: не только бродяги и нищие, но и подростки, и семьи с детьми, которые увидели афиши и решили разузнать, что происходит в парке.
Папа и мама удивленно оглядывались по сторонам.
Роза обняла меня, и ее праздничные браслеты звенели у самых моих ушей.
— Это и есть вся семья Борг? — спросила она, окинув нас внимательным взглядом.
— Других детей у нас нет, — с улыбкой ответил папа. Мама изумленно взглянула на него и тут же покраснела, как четырнадцатилетняя девчонка.
Мы словно забыли, что на дворе зима, а на градуснике несколько градусов ниже нуля. А может быть, нас просто было так много, и мы так радовались, и костры пылали так жарко, что зима временно отступила.
