Всадник на вороном коне - Егоров Николай Матвеевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Брызги на миг ослепили Юру. Тряхнув головой, он снова увидел море, небо, круглую и веселую голову Прохора. Плеснул в нее. Прохор ответил тем же. Они смеялись и секли друг друга водяными струями, пронизанными солнцем…
— Рядовой Журихин! — резкий голос сержанта заставил оглядеться. Юра поискал Костю.
— Рядовой Журихин, вернитесь сейчас же!
Костя забрал уже далеко вправо — в ту сторону, где сидели две девушки. Он лег на спину и поплыл обратно, встречаемый насмешками:
— Десантник!
— Раскольник — откололся от всех!
— Два наряда ему за индивидуализм!
Солдаты покрикивали, а сами не на Костю поглядывали — на девчат. А девчата поднялись и смотрели на Костю.
«Нужны ребятам эти хвостатые? Чего на них смотреть, чего к ним плыть? Одни неприятности!.. Шли бы отсюда, не мозолили бы глаза солдатам», — сердито размышлял Максим и вдруг узнал девчат: это были Ирина и ее подруга Лена.
— Да это Ирка с Ленкой! — небрежно бросил Максим.
— Ты их знаешь? — Костя схватил Максима за руку.
— Знаешь и молчишь? Представляешь, что тебя ожидает?
— Из-за них?
— Из-за них! — подтвердил Костя. — Как, братцы, поступим с этим скрытным парнем?
— Час без моря, — предложил Прохор Бембин.
— Не годится — слабое наказание, — отмахнулся Костя и вдруг придумал — даже по лбу себя хлопнул: — Парламентером его назначим, к девушкам пошлем…
— Не пойду я! — вырвался Максим и спрятался за спину Жоры.
— Ну чего тебе стоит? — жалобно попросил Костя. — Сходи, расскажи им, какие тут замечательные парни собрались, посоветуй им перебазироваться поближе…
— А что, Максим, сходи, — присоединился к Косте Юра.
«Надо же! — подумал Максим. — С ума посходили».
Усмехаясь, с чувством полного превосходства, Максим вышел на берег и направился к девчонкам.
За спиной воцарилась тишина. Максим даже оглянулся — вся рота смотрела ему вслед.
Костя подбежал к лейтенанту Чепелину, попросил разрешения сопровождать Максима.
— Можно, — разрешил лейтенант, — но вести себя только по-джентльменски.
Костя — к Максиму, и дальше зашагали вместе.
— Ты тоже призвался? — спросила Ира Максима. — Значит, ты старше, чем мы думали?
— Он — сын нашего подразделения, — с чрезмерной непринужденностью сказал Костя. — Здравствуйте, девушки! Я и есть Костя Журихин!
— Тот самый? — «восхитилась» Ира.
Костя невозмутимо кивнул:
— Тот самый!
Он сел, не оборачиваясь, махнул рукой Максиму:
— Пойди к ребятам, пусть не тревожатся обо мне. Скажи им: орче чумир!
— А это что? — изумился Максим.
— Неужели не знаешь? И вы не знаете?
— Не слыхали! — ответила Лена.
— Все в порядке, значит. Орче чумир? Это я спрашиваю: у вас все в порядке?
— А что вы имеете в виду? — сказала Ира.
— Имею в виду сочетание личных и общественных интересов…
«Важничает перед ними», — недовольно подумал Максим, отправляясь к ребятам.
А навстречу уже шли Жора Белей, Прохор Бембин и Юра Козырьков.
Да — и Юра Козырьков. Максим разминулся с ними, недовольно повторяя про себя «орче чумир, орче чумир», добрел до Сусяна, лег на галечник. Нет-нет, а поглядывал на ребят, что сгрудились возле девчонок. Самое обидное, что Юра застрял там, позабыв о друге. Из-за кого?
Юре нравились они обе. Нравились их тонкие фигуры, их струящиеся волосы, их глаза, в которые трудно смотреть. Он сидел, обхватив колени руками, и завидовал Косте, который говорил с девушками свободно, будто давно знал их, будто каждый день виделся с ним. Юра ни слова сказать не мог, даже не знал, что сказать. Он находил остроумные ответы на слова лишь тогда, когда слова давно отзвучали, когда разговор — уже о другом.
А Костя смешил девчонок, подначивал ребят, правда, и себя не щадил — вышучивал.
Костя познакомил девчонок с ребятами, заключив:
— Бывалый народ. Лучшие воины подразделения, энского, конечно. Я — тоже, хотя о себе, сами понимаете, говорить неудобно.
— Отчего ж, — сказала Ира. — Если лучшие…
— Самые лучшие, — поправил Костя.
— Редкая удача, — усмехнулась Лена.
— Совершенно верно, — Костю понесло. — Отличные солдаты. Во всем отличные — в боевой и политической подготовке, в несении караульной службы, в военном троеборье и всем остальном. К сожалению, не обо всем можно говорить…
Бембин умудрился сделать круглые глаза:
— Тайна, военная тайна…
— Мы понимаем и не обижаемся на вашу скрытность, — вроде бы вправду утешала Ира.
А Костя:
— Любого возьмите, любой в чем-либо проявил себя: что Жора, что Прохор, что Юра, что я… Простите, я себя механически добавил. Пусть скажут другие.
Ох, как хотелось Юре быть тем отличным солдатом, который в чем-либо непременно здорово себя проявляет! Как хотелось быть тем отличным воином, с которым девушкам приятно познакомиться, сдружиться. Которым, можно гордиться.
Юра опустил голову, перебирал камешки, делал вид, что увлечен этим занятием. Лена, сидевшая рядом — чуть двинься и прикоснешься, — с интересом разглядывала голыши, которые Юра задерживал в руке дольше других. И Юра мечтал найти необычный камень и подарить его Лене. Но вокруг были только обычные камни. Видя, что Юра огорчен, Лена сказала, что если повезет, то можно найти камень с оригинальным рисунком, но везет тут редко. А вот в Крыму! Там много красивых камней. Вот была она возле Феодосии вместе с папой и мамой, такую коллекцию собрала. Как-нибудь покажет…
Когда покажет — не договорились. Ира вспомнила, что им пора, и все кончилось…
Как только пацан превращается в юношу, с ним происходит что-то странное. Может, кто-то и знает, в чем дело, но Максим не знает, и объяснить это, естественно, не в состоянии. Поди пойми, почему самостоятельный пацан, преданный друзьям и своим мечтам, вдруг тянется к девчонкам. Думает о них, посвящает им время и дела, поет о них. Даже в строевой песне, в «Северокавказской походной», ни к селу ни к городу торчат слова «не грусти, любимая моя». В припеве! Несколько раз повторяются. И солдаты выкрикивают эту строчку так, словно она главная в песне.
Хорошо, со временем человек должен жениться, завести семью — иначе куда подеваются девушки и кто станет за детьми присматривать, в мам превращаться — ведь без мам и пацанам нельзя. Так пусть человек со временем женится, но не теряет самого лучшего в себе, не забывает о том, что он мужчина! Что же это такое? Друзья там. Туда поглядывает сержант Ромкин — изображает, будто смотрит строго, осуждающе, а дай волю, небось, тоже там был бы. Даже офицеры обратили внимание на ту компанию, смеялись, поговаривали о ней — тоже, выходит, интересно. Разве допустимо такое?
В одном классе с Максимом учится девчонка. Ничего девчонка, спортом занимается — плавает, на соревнованиях выступает, в городском чемпионате первое место заняла. Не шепчется по-за углами с подружками, не хихикает. Не задается, не ябедничает, не притворяется напуганной, если таракана увидит. В общем, как пацан. Ее в классе все уважают. С ней можно было бы подружиться, тем более что она самая красивая, но если бы даже она подружилась с Максимом, он не забыл бы о своих друзьях.
Обиженный, возмущенный, Максим встал, обошел машины, направился к шоссе, что пролегало вдоль моря. Асфальтированная стремительная лента, накатанная до синевы, рассекала сухую каменистую землю. За шоссе пустырь был еще заброшеннее и печальнее. Видно, так изранило, искалечило этот пустырь во время войны, что и теперь тут не сажают деревья, не строят дома…
Максим подобрал кусок железного прута, толстого — в палец, ржавого. Им удобно было откидывать небольшие камни, отклонять колючие кустики. Наверно, здесь лежат еще пули и осколки с той войны. Найти хотя бы один на память. Неужели все подобрали? Или ржавчина изъела металл за долгие годы?.. Попадались серые щепки, дырявые, как кружево, куски жести, битое стекло — ерунда всякая.
Впереди тянулась невысокая насыпь — может, это след старой траншеи? Нет, это канава, которая начиналась у трубы, что была проложена под шоссе. Канаву отрыли давно — на дне блестели, как полированные, следы высохших луж, стены кое-где обвалились. Максим спрыгнул в канаву и пошел по ней. Ничего интересного — глина, камни, обрывки корневищ. Он хотел уже выбраться наверх, как в глаза бросился странный предмет: из-под осыпавшейся земли высовывался кусок тонкой трубы, вроде водопроводной, только сильно попорченный, и что-то круглое. Максим потянул за трубу — она не поддавалась. Поддел круглое прутом — из осыпи выкатился помятый котелок без ручки. Максим поднял его, осторожно вытряхнул землю: котелок истончился, продырявился — руками можно изломать. Наверно, его потерял наш солдат, когда здесь шли бои. А труба? Винтовка? Для винтовки труба толста. Для пушки или миномета слишком тонка. А что, если в этой земле лежит и сам солдат? Если его засыпало, и товарищи не нашли тело, чтобы похоронить его в братской могиле?
