Муха с капризами (с илл.) - Грабовский Ян (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
«Ах ты, такой-сякой! Как ты себя ведёшь в гостях?»
Всякая другая собака сразу бы образумилась и отстала. Но Рексу это и в голову не пришло. Он разинул пасть, подскочил и чуть не ухватил зубищами Европу.
Ну, это было уж слишком! Тупи вцепился ему в горло, Амур — в бок, а Куцый, который был небольшого роста и при этом весьма осторожен, занялся — и всерьёз! — королевским брюхом.
Бой закипел. Набежали другие собаки. Подробностей сражения пересказывать вам не буду. Во всяком случае, факт, что Рекс с тех пор уже не мог демонстрировать свою красоту ни на каких выставках. Он вернулся домой без большого куска уха!
«Ай, ай, ай!» — визжал он, перебегая улицу.
«Будешь трогать нашу Европу?» — кричали вслед ему наши собаки.
«Хам, хам! — лаял Куцый, разрывая лапами землю. — Нельзя тебя пускать в приличное общество! Вести себя не умеешь!»
Любила ли Европа собак? Думаю, что да. Хотя должен заметить, что собачья дружба была ей довольно тягостна. Почему? Потому, что благодаря собакам она была лишена более подходящего общества. Она скучала. Целыми днями дремала, позёвывала. Вы хотите знать, страдала ли она от одиночества? Да, и очень. Представьте себе, что вы находитесь в обществе существ, которые не понимают ни вас, ни ваших забот и интересов. Вы им говорите про мышей в амбаре, а они вам отвечают: «Идём охотиться на кроликов!» Сами понимаете, что это не очень-то весело. С крыши Европа иногда видела и других кошек. По соседству с нами жил один белый кот. Иногда они беседовали, но издалека. Европа, которая почти нигде не бывала, узнавала от него новости о помойках, сплетни о соседях. Она была бы рада побеседовать с ним с глазу на глаз, потолковать о том о сём. Но об этом не могло быть и речи.
Пусть бы показался на дворе какой-нибудь кот!
«Кот! Кот! — голосит пёс, который первым его заметил. — Чужой кот! Чужой кот!»
И начинался содом! Всё живое набрасывалось на пришельца. Миски, ведра взлетали в воздух. Преследователи вламывались в огород. Клумбы, грядки — всё гибло.
«Обходи его! Забегай слева!» — кричал Тупи на Чапу, который пулей летел за котом.
«Вот, вот, вот!» — лаял в ответ фокс и уже готов был схватить чужого кота, а тот — скок! — и сидит уже на дереве.
И тут начиналась руготня:
«Ах ты, такой-сякой! Зачем явился? Что у нас своих кошек нет? Кто тебя звал? Слезай, сию минуту слезай, понял?»
Кот, естественно, и не думал слезать с дерева. Он сидел полчаса, сидел час. Собаки хрипли от лая. Тупи прибегал ко мне, тянул в сад, показывал перепуганного котофея.
«Достань его! Достань! — просил Тупи, прыгая вокруг меня и облизывая мне руки. — Ещё будет ходить тут к нашей Европе! Нужен он ей! Достань его! Мы уж ему покажем, где раки зимуют!»
Я отзывал собак к другому дереву. Делал вид, что заметил там на ветке другого кота. Обманутые собаки прыгали на дерево, стараясь найти несуществующего кота. Тем временем несчастный узник исчезал.
Оттого-то Европа была одинока. У меня было предчувствие, что это плохо кончится. Так и случилось.
Однажды утром Европа пропала. Как в воду канула. Молоко осталось невыпитым. На обед она не пришла. Не появилась и к ужину. Плохо дело!
Крися плачет. Катерина ходит злая, гремит кастрюлями:
— Это Рекс задушил Милочка! Ирод, а не пёс!
С этой минуты между тёткой Катериной и волкодавом началась война. Он не смел показаться ей на глаза. Доставалось ему щёткой и даже лопатой. Новая выбивалка была изломана о его спину в куски.
Прошло несколько недель. О Европе ни слуху ни духу. Крися безутешна. На нашем дворе произошли некоторые перемены: Куцый переехал к нам навсегда. Его хозяева уехали и не могли взять его с собой.
Наступили именины Криси. Праздновались они всегда торжественно, а тут Катерина решила особенно блеснуть.
— Сделаю шоколадный крем и пироги с вишнями — Крися их очень любит. Только ты, Ян, не позволяй Крисе ходить на кухню, а то сюрприза не выйдет, — предупредила она меня накануне.
Собрались гости. Веселье идёт вовсю. Уже пора ужинать, всё готово. Через минуту появится именинный крем.
— Боже праведный! Вон отсюда! Вон отсюда, проклятый! — несётся из кухни.
Мы все бежим туда. Крема как не бывало! Куцый!
Куцый получил своё, конечно. Но крем пропал. Пришлось пить чай без крема. Но и так было очень весело. Только поздним вечером гости разошлись.
Куцый не показывался весь день. Но так как он любил спать в кухне под печкой, в конце концов не утерпел и, когда всё стихло, забрался в уголок. Исподлобья поглядывал оттуда на Катерину, и морда у него была явно обиженная.
«Столько шуму — и из-за чего? Из-за такой малости. Да мне эта сладкая слизь и не понравилась! Ещё и сейчас меня от неё тошнит».
Тётка Катерина заметила собаку, когда зажигала лампу.
— Ах, ты сюда залез! — грозно сказала она и направилась к Куцему, держа в руке порядочную лучинку.
Куцый вскочил. Но, вместо того чтобы убежать во двор, потянул носом и побежал по лестнице вверх. Уселся на верхней ступеньке и лает. А сам всё время поглядывает на Катерину:
«Прошу мне не мешать! Я знаю, что делаю! Откройте дверь чердака. Отоприте, говорю!»
Катерина бегом за мной:
— Воры! Конечно, воры! Куцый так и надрывается!
— Где?
— На чердаке. Залезли туда, куда никто не ходит, чтобы нас ночью обокрасть, ограбить, зарезать…
— Да не говори ты, Катерина, таких глупостей! — пытаюсь её успокоить.
— Глупости? — обиделась она. — Не снились мне разве сливы? А когда мне сливы снятся, обязательно беда будет.
— Как они туда могли пробраться, когда там только и есть что слуховое окно, в которое и кошке не пролезть!
— А сливы? Я же говорю, мне сливы снились! — отвечает мне на это тётка Катерина.
Вот и толкуй с ней! Беру свечку, иду. Куцый лает, из себя выходит. Отворяю дверь чердака. Собака кинулась туда и сразу пропала где-то в соломе. Я пошёл за ней.
— Катерина, Катерина, позови Крисю и сама иди сюда!
— Буду я ещё ребёнка звать!
— Крися, Крися, скорей иди сюда!..
Котят было трое. Один белый, а два рыженьких. Кто их видел — сразу согласился бы, что самым подходящим именем для кошки было Европа Милочка! Такая она была милая мамаша.
— Какие прелестные! — восхищалась Крися.
— Уже видят! А глазки-то у них голубенькие, словно бусинки! Ропка, чудные у тебя дети! Как на картинке! — вторила Катерина.
Как видите, и Катерина примирилась с именем кошки, только сократила его по-своему.
— Ян, Ян, ты что же не хвалишь котят! Кошка бросит малышей, если их не похвалят! — напомнила мне она.
Я хвалил, восхищался. Но больше всех радовался Куцый. Он скулил от радости, лизал кошку, обнюхивал котят.
«Правда, они милые?» — мурлыкала Европа, поглядывая то на нас, то на Куцего.
— А где же твои жулики? — спрашиваю у тётки Катерины.
— Снились мне сливы, наверно, к тому, что Куцый у меня крем сожрёт…
— Зато он Европу нашёл! — вступилась за собаку Крися.
— Ну ладно уж, Куцый, иди сюда, — согласилась Катерина и погладила пса.
«Ура, Европа нашлась, Европа нашлась!» — отвечал ей Куцый виляя хвостом и бегая то к кошке, то к Катерине и обратно.
Европа с детьми осталась на чердаке. И, видимо, тётка Катерина хорошо знала кошек, а может быть наша Европа была исключительно самолюбивой мамашей: стоило мне один день не побывать на чердаке, Европа появлялась у меня. Она клала передо мной на стол котёнка.
«Видишь, какой красавец?» — мурлыкала она.
— Кися, кисонька! Чудесный котёночек! — отвечал я.
Европа с гордостью смотрела мне в глаза, забирала пищащего детёныша и возвращалась на чердак.
Наконец, однажды поутру, когда мы все сидели в кухне, вошла Европа. Мурлычит, кричит, оглядывается.
— Дядя, дядя, смотри! — кричит Крися.
— Она детей в кухню ведёт! — сказала Катерина и развела руками от удивления.
Первым показался беленький. За ним двое остальных. Европа тёрлась о ноги тётки Катерины, подлизывалась.
