Карфагена не будет - Шустов Владимир Николаевич (читать книги онлайн без .TXT) 📗
— Не мешай!
— Отгадай, Никитка!
— Не мешай, говорю!
— Ладно! Когда допытываться будешь, не скажу и слова.
— Рассказывай теперь, — попросил Никита, очевидно, прочитав записку. — Не надувайся, не надувайся.
— А думаешь, где?
— Заходил в школу?
— Там, сам знаешь, нет никого.
— Бегал в МТС, к Илье Васильевичу насчет занятий?
— Вот и нет! Илья Васильевич на полевом стане живет. Тебе, Никитка, ни за что не догадаться! У Аленки Хворовой я побывал, вот! Нежданно получилось. С фермы домой забежал, кружку молока выпил, взял тетрадку — и обратно. Только выскочил за ворота — Полкан за мной. Стал его во двор загонять. Крикну — он в подворотню. Чуть отойду — он за мной. Привязался, хоть плачь! Минут пять с ним провозился, плюнул: пускай, думаю, идет, коли охота! А тут как раз Тоська Хворова к нашему колодцу по воду пришла. Посмотрела на меня и говорит: «Что же вы, друзья-товарищи, про Аленку забыли, не навещаете? Выздоравливает она, завтра в лагерь придет. Зайди, Костя, проведай, расскажи, как у вас дела идут. По всей деревне разговор про лагерь, а сестренке моей неизвестно. Ведь как-никак вместе в отряде состоите, в огонь тоже вместе шли». У Аленки больше часа просидел, про лагерь она выспрашивала, вот и запоздал.
— Значит, Аленка скоро придет? — сказал Никита. — Сделали мы большую промашку, что ни разу ее не навестили. Плохо это!
— К ней не шли, а она о нас думала, — поддакнул Костя. — Занавески-то сделала она. И еще четыре штуки прислала. Она, Никитка, говорила, что Лидия Ивановна Терских приходила благодарить за дочку, которую Аленка из огня-то вынесла. Подарков полные руки принесла. Аленка не взяла их.
— Правильно! — воскликнул Никита. — За спасение людей подарков брать нельзя. Храбрая Аленка и не жадная.
— А Ленька над ней потешается, — вставил Костя. — Как это?
К своему великому изумлению, Колычев услыхал в шалаше собственный голос:
— Не дадим ее больше в обиду, Костик, не дадим. Вот мое слово, — сказал Никита. — Драться мне с Ленькой нет охоты, но если он дразнить ее будет, подерусь и накостыляю.
— Никита! — в шалаш, как определил по голосу Ленька, ворвался Гоша Свиридов. — Все для фермы сделали?
— Готово.
— Фу-у! — передохнул Свиридов. — А я боялся. Вечером унесу. Да в Темный бор идти незачем. Вчера я на покос ходил, бруски носил и встретил в бору Леньку с ребятами. Все хорошие грибы повыбрали!
— Опередил нас, — сказал с сожалением Якишев. — Но поход за грибами отменять не будем. Другое место найдем, получше. Гоша, как они узнают про то, что мы делать собираемся?
— Шпионят! — убежденно заявил Костя.
— От Колычева все можно ожидать, — отозвался Гоша. — Ты предупредил его, чтобы по садам и огородам не лазили, а вот посмотришь, осенью они устроят кое-что.
— Охранять станем, — сказал Никита.
— Илья Васильевич приехал! — раздалось на улице. — Ура-а-а!
Лагерь зашумел. Кто-то горнил сбор. По песчаным дорожкам забегали пионеры, под горой слышался громкий треск мотоцикла.
— Пойдем, ребята. — Никита встал.
— Подождите. — Костя заходил по шалашу. — Тетрадь куда-то запропастилась.
— На столе нет ли, — сказал Гоша.
— Нету, и на нарах не видно…
Ленька обмер: «Началось. Как только заглянут под нары, выскочу. Выскочу, раскидаю всех и напролом…» Он подогнул ноги, уперся ими в стену, чтобы одним рывком выброситься из убежища. Но все обошлось: Костя обнаружил тетрадь в кармане.
— Опять рассеянность, — рассмеялся Никита. — Ты, Костик, и на самом деле — личность!
Ленька был спасен. Из-под нар проследил, как босые ноги переступили порог и скрылись, а потом с удовольствием распрямил затекшие руки.
— Здравствуйте, комбайнеры! — раздался неподалеку голос Ильи Васильевича. — Прибыл точно к началу занятий. Беру пример с нашего старосты, дал слово — держу!
— Не опаздываю я теперь, — начал оправдываться Костя, — хоть у Якишева спросите.
— Знаю, знаю, — Глухих добродушно рассмеялся. — Время и труд — все перетрут. Будешь за собой следить и держать в обеих руках свое хочу — не хочу, чтобы распоряжаться ими по своему усмотрению, — всего достигнешь! Так какую же часть комбайна сегодня изучать будем?
— Транспортеры хедера!
— Что такое хедер, кто напомнит?
— Жатвенная часть комбайна!
«Гошка Свиридов отличается. Не терпится себя показать. Умный какой», — подумал Ленька и стал осторожно вылезать из-под нар. Ему сильно хотелось пить. От пережитого волнения во рту горело, словно язык и небо натерли горькой полынью. «Хорошо бы выпить полный ковшик холодной воды, да где её взять». Разведчик вспомнил про огурцы, которые прихватил по пути из чужого парника, достал один из-за пазухи и стал с жадностью поглощать сочную хрустящую мякоть. Подойдя к окну, отогнул краешек занавески и выглянул. Поблизости — никого. Пионеры собрались под навесом «классной комнаты». Среди них Ленька узнавал недавних друзей, и усмешка кровно обиженного человека искривила его тонкие губы. «Да, были деньки, хорошие деньки. Тогда эти ребята — Гоша Свиридов, Витька Подоксенов, Костя Клюев и даже Никита Якишев уважали Леньку». Колычев пригладил непокорный свой чуб и вздохнул. Как же так получилось, что все отвернулись от него? Может быть, он в чем-нибудь виноват? В меру своих сил старался увлечь товарищей… Огороды и сады? Так это же интересно!.. Да и не всегда занимался он, Ленька, огородами и садами. Были игры, рыбалки, походы… Он вновь посмотрел в окно. Пионеры внимательно слушали Илью Васильевича. Комбайнер в синем комбинезоне ходил возле стенда с чертежами, что-то рассказывая. Время от времени он брал со стола длинную камышовую указку и водил по чертежам.
Ленька окончательно успокоился, присел на нары и принялся обдумывать создавшееся положение.
Ясно было одно, что на глазах у ребят из шалаша не выйдешь. Разобрать заднюю стенку? Но, во-первых, она сплетена крепко и вдобавок замазана глиной, а, во-вторых, на эту операцию потребуется время. Остается только одно — ждать, пока стемнеет. Под покровом ночи можно выбраться из лагеря незаметно. Решение принято. Таблицы и списки, висящие на стене, привлекли внимание Леньки. Он поднялся и стал рассматривать их. Ура! Наконец-то обнаружено то, что нужно: список дежурных, остающихся на ночь в лагере. Вырвав из тетради, лежавшей на столе, чистый листок, Колычев старательно переписал дежурных. Теперь-то можно будет действовать смело, а не на ощупь.
С улицы донеслись громкие голоса. Они приближались. Ленька выглянул из-за занавески. Ребята, окружив Илью Васильевича, направлялись прямехонько к шалашу.
— К нам в штаб, — приглашал знатного комбайнера Костя. — Пойдемте. Вот он — штаб-то!
«Так вот, оказывается, куда я попал, — сообразил разведчик, — в Никитин штаб занесло. Это — не фунт малины! Сказать Тольке с Демкой — не поверят!»
Ленька юркнул под нары и стал терпеливо ждать.
— В шалаше нам, брат, не уместиться, — ответил Илья Васильевич. — Сядем на лужайке и по душам поговорим. Вот видите, как удобно. А теперь меня интересует один вопрос: чем нанимаетесь в лагере, как отдыхаете? Я, ребята, люблю вольную лагерную жизнь. Правда, в молодости побывать в пионерских лагерях не довелось, а в армейских был. Жили в палатках, учились бить врага, вырабатывали в себе выносливость, ловкость. Да и сейчас у нас на полевом стане, как в лагере. Ну, кто же расскажет о вашем житье-бытье?
— Никитка!
— Пусть он говорит: он — начальник лагеря!
— Начинай, Никитка!
Наступило короткое затишье, потом Ленька услыхал голос Якишева:
— Живем мы, Илья Васильевич, хорошо. Бываем в походах. Ходили на озеро Щелкун, ночевали там три ночи. Провели соревнования спортивные. Рыбачим, игры устраиваем. Скоро военная игра с пестовскими пионерами будет: уже договорились. В кружках занимаемся, за садом школьным ухаживаем…
