Девочка и мальчик - Герлих Гюнтер (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗

За столом стало тихо. Катрин перепугалась. Он что, решил все поставить на карту?

Мать первая взяла себя в руки.

— Штральзунд. Если погода будет такая же хорошая, так стоит съездить. У тебя есть время? — обращается она к Катрин.

— Да, конечно. Я никогда еще не была в Штральзунде, — запинаясь, отвечает Катрин.

Все ждут, что скажет отец, он должен сказать свое слово, вопрос ведь относился и к нему тоже. Отец задумчиво смотрит на дочь.

— Что ж, желаю повеселиться! — говорит он и добавляет: Завтра я принесу тебе бесплатный билет.

Ужин кончен, можно встать из-за стола и заняться тем, чем каждому хочется. Отец садится читать газету, Габриель быстро уходит к Бодо Лемке, мать и Катрин моют посуду.

Франк идет в комнату Катрин, садится там; в комнате считает он, стало удобнее и уютнее. Он ждет Катрин, может, они еще прокатятся на мопеде. А в конце недели они поедут в Штральзунд.

В субботу погода по-настоящему майская. Катрин ждет на перроне, так они условились. Чтобы поспеть на поезд, ей пришлось отпрашиваться с последнего урока. Фрау Румке отпустила ее без лишних разговоров.

Катрин пришла на вокзал задолго до отхода поезда. Но ведь в квартире на Симон-Дахштрассе никого нет. Родители уехали накануне в домик; Габриель со своим Бодо отправилась куда-то на гастроли.

Катрин вспоминает, как зимой прощалась здесь с Франком, когда он один уехал в Штральзунд. Мрачно и холодно было тогда.

Вчера, когда родители уже собрались уезжать, Катрин еще раз поблагодарила, что они разрешили ей ехать с Франком в Штральзунд.

Она с трудом находила верные слова.

Но мать помогла ей справиться со смущением:

— Ты в первый раз действуешь самостоятельно. Что ж, каждый когда-то должен начать.

— Много лет назад, — сказал отец, — я недолго работал в Штральзунде. Мы им помогали. Наверное, кое-что там изменилось. А в ту пору было еще много разрушенных зданий.

— Волнуешься? А ну, выше голову! — советует сестра.

— С чего это мне задирать голову?

— Тогда я иначе скажу: не теряй головы.

— Я никогда не теряю головы.

— Ну, ну, не слишком ли самонадеянно, — предостерегает Габриель.

«Странный совет и необычное прощание», — думает Катрин.

Постепенно платформа наполняется людьми, стрелки часов двигаются вперед.

Не опоздал ли Франк на автобус? Уже объявляют поезд.

Катрин волнуется, едва не отчаивается.

Но подходит поезд и одновременно появляется Франк. Катрин бежит к нему.

— Что случилось? — удивляется он.

— Я уж думала, ты не придешь.

— Еще пять минут до отхода. А у нас плацкарта. Зачем волноваться? В такой прекрасный день тем более, а уж в ожидании двух восхитительных дней и подавно. Ты рада?

— Еще как!

Поезд не переполнен. Франк уверенно идет к вагону первого класса, берет у Катрин дорожную сумку из рук и помогает ей.

Но Катрин и сама быстро вскакивает в вагон, не хочет, чтобы ей помогали.

Франк отодвигает дверь одного из купе.

— Наши места у окна. — Он ловко забрасывает свою сумку в сетку, кладет туда же сумку Катрин, — Надеюсь, мы будем одни.

Катрин осторожно усаживается, но тут, заметив зеркало, поднимается и смотрит в него.

— Хорошо, хорошо выглядишь, — говорит Франк, — зеркалу этого даже не передать, старое слишком и слепое.

Катрин усаживается снова, подтягивает ноги, хотя места, чтобы вытянуть их, много.

— Ты что-то все молчишь, — говорит Франк.

— Непривычно мне.

— Привыкнешь.

Поезд трогается, и желание Франка, чтобы они остались в купе одни, исполнилось.

Катрин смотрит в окно — на открывающийся пейзаж, на сосновые рощи, озера, поля и луга и на холмы — предвестники моря.

Официант из вагона-ресторана приносит кофе, а бутерброды, что дала с собой мама, очень вкусные, их хватает на двоих, ведь у Франка нет с собой ничего.

Зато у него в сумке портативный приемник, японский аппарат. Конечно же, его привез из поездки в дальние страны его отец. Франк ловит одну, другую станцию, находит музыку, что им по душе.

Когда они подъезжают к Штральзунду, он выкладывает Катрин свой план на оба дня:

— Сегодня мы побудем с бабушкой и дедушкой. Только часок выберем, чтоб пройтись по старому городу, и еще я покажу тебе порт. Завтрашний день наш целиком. Уедем мы поздно вечером. Утром отправимся на Рюген, катером до Альтефер, а там пешком вдоль берега. Погода останется хорошей, обязана остаться. Знаешь, отец вырос в Штральзунде. Его родители тихие люди, они мало говорят и все воспринимают очень серьезно. А уж как добры, последнее готовы отдать. Ну, впрочем, мой старик тоже широкая натура. А в остальном?..

— Твои бабушка и дедушка знают, что я приеду с тобой? — спрашивает Катрин.

— Нет, но комната для тебя есть. Тебе там понравится.

Франк ко всему относится легко, все принимает как само собой разумеющееся. Без стеснения пользуется тем, что, как он полагает, ему причитается.

Он показывает Катрин в окно:

— Смотри, вот то высокие колокольни. Это знаменитые церкви Штральзунда.

Только когда они стоят в коридоре, а поезд медленно подъезжает к перрону, Катрин наконец-то освобождается от чувства какой-то неловкости. Выйдя на площадь перед вокзалом, она видит девушку и парня, надевающих на себя тяжелые рюкзаки. У девушки золотистые веснушки и торчащие белокурые косички, на парне застиранная куртка. Задумчиво наблюдает Катрин за этой парой, она даже останавливается; да, ей бы тоже хотелось так попутешествовать с Франком.

А Франк и не замечает ребят, он ищет глазами такси.

— Вечно та же история. Ни одного такси, — злится он, — придется ехать на автобусе.

— Ну и что же, — удивляется Катрин, — можно и на автобусе.

— Но время, у нас мало времени.

— Из автобуса лучше виден город, — возражает Катрин.

Франк, с удивлением поглядев на нее, ничего не отвечает и идет к остановке.

Из автобуса Катрин еще раз видит тех двух туристов. С рюкзаками за спиной шагают они к высоким колокольням Штральзунда.

Старики, живущие в небольшом домике на тихой улочке, оказались именно такими, какими их представил Франк, — спокойными и приветливыми. Удивлены ли они, что внук приехал с подругой, сказать трудно, но чувствуется, что приезду Франка они рады.

Комнатка под крышей, приготовленная для Франка, теперь отводится Катрин. Здесь пологие стены, а окно выходит в сад. От Франка Катрин знает, что его дедушка многие годы работал на верфи старшим мастером.

— Ну как, можно здесь жить?

— Отлично!

Франк распахивает окно, показывает Катрин:

— Смотри, вон пролив Штрелазунд, оттуда всегда дует сильный ветер. Но здесь мы хорошо защищены. В этой комнатке отец провел детство и юность.

— A-а, твой отец, — говорит Катрин и пытается представить себе господина Лессова мальчиком и молодым парнем. Но у нее ничего не получается.

— Эта комната — мое убежище. Бывает, идет все наперекосяк, так я здесь уединяюсь. Прочь из большого города.

— Ты рассуждаешь, как старик, — удивляется Катрин, — прочь из города, прочь от суматохи городской жизни.

— Да, у меня бывают такие порывы, — подтверждает Франк, — но не сегодня. Умывайся, переодевайся. Нам сейчас подадут лучший в мире кофе. А потом я покажу тебе город.

В самом деле, кофе, который они пьют в гостиной стариков Лессовых, превосходный. Бабушка и дедушка Франка говорят на звучном диалекте северной области ГДР, говорят медленно, степенно и чаще всего обращаются, конечно, к Франку. Разговор заходит о наступающем лете, о том, когда же к ним наконец приедет семейство Лессовых из Берлина.

Внук отвечает односложно, может сообщить лишь о своих планах, о своем желании приехать в августе.

— У твоего отца, — говорит фрау Лессов, — наверняка, как всегда, полно забот и хлопот, правда?