Приключения Травки - Розанов Сергей Григорьевич (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Здесь толпилось тоже много народу. Но садились далеко не все. Трамвайная кондукторша стояла на задней площадке и объявляла громким голосом:
— Трамвай идет в парк! Трамвай идет в парк!
«Отлично!» — подумал Травка, схватился за поручни и вошел в вагон.
Другим пассажирам, видимо, нужно было не в парк, и поэтому внутри вагона пассажиров оказалось немного. Травка протянул кондукторше тридцать копеек.
— Мальчик, трамвай идет в парк, — предупредила кондукторша.
— А мне и нужно в парк, — сказал Травка.
Сразу было видно, что он разбирается, куда едет. Кондукторша дала ему билет.
Он подошел к передней площадке, где обыкновенно сидят дети. Детей здесь не было. Кто-то из взрослых уступил ему место в самом уголке. Он взобрался на скамейку, стал на колени и начал смотреть в окно.
Громадные дома с сияющими окнами казались волшебными замками. Они уходили в самое небо, в темноту. Но это, конечно, не были дома-великаны высотные здания, как их называют в Москве. Это были просто обычные московские дома в восемь, десять и двенадцать этажей. Травка начал считать этажи в домах, но это оказалось очень трудно: дома проплывали мимо. Жаль, нельзя было ставить заметочки, мимо каких домов уже проехал трамвай. Поэтому из счета ничего не выходило.
Вагон спускался на какую-то большую площадь. В темноте были видны разноцветные огоньки трамваев (у каждого номера свои два цвета), огни светофоров, автобусов и автомобилей. Все это издали было похоже на упавшие на землю огоньки салюта или на пышное украшение новогодней елки, рассыпанное по земле.
Травка вспомнил такой замечательный запах елки, темно-зеленой, с серебряными звездочками, и ему почему-то стало немного грустно. Мама так любит украшать елку! А Новый год с елками уже прошел, дожидаться следующего очень-очень долго.
— Государственный цирк! — объявила кондукторша, и остатки пассажиров стали сходить на остановке.
Травка увидел белое здание, освещенное большими круглыми фонарями. На здании висели большие картины с рисунками львов, прыгающих в горящие кольца, и акробатов, высоко кувыркающихся над натянутой сеткой.
«Хорошо бы побывать в цирке, — подумал Травка, — или хотя бы посмотреть цирковое представление в телевизор. Жаль, мама не позволяет поздно ложиться спать!»
Травка вспомнил Ниночку в телевизоре, ее приветливую улыбку, вспомнил Солнечку, как она его поддразнивала, когда они на плечах ехали на Московскую гору, и сам улыбнулся.
Травке стало больно стоять на коленях. Скамейка оказалась очень твердой. Травка спустил ноги со скамейки и уселся поудобнее.
«…А как мама смешно пела:
Спи, малышка мой курносый,
Баюшки-баю!..
…А у братика Коли есть ученая галка, еще ничему не выученный белоногий котенок Алешка и ежик. Ежик спит чуть ли не с тех пор, как мы переехали в Новые дома. Интересно, проснулся он или все еще спит?
Спят котенок, галка, ежик
Видно, время спать.
Ты ложись скорее тоже
В мягкую кровать!..
Хорошо бы сейчас в мягкую, удобную кроватку!..»
Травка подогнул под себя одну ногу.
В глазах у него поплыл ослепительный потолок, сплошь покрытый сияющими лампами, засверкала мозаика — пловцы, лыжники, самолеты, каменщики на высокой стене, ветка цветущей яблони, красное знамя, развевающееся на ветру… Откуда-то взялся рояльный волк и защелкал черными и белыми зубами…
— Уходи, волк! — крикнул Травка и взмахнул ножичком с костяной ручкой. — Уходи! Уходи! Все равно не отдам тебе Солнечку!
Волк зашипел змеей: ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш… — повернулся и поехал куда-то на своих трех сосновых лапах, царапая когтями мозаичный пол. С резким звоном полетели из-под когтей цветные стекляшки: «тррррррннннн… трррррнннн…» Волк исчез…
Травке стало тепло и уютно, только дуло в ноги. Травка говорил маме: «Мама, закрой форточку!..» Мама закрывала форточку, и снова становилось тепло.
Травка спал.
ГДЕ НОЧУЮТ ТРАМВАИ
Оказывается, вагон шел не в Петровский парк, где жил Травка, а в трамвайный парк, куда собираются трамвайные вагоны на ночь.
Был еще только вечер, а этот вагон кончил работу раньше других. Так выходило по расписанию.
Как только вагон вошел в парк, кондукторша поспешила в контору сдавать билетные деньги. Трамвайный вожатый взял ключи от моторного управления и ушел, даже не заглянув внутрь вагона. Обоим им хотелось поскорей освободиться. Было воскресенье. У вагоновожатого был билет в театр, и он хотел успеть хоть на второе действие. Кондукторша торопилась в клуб: она сама сегодня участвовала в спектакле.
А Травка в вагоне крепко спал, свернувшись на лавочке. Снаружи его не было видно.
Ночью в парк стали собираться вагоны.
Пришла ночная смена рабочих.
Уборщица Марья Петровна выметала вагоны и тряпкой протирала стекла окон. Она первая увидела спящего Травку:
— Батюшки, что же это такое? Мальчик в вагоне спит! Кто же его здесь оставил? Вставай, мальчик! Мальчик!
Травка повернулся и сквозь сон пробормотал:
— Мамочка, я никуда больше не поеду. Только дай мне поспать…
Марья Петровна взяла Травку за плечи и сильно потрясла.
Травка открыл глаза, увидел незнакомую женщину в сером платке, испугался и громко закричал:
— Мама! Мама!
— Ну что ты, мальчик, не бойся! — ласково сказала Марья Петровна. — С мамой ехал? Как же она тебя забыла?
— Нет, я один ехал, — сказал Травка и всхлипнул.
Ему вдруг стало очень жалко себя. Он вспомнил, что потерялся еще утром, подумал, что никогда уже больше не увидит маму и папу, и горько заплакал:
— Хочу домой!.. К маме…
Марья Петровна забеспокоилась: что делать с мальчиком глубокой ночью?
Травка плакал все сильней и сильней.
Тогда Марья Петровна сказала:
— Ах ты, горе ты мое! Ну, не плачь! Утром найдем твою мамочку. Как звать-то ее, знаешь?
— Зна-а-а-аю…
— Вот утром встанешь, спросим адрес в справочном бюро, и я отвезу тебя к мамочке.
— Да я сам знаю адрес! — чуть не закричал Травка от обиды. — Что же я, совсем глупый, что ли? Петровский парк, Новые дома, корпус…
— И, батюшки, — перебила его Марья Петровна, — теперь повсюду новые дома. Которые и старые были, и те обновляются. Разве уж совсем подряхлели, так те на слом, а жителей переселяют опять же в новые дома… Пойдем, милый! Ты у меня сейчас отдохнешь…
И она повела Травку по трамвайному парку.
Травке очень хотелось спать, но, когда он вышел из вагона, и сон и слезы прошли совершенно.
Ему никогда не приходилось видеть столько трамвайных вагонов сразу.
Вагоны стояли длинными рядами. Куда ни поглядишь — всюду вагоны и вагоны.
Высоко над ними была стеклянная крыша. Над крышей чернело ночное небо. Но в парке было светло, как днем. Под крышей висели громадные фонари. Они светили так, что на них было больно смотреть.
На земле, между трамвайными рельсами, чернели глубокие канавы.
Травка заглянул в одну такую канаву. Там стоял рабочий.
Рабочий крикнул:
— Давай!
Трамвайный вагон двинулся и наехал на рабочего сверху. Травка нагнулся под колеса вагона посмотреть, что будет дальше. Рабочий стоял под трамваем. В одной руке у него была электрическая лампа в проволочной клетке, а в другой — молоток на длинной ручке. Он постукивал молотком, словно доктор, выслушивающий больного.
— Что это он там делает? — спросил Травка.
— Механизмы проверяет, — ответила Марья Петровна. -Проверяет по звуку, не треснуло ли что, не износилось ли, не нужно ли лечения — ремонту, по-нашему говоря… И пойдем-ка мы с тобой, сынок, в тепло, ляжешь ты спать… А то гляди остынешь и сам потребуешь ремонта… А виновата будет Марья Петровна. Недоглядела, скажут, за ребенком.
