У Серебряного озера (На берегу Тенистого ручья) - Уайлдер Лора Инглз (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Мама тоже вздохнула и сказала:
— Кажется, все бы отдала за глоток свежего воздуха.
В эту самую минуту пахнуло свежестью. Кэрри перестала хныкать. Джек поднял голову. Мама только сказала:
— Девочки, вы... — И тут они снова почувствовали прохладное дуновение.
Мама вышла через пристройку и встала в тени дома. Лора тут же очутилась рядом с ней. Мэри вышла следом, ведя за руку Кэрри. На улице было жарко, как в духовке. Горячий воздух обжег Лоре лицо.
В северо-западной части неба они увидели тучку. Она казалась совсем маленькой в огромном небе цвета меди. Но все-таки это была тучка, и тень от нее легла на прерию темной полосой. Казалось, что тень движется, а может, это просто колебался горячий воздух. Но нет, она и вправду приближалась.
— «Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста!» — твердила про себя Лора. Все они стояли приложив ладонь к глазам, глядя на тучу и на тень от нее.
А туча все приближалась. Она выросла. Она повисла темным слоем в воздухе над прерией. Ее края клубились и набухали то там, то тут. Волны прохладного воздуха сменялись волнами еще более горячими, чем прежде.
По всей прерии дико метались пыльные смерчи. Солнце по-прежнему раскаляло дом, хлев и изрытую, потрескавшуюся землю. Тень от тучи была далеко.
Вдруг из тучи ударил зигзаг белого огня, потом упал и повис серый занавес, скрыв кусок неба. Это был дождь. Потом донесся раскат грома.
Гроза слишком далеко от нас, — сказала мама. — Боюсь, она сюда не дойдет. Но по крайней мере стало прохладнее.
— А вдруг все-таки дойдет, а, мама? Вдруг дойдет? — сказала Лора. Про себя все они повторяли: «Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста!»
Ветер стал прохладнее. Медленно-медленно тень от тучи продолжала расти, а сама туча широко раскинулась по небу. Внезапно тень устремилась через равнину и на пригорок, а сразу за нею стеной двигался ливень. Словно миллионы крохотных ног затопали вверх по пригорку, и дождь хлынул на их дом, на маму, Мэри, Кэрри и Лору.
— Скорее в дом! — воскликнула мама.
В пристройке стоял шум дождя, бьющего по крыше. В душную комнату ворвался прохладный воздух. Мама распахнула входную дверь, отодвинула занавески и раскрыла все окна. Ливень смыл тошнотворный запах, который поднимался от земли. Ливень барабанил по крыше и стекал вниз сплошными потоками. Он промыл воздух, и дышать стало легко.
Потоки воды бежали по сухой, твердой земле. Они заполняли трещины, они кружили, пузырясь, над ямками, где кузнечики отложили свои яйца. В небе вспыхивали короткие молнии и раздавались удары грома.
Кэрри кричала и била в ладоши. Мэри и Лора прыгали, смеялись и танцевали. Джек вилял хвостом и резвился как щенок; он бегал от одного окна к другому поглядеть на дождь и рычал на каждый раскат грома, словно говоря: «Я тебя не боюсь!»
— Похоже, дождь не перестанет до захода солнца, — сказала мама.
Перед заходом солнца дождь ушел дальше. Он спустился к Тенистому Ручью, пересек его и двинулся на восток. Облако стало багрово-красным, а его края по- золотились. Зашло солнце, и появились звезды. Воздух был свежим, сырая земля отдыхала.
Лоре не хватало сейчас только одного — она хотела, чтобы папа был с ними.
На следующий день снова вышло палящее солнце. Небо опять было цвета меди, ветер обжигал. А к вечеру из земли начали пробиваться тонюсенькие побеги свежей травы.
Прошло еще несколько дней, и на бурой прерии появилась зеленая полоса. Там, где прошел дождь и выросла трава, могла теперь пастись голодная скотина. Каждое утро Лора оставляла там на привязи Сэма и Дэвида, чтобы они поели свежей травы.
Скот перестал реветь. У Пеструшки больше не торчали кости. Она стала давать больше хорошего, вкусного молока. Пригорок снова зазеленел, а на ивах показались молоденькие листочки.
Письмо
Все дни напролет Лора тосковала о папе, а ночью, слушая, как ветер носится один над темной землей, она чувствовала внутри пустоту и боль.
Поначалу она все время говорила о нем: далеко ли он ушел за этот день, где остановился на ночлег; держатся ли еще его старые залатанные башмаки. Потом она перестала говорить о нем с мамой. Мама все время думала о папе, но говорить об этом не любила. Она не любила даже считать оставшиеся до субботы дни.
— Время пройдет быстрее, если мы будем думать о чем-нибудь другом, — говорила она.
Каждую субботу они надеялись, что сегодня мистер Нельсон найдет на почте письмо от папы. Лора с Джеком уходили далеко по дороге, ведущей в город, встречать фургон мистера Нельсона.
Кузнечики, съев все кругом, теперь покидали эти места, но не одним большим облаком, как прилетели, а понемногу, маленькими стайками. Однако миллионы их все еще оставались.
Письма от папы не было.
— Не беда, — сказала мама. — Оно непременно придет.
Однажды, когда Лора, как всегда медленно, с пустыми руками поднималась на пригорок, она подумала: «Что если совсем не придет никакого письма?»
Она старалась больше так не думать. И не могла. Как-то она взглянула на Мэри и поняла, что Мэри думает о том же самом.
В тот вечер Лора не выдержала и спросила маму:
— Папа вернется домой, правда?
— Ну конечно, папа вернется! — воскликнула мама.
Тогда Лора и Мэри поняли, что мама тоже боится, не случилось ли чего-нибудь с папой.
Быть может, его ботинки развалились и он ковыляет где-то, босой, по дороге. А может, его боднул бык. Может, он попал под поезд. Он не взял с собой ружья, и на него могли напасть волки. А может, ночью в темном лесу на него прыгнула с дерева пума.
В следующую субботу, когда Лора и Джек собирались идти встречать мистера Нельсона, она увидела, как он переходит мостик. В руке у него что-то белело. Лора слетела вниз с пригорка. Мистер Нельсон держал в руке письмо.
— Спасибо! Большое спасибо! — сказала ему Лора.
Она так бежала к дому, что у нее перехватило дыхание. Мама умывала Кэрри лицо. Она взяла письмо мокрыми трясущимися руками и села.
— Это от папы, — сказала она. Руки у нее так дрожали, что она с трудом вытащила из волос шпильку. Она вскрыла конверт и вынула письмо. Когда ока развернула его, там оказалась денежная купюра.
— С папой все в порядке, — сказала мама; она закрыла лицо передником и заплакала.
Когда она снова опустила передник, ее мокрое лицо сияло от радости. Утирая глаза, она стала вслух читать письмо Лоре и Мэри.
Папе пришлось пройти триста миль, пока он нашел работу. Теперь он убирал пшеницу и зарабатывал по доллару в день. Он посылал маме пять долларов, а три доллара оставил себе на новые башмаки. Урожай в этих местах был хороший, и папа хотел бы остаться тут до конца уборки, если дома у них все в порядке.
Они соскучились по нему и хотели, чтобы он поскорее вернулся. Но он был жив и здоров и купил себе новые башмаки. В этот день они все были очень счастливы.
Предрассветный час темней всего
Ветер теперь стал прохладным, и солнце в полдень уже не так припекало. По утрам было холодно, и кузнечики двигались вяло.
Однажды утром землю покрыл толстый слой инея. Он одел каждую щепку, каждый сучок белым игольчатым пухом. Он обжигал Лорины босые ноги. И она увидела, что миллионы кузнечиков застыли совершенно неподвижно.
Через несколько дней все они исчезли.
Приближалась зима, а папы все не было. Ветер стал пронизывающим. Больше он уже не свистел — он выл и стонал. С серого неба лился холодный, серый дождь. Дождь превратился в снег, а папа все не возвращался.
Теперь на улицу приходилось надевать башмаки. Ногам в них было больно. Лора не могла понять отчего. И у Мэри тоже болели ноги в башмаках.
Дрова, которые наколол папа, кончились, и Мэри с Лорой собирали сучья. Холод щипал им нос и пальцы, пока они отдирали от земли последние примерзшие сучки, обшаривали землю под ивами, подбирая сухие веточки, которые, сгорая в печке, почти не давали тепла.
