Колыбельная для брата - Крапивин Владислав Петрович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
Митька подумал и сказал, что в сосну тоже не надо. А то опять лес загорится.
– После такого дождя ничего не загорится, – возразил Алик.
Дождь лупил тугими струями по фанерной палубе, и в рубке гудело.
Потом туча ушла за озеро и уволокла за собой ливень – словно на помощь пожарному десанту.
Все выбрались из рубки. Юрки первые прыгнули с борта и, взявшись за руки, побрели по мелководью к берегу. Вечерний воздух был свежий, послегрозовой. Гарь исчезла. Над дальним лесом еще курились дымки, но были они уже слабые и нестрашные.
Звонко тенькала пичуга…
Потом был вечер, такой, как хотели, – спокойный и хороший. Растянули палатку, сварили картошку, Дед спел песни про беспутного папу-туриста и про бабушку, вступившую в секцию альпинистов. Алик рассказал о стычке марсиан с жителями Сиреневой галактики…
Когда заря спряталась за деревья северного берега, а за Совиным мысом заиграла огоньками деревня Павлово, все решили, что пора спать. Дед, Алик и Юрки ушли на судно, а Кирилл, Митька, Саня и Валерка улеглись в палатке. Завернулись в одеяла, а под голову положили спасательные жилеты. Пол у маленькой палатки качался, как палуба во время недавнего плавания – так показалось Кириллу, когда он засыпал. Ну и пусть качается…
Проснулся Кирилл среди ночи. Он подумал сначала, что мама будит его, чтобы успокоить Антошку. А оказалось – Митька. Он осторожно толкал Кирилла в спину, шептал в самое ухо:
– Кир… Кир…
– Ты что, Маус?
– Кир, давай выйдем, а?
– Куда? Зачем?
– Ну выйдем…
Кирилл понял наконец: Митьке очень надо выйти из палатки, но он боится один. Ох ты, горюшко…
– Ладно, пошли, – пробормотал Кирилл.
Они выбрались из сонного тепла, и свежий воздух показался Кириллу зябким. Митька тоже стал ежиться и поджимать то одну, то другую ногу. Кирилл взял его за теплое плечо. По влажной траве они пошли к ближним кустикам. У самых кустов Митька освободил плечо, нерешительно оглянулся на Кирилла, сделал еще два шага в чащу и торопливо зажурчал там. Кирилл снисходительно усмехнулся и, чтобы Митьке не было страшно, стал тихонько насвистывать: "Капитан, капитан, улыбнитесь…"
Через несколько секунд Митька подбежал.
– Никто тебя там не укусил? – сурово спросил Кирилл. – И когда твои глупые страхи кончатся?
Митька вздохнул, ухватил Кирилла обеими ладонями повыше локтя, подумал и сказал:
– Скоро, наверно…
Они пошли рядышком к палатке. Но шагов через пять Митька вдруг остановился и прошептал:
– Смотри, как в книжке…
– Что? – не понял Кирилл.
– Ну, все… вокруг. У меня книжка есть со сказками, и там такая картинка.
Небо было сиреневым, с еле заметными звездочками. Верхушки сосенок в этом небе казались черными, будто нарисованные пушистой кисточкой, которую макнули в тушь. Сильно опрокинутая половинка луны висела над верхушками: заберись на сосну – дотянешься… Вполне-вполне могло случиться, что в этой темной чаще, под таким хитровато-молчаливым месяцем вдруг проснется, шумно переступит громадными куриными ногами и заскрипит замшелая избушка с неярким перекрещенным окном…
Однако Митьке говорить про избушку не стоило. Кирилл сказал:
– Это же хорошая сказка. В ней всякие добрые чудеса. Ты не бойся.
– А я не боюсь… если с тобой, – заверил Митька-Маус и плечом прижался к руке Кирилла.
– Холодно?
– Не-а… Пойдем посмотрим на наш корабль.
Кирилл вдруг заметил, что в самом деле уже не холодно. И спать совсем не хотелось.
Они вышли на склон. За редкими соснами лежала бухта. Вода отражала небо – светлая, как запотевшее зеркало. "Капитан Грант" казался таким же черным, как деревья. На палубе рубки видны были два силуэта, и даже сюда, на склон, доносился громкий шепот. Это Юрки отводили душу после долгой молчаливой ссоры.
Кирилл с Митькой спустились на кромку берега и вошли по щиколотку в теплую, будто подогретую на плитке, воду.
– Эй вы, чего не спите? – окликнул Кирилл.
– Мы на вахте, – объяснил Юрка Кнопов.
Из рубки донесся сердитый голос Деда. Дед хотел знать, скоро ли кончится топанье по палубе, шастанье по берегу, громкое шептанье, переклички и все прочее, что мешает спать порядочным людям.
– Не хочется спать! – громко объяснил Митька. – Мы гуляем. Давай еще посидим у костра! Иди к нам!
Дед сказал, что он сейчас придет, но сидеть после этого Митьке будет очень неудобно и спать придется на животе.
– Нет, правда! – настаивал Митька. – Давайте еще посидим!
– Будешь ты спать, обормот?
– А ты мне споешь колыбельную?
Дед выбрался из рубки и, плюхая по воде, побрел к берегу. На ходу он обещал Митьке такие ужасы, что вся средневековая инквизиция побледнела бы от восхищения и зависти.
Кончилось, однако, тем, что опять развели костер, вскипятили чайник, выпили по две кружки земляничного навара и уговорили Деда взять гитару.
– Колыбельную тебе? – спросил он у Митьки.
– Лучше про туристов, – сказал Валерка. – Смешную.
– Понятно, – отозвался Дед и стал смотреть в огонь. Он довольно долго так смотрел. Потом тронул струны, и они загудели в незнакомом сдержанном марше. Дед запел без всякой улыбки, глуховато и даже сумрачно:
Стало тихо, угли только потрескивали. Кирилл напряженно ждал: в песне было что-то знакомое и беспокойное. Будто это не только песня.
Потом Кириллу не раз придется петь эти слова, и всегда у него будут холодеть руки и щеки. Но в первый раз, у костра, нервный холод обжег его так, что остановилось дыхание.
Лица были оранжевыми от огня, а огонь был как флаг "Капитана Гранта" на штормовом ветру.
Митька приткнулся к Кириллу и положил ему на колени кудлатую голову. Замер.
Дед резче ударил по струнам и закончил последний куплет:
И опять тихо сделалось. Даже неяркий желтый месяц опустился к самой земле и слушал тишину, похожую на эхо песни.
