Сказано — сделано - Федоров Николай Тимонович (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Я посмотрел на оттопыренные Генкины уши и почему-то согласился. Мы договорились встретиться у него на другой день.
Вечером следующего дня я был у него.
— Гляди, какой паричок оторвал, — сказал Генка.
Паричок, прямо скажу, был мерзкий. Рыжий, с крысиной косичкой.
— Слушай, — сказал я, — а помодней нельзя было что-нибудь достать? Доисторический какой-то парик.
— Вот человек! — взвился Генка. — То бил себя в грудь и говорил, что не будет под девчонку маскироваться. А теперь, видишь, помодней ему подавай. Ну какая тебе разница! Ты что, замуж выходишь?!
Я не стал больше спорить, надел парик и посмотрел в зеркало. Зрелище было ужасное.
— Великолепно! — кричал Генка, бегая вокруг меня. — Просто великолепно! Родная мама не узнает.
— Думаешь? — усомнился я. — А вдруг всё-таки узнают. Будет тогда фурор.
— Вот что, — сказал Генка. — Мы тебе ещё очки наденем. Чтоб уж наверняка.
Он нашёл старые бабушкины очки и надел их мне на нос. Очки были очень сильные, и когда я посмотрел в зеркало, то различил только какую-то рыжую очкастую голову.
— Ну, старик, — сказал Генка, — теперь и я тебя не узнаю. А вообще, если хочешь, можно ещё бородавку под носом нарисовать.
От бородавки я отказался.
— Теперь, — сказал Генка, — слушай мой план. Я выхожу на сцену и спрашиваю, кто хочет загипнотизироваться. Ты поднимаешься ко мне и садишься на стул. Я тебя вроде как усыпляю, а ты вроде как во сне выполняешь всякие мои команды. Вот в принципе и всё. Успех гарантирую.
— Слушай, — сказал я. — А вдруг после меня ещё кто-нибудь гипнотизироваться захочет?
— Ерунда. Скажу, что потратил на тебя очень много умственной энергии и что пока больше не могу. В общем, решено. Завтра я говорю вожатой, что буду выступать.
На другой день Генка подошёл к Гале и сказал:
— Галя, ты была права. Всё время играть в «балду» нельзя. Так что я решил выступать.
Галя с подозрением посмотрела на Генку.
— Я прочту басню, — продолжал Генка. — «Мартышка и очки».
— Ну хорошо, — сказала Галя. — Но смотри, Петров, не подведи. Я ставлю твой номер четвёртым.
И вот наступил день концерта. Галя, отвечавшая за проведение концерта, как метеор летала по всей школе. Она разыскивала запоздавших артистов, всё время звонила куда-то по телефону и, наверное, раз десять спрашивала у Генки, не передумал ли он и не забыл ли слова. После третьего номера она вышла на сцену и объявила, что сейчас Геннадий Петров прочтёт басню Крылова «Мартышка и очки». Тут же её позвали, и она исчезла из зала по какому-то срочному делу. Генка поднялся на сцену и каким-то дурным голосом произнёс:
— Сеанс массового гипноза! Желающих прошу подняться ко мне.
По залу пронёсся ропот, и сразу куча желающих бросилась к сцене. Я кинулся вперёд и, растолкав локтями массу желающих, первым очутился около Генки.
— Очень хорошо, — сказал Генка. — Садись, девочка, вот стулик. Сейчас мы погрузим тебя в здоровый гипнотический сон. Не бойся. Гипноз — вещь полезная.
«Ну, болтун!» — подумал я.
Генка растопырил ладони и, крутя ими около моего носа, принялся бубнить:
— Спите… спите. Вам ужасно хочется спать, вы ужасно устали. У вас смыкаются глаза, вы зеваете, вы не спали три ночи подряд…
Я разинул рот, будто и вправду зевая, опустил голову на грудь и свесил руки. Генка ещё немного побубнил и сказал, обращаясь к залу:
— Ну вот. Наша подопытная спит глубоким сном.
Он похлопал меня по плечу и довольно чувствительно ущипнул за ухо, что было совершенно лишним.
— А теперь, — продолжал Генка, — наша подопытная будет выполнять команды.
«И откуда он это дурацкое слово «подопытная» раскопал», — с раздражением подумал я.
Между тем Генка покрутил ладонями у моей головы и сказал замогильным голосом:
— Встаньте и идите.
Я встал, медленно, как привидение, побрёл вперёд и чуть было не свалился со сцены из-за проклятых очков. Генка едва успел схватить меня за свитер.
— Вот видите, — сказал он. — Она ничего не соображает. Она крепко спит.
«Сам ты ничего не соображаешь, — уже со злостью подумал я. — Не мог очки послабее найти».
В зале уже слышались смешки. Генка вошёл в раж. Он снова усадил меня на стул и сказал:
— А сейчас мы зададим нашей подопытной несколько вопросов. И хотя она спит глубоким сном, она будет отвечать.
У меня внутри всё прямо закипело. Какие вопросы?! Ни о каких вопросах мы не договаривались. «Ну, ладно же, — со злорадством подумал я. — Я тебе покажу вопросы!»
— Для начала, — продолжал Генка, — скажите нам, подопытная, как вас зовут.
— Травиата, — ответил я басом.
— Прекрасно, — сказал Генка, ничуть не смутившись. — Скажите, Травиата: сколько будет шестью четыре?
— Сто, — сказал я.
— Вот видите, — сказал Генка, — гипноз помог нам выяснить, что наша подопытная слаба в математике.
— По географии спроси! — крикнул кто-то из зала.
— Можно по географии, — сказал Генка, вдохновлённый успехом. — Скажите, какая самая длинная река в мире.
— Карповка, — сказал я.
— А кто написал «Хаджи-Мурат»?
— Робинзон Крузо.
— Ну вот, — сказал совершенно довольный Генка. — Мы выяснили, что наша подопытная, оказывается, круглая двоечница. А такая с виду прилежная девочка. Хоть и рыженькая. Вот что значит гипноз.
Больше я терпеть не мог. Я вскочил со стула и крикнул:
— А ты круглый болван! Сам в одной диктовке по двадцать ошибок делаешь! И забирай свой мерзкий парик!
Я сдёрнул с головы ненавистные рыжие кудри и швырнул их в Генку. Эффект был потрясающий. Зал буквально ревел от хохота, и от аплодисментов дрожали стёкла. А когда мы с Генкой, злые друг на друга, уже спрыгивали со сцены, в зал вбежала Галя. Довольная, что кругом смех и аплодисменты, она вспорхнула на сцену и бодро сказала:
— Итак, вы прослушали басню Крылова «Мартышка и очки». А теперь выступит…
Но кто выступит теперь, было уже невозможно расслышать из-за рёва и хохота.
Ищу человека
Я размахнулся и уже хотел бросить, но Генка вовремя успел схватить меня за руку: прямо под нами, из-под моста, почти неслышно вылетел корпус крылатого «Метеора». Мы подождали, пока корабль проплывёт, и я снова приготовился бросать. Вдруг совсем близко раздался резкий милицейский свисток. Мы обернулись. С другой стороны моста быстрыми шагами к нам приближался милиционер.
— Бежим! — крикнул Генка.
Отдышались мы только тогда, когда уже были далеко от моста.
— Вот уж никак не думал, что бросить бутылку в реку — целая проблема, — сказал Генка.
— Знаешь, — сказал я, — тут недалеко на набережной есть спуск к воде. Там и кинем.
Через минуту мы были у самой воды. Нева отсюда казалась ещё шире и полноводнее.
— Теперь ты бросай, — сказал я, передавая Генке бутылку. — Давай только сургуч проверим.
Мы в который раз осмотрели горлышко бутылки, основательно залитое толстым слоем матового сургуча. Всё было в порядке. Сургуч плотно облегал толстое зелёное стекло и имел такие аппетитные, как на пирожных «буше», коричневые подтёки, что его хотелось лизнуть.
— Подальше бросай, — сказал я.
— Попробую, — сказал Генка. Он размахнулся и вдруг опустил руку. — Нет, не нравится мне тут. Гляди, пароходы всё время снуют, катера носятся. Прибьёт волной к берегу нашу бутылочку — и всё. Или вон та черпалка зачерпнёт в ковш — и привет из Гваделупы.
— А что ты предлагаешь? Сбегать к Бенгальскому заливу и там бросить?
— Зачем так далеко. Финский ближе. И не сбегать, а сесть в лодку, доплыть до парка Победы и там кинуть. Это уж верняк. Пошли на лодочную станцию. Оттуда на лодке до залива всего минут десять.
У входа на лодочную станцию висело объявление: «Для получения лодки напрокат необходим паспорт или иное удостоверение личности».
— М-да, — сказал я. — У тебя есть какое-нибудь удостоверение личности?
— С собой нет, — сказал Генка. — Может, за дневником домой сбегать?
