Собаки не ошибаются - Георгиев Сергей Георгиевич (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
В общем, вся надежда была теперь только на Леонида, старшего сержанта дядю Лёню, высокого и очень весёлого молодого парня.
Задний пулемёт «ила» торчал в сторону и вверх совсем не грозно и не двинулся, даже когда истребитель подобрался близко. Так близко, что фашист мог бы рассмотреть лицо радиста. Но лица под фонарём не было — ас видел только неподвижный чёрный затылок ткнувшегося головой вперёд человека.
Он не спешил стрелять, немецкий ас, понимая, что добыча от него не уйдёт. Хотел растянуть удовольствие, или ему было приятно сознавать, как в эти минуты смертельный страх стискивает со всех сторон русского лётчика, как сердце его заполняется свинцом бессилия…
— Лёня… Лёня, ну же!.. — мычал в ларингофон Машин отец.
Он должен был понять, что Леонид стрелял бы уже давным-давно, как только истребитель начал свои манёвры. Но раненый пилот потерял чувство времени.
Ас вышел на удобную позицию; промахнуться с такого расстояния было невозможно.
О чём он думал в тот момент, когда собирался стрелять в беззащитную машину, и думал ли о чём-нибудь, теперь уже никто не узнает.
Потому что безжизненный до того ствол пулемёта шевельнулся и фашист вдруг увидел над прицельной планкой мохнатую длинноухую морду с огромными белыми глазами-пуговицами…
Мощный крупнокалиберный пулемёт выплюнул короткую очередь прямо в лицо фашисту. От неожиданности ас нажал на гашетку, но было поздно: заваливаясь на правое крыло, истребитель задымил и камнем пошёл вниз; лишь несколько пуль прошило фонарь «ила»…
Одна пуля попала Музику в живот, разметала в стороны старые серые опилки.
А потом в уральский городок пришло письмо из госпиталя: «…Был очень жестокий бой. В том бою были тяжело ранены дядя Лёня и Музик…».
ДЕДУШКА
Круглые электронные часы возле продуктового магазина показывали без четверти четыре. Славка просил позвонить в четыре («только обязательно, а то на себя пеняй — другие желающие найдутся!») — он как раз всё разузнает про гуппёшек для аквариума.
Алёша подошёл к жёлтой будке автомата, нащупал в кармане телефонную карту, гулко бухнул дверью, быстро набрал Славкин номер.
Короткие противные гудки. Занято…
Алёша ещё раз набрал тот же номер. Опять гудки.
«Болтун несчастный», — подумал он с раздражением. Если бы не рыбки, Алёша и связываться бы не стал, — какой-то он скользкий, этот Славка… Вот скоро и у Алёши гуппёшки будут, и когда мальки появятся — так он их просто так дарить будет, от души, не как Славка.
Алёша набрал номер в третий раз — снова занято. Надо ждать. Набирать и ждать, что ещё остаётся делать?
Вся внутренняя железная стенка будки была исписана номерами телефонов. Крупно и помельче — карандашом, гвоздём. Вот здесь, кажется, губной помадой. Надо же! От нечего делать Алёша стал рассматривать эти номера. Зачем людям надо, чтобы все знали, кому они только что звонили? А почему только что? Вон та запись, глубоко процарапанная чем-то острым, проржаветь уже успела. А вот этот номер записан аккуратненько, не торопясь. Каким-то особым карандашом, жирной чёрной линией. Почему-то в стороне от всех остальных. Кажется, такими карандашами пользуются художники.
Славкин номер снова отозвался короткими гудками. И тогда, сам не зная зачем, Алёша вдруг набрал тот чужой чёрный номер со стенки.
Длинные гудки. Где-то там, неизвестно где, зазвонил телефон. Никто не брал трубку.
Алёша совершенно успокоился. Ну и что же, что позвонил? А там никого нет, никто не будет волноваться: кто звонил да зачем? Никто даже и не узнает…
— Слушаю, — вдруг тихим хриплым голосом заговорила телефонная трубка. — Слушаю, кто говорит?
Ещё можно было, ни слова не говоря, нажать на рычаг, и тот человек стал бы думать, что кто-то ошибся номером, не туда попал.
Но было в этом тихом голосе что-то такое, от чего Алёша неожиданно для себя произнёс:
— Это я…
Невидимый человек совсем не удивился, даже наоборот. Голос его как-то сразу потеплел, стал звонче. Или это только показалось Алёше?
— А, малыш! Здравствуй! Я очень рад, что ты позвонил. Я ждал твоего звонка… Ты, как всегда, торопишься, да?..
Алёша не знал, что ответить. Тот человек, конечно, принял его за кого-то другого, надо было немедленно сказать ему об этом, извиниться.
— Ну что ж, дело молодое, я всё понимаю. Как… папа? — голос почему-то слегка запнулся перед словом «папа». — У него всё в порядке?
Алёша представил своего папу, сильного, красивого, молодого папу. Скоро отец вернётся с работы.
— Да-а… — сказал Алёша в трубку.
Человек на другом конце провода как-то неопределённо хмыкнул, помолчал, будто что-то обдумывая, потом заговорил снова.
— Ну а в школе у тебя как?
— В школе… нормально… — пробормотал Алёша.
Собеседник, видимо, что-то почувствовал; голос его снова стал хриплым, как в начале разговора.
— Да что ж я, старый, заболтался? Ты, наверное, сейчас в бассейн? Или в студию? Бежишь, да? Ну, беги! Спасибо, что позвонил. Я ведь каждый день жду, ты же знаешь.
— До свидания, — сказал Алёша и нажал рукой на рычаг.
Медленно, на ватных ногах вышел он из жёлтой будки, прислонился затылком к холодному стеклу. Откуда-то из-за угла дома выбежала маленькая, комнатной породы, грязная собачонка. Наверное, бездомная или потерявшаяся. В зубах собачонка держала огромный надкусанный беляш: то ли выронил кто-то, то ли стащила — добыча немалая.
Собачонка остановилась невдалеке от Алёши, забилась в угол за телефонной будкой — чтобы не затоптали ненароком вместе с беляшом. С ног до головы оглядела своего случайного соседа: мол, кто ты такой, беляш у меня не отнимешь?
— Не отберу, не бойся, — устало сказал собаке Алёша и пошёл к дому. О Славке и его аквариуме он даже не вспомнил.
Весь следующий день Алёша думал о человеке, чей номер написан чёрным карандашом на стенке телефонной будки. Странно думать о старике, о котором почти ничего не знаешь, кроме того, что он ждёт звонка какого-то «малыша». На стенках обычно царапают номер, который дали в справочном. «Малыш» наверняка хорошо знает того человека, бывал у него дома, раз уж тот так ждёт его звонка!
Алёша зачем-то представил себе будку, стенку с номерами. Тот номер он видел отчётливо, во всех подробностях, каждую цифру. И решил позвонить ещё раз. Чтобы рассказать, как всё получилось… извиниться. А там — будь что будет.
Дома был телефон, но Алёша отправился к жёлтой будке. Все номера были на месте, и тот, написанный необычным карандашом, так же чернел в стороне от других. Ни в одной цифре Алёша не ошибся, когда представлял его утром.
На этот раз трубку сняли сразу.
— Здравствуй, малыш! Я почему-то был уверен, что ты и сегодня позвонишь! Молодец, не забываешь деда!
— Я… — начал было Алеша, но незнакомый человек перебил его:
— Знаю, знаю, что занят! Читал в «Вечёрке» про твою выставку — молодчина, так держать! Это для деда главное! Ведь и школа ещё, и бассейн, в твои-то годы! Сейчас посвободней стал?.. Может, зайдёшь когда?
Теперь Алёша просто обязан был сказать, что он — это не он! То есть, конечно, он — но совсем не «малыш»! Вернее, не тот, за кого его принимают.
Но человек понял молчание Алёши по-своему:
— Папа, да?.. Ты знаешь, малыш, я ведь почти не выхожу… Раны мои, будь они неладны! Вот перебрался поближе к телефону, как чувствовал.
— Раны?.. — ужаснулся Алёша.
— Я ж тебе рассказывал, малыш. Ты, правда, совсем ещё крохой был, позабыл всё, наверное… Я ещё когда на «Ильюхе-горбатом» летал, были дела. Да ты вот позвонил, и мне легче.
Алёша вдруг понял, что он просто не может сказать этому старому, израненному в боях человеку, что он, Алёша, обыкновенный обманщик.
