Задание - Дубровский Эдгар (книги онлайн .TXT) 📗
довольно долгого с ним общения. Вначале он вызывал подозрения, но он был все
время на виду, с жителями не общался и вообще был явно аполитичным, что
майор относил за счет его ограниченности. Кроме того, майор всегда был
невысокого мнения о способностях детей быть разведчиками. Детское неумение
управлять эмоциями позволяло легко распознать ребенка-агента. Этот Паша был
для майора ясен: его спокойствие и независимость не могли быть игрой.
Появление в деревне юродивого развеселило майора. Он не ожидал, что
русский агент может появиться столь театрально. А то, что это разведчик,
майор почти не сомневался.
Однако проходили дни, а юродивый сидел на месте, никакой активности не
проявлял, мальчик вел себя обычно и не пытался установить контакт ни с кем
из взрослых жителей села. Замечено было, что он встретился однажды с Павлом,
но это не было похоже на завязывание отношений, а сам Павел, когда майор
осторожно прощупывал его, отзывался об этом мальчике да и об остальных
деревенских детях с величайшим презрением.
Шли дни, и майор начал сомневаться. Правда, была возможность ночных
встреч, но проследить за этим оказалось трудно. Кроме того, ветеринар не
походил на русского резидента, он занимался только своим делом, в
знакомствах был ограничен, крайне нелюбопытен, и поведение его после
появления юродивого совершенно не изменилось.
Юродивый сидел безвылазно в своем доме, и это больше всего раздражало
майора. Он видел этого человека всего один раз, в первый день, у школы, а
ему хотелось рассмотреть его поближе. Он не любил поединков вслепую. Это
может быть интересно, если ведешь игру с человеком, находящимся на
расстоянии, в другой стране, например. Но когда противник рядом, где-то за
спиной, притаился и никак себя не проявляет -- тогда лишаешься уверенности,
начинаешь нервничать и трудно не сделать промах.
Следовало вынудить русского разведчика действовать. Если это был
русский разведчик...
Краузе обдумывал, как лучше провести такую провоцирующую проверку,
когда произошла стычка с партизанами, и Курт, этот кретин и садист, устроил
совершенно бессмысленный кровавый спектакль.
Ведь было не исключено, что партизаны появились для связи с юродивым.
Это особенно вероятно, если вспомнить тех четверых с рацией, которых
пришлось уничтожить в лесу. Тогда Краузе полагал, что они и есть группа,
нацеленная на него. Теперь он понимает, что это была лишь группа связи.
Юродивый появился сразу же после ликвидации группы, видимо рассчитывая, что
она цела. И теперь ему нужна связь.
Русские перебрасывают сюда партизан, а Курт зверски уничтожает пленных,
ничего от них не добившись. Кроме того, этот идиот собирался сжечь
полдеревни -- и, возможно, сжег бы русского разведчика, испортив майору всю
игру. Гестапо расценило бы этот случай как предательство интересов Германии,
но Краузе видел здесь лишь проявление идиотизма. Тем не менее рапорт о
необходимости отправки обер-лейтенанта на фронт был майором уже подписан.
Вся эта история толкнула майора на активные шаги: он решил ускорить
проверку юродивого.
Если майор не ошибался...
Во всяком случае, Краузе выставил вокруг деревни секретные посты, чтобы
перехватить возможных связных между партизанами и деревней.
Сейчас майор сидел за своим столом в кабинете и снимал шкурку со
снегиря. Такая работа всегда успокаивала Краузе и давала возможность
обстоятельно думать.
Краузе был орнитологом-любителем. Это увлечение началось давно, когда
он выполнял одно деликатное задание, связанное с англичанами. Тогда ему
пришлось некоторое время работать под видом зоолога на орнитологической
станции на острове Гельголанд. Краузе увлекся наукой о птицах, начал
заниматься ею всерьез и даже опубликовал в одном специальном английском
журнале статью "К вопросу о внутривидовой изменчивости обыкновенной
овсянки". Дома у него хранилась большая коллекция птиц и птичьих яиц. И
здесь, в России, он не оставил любимое занятие.
На стеллаже в углу кабинета стояли большие картонные коробки, сделанные
для него по специальному заказу. В них на ватной подстилке хранились
аккуратно набитые и снабженные этикетками тушки российских птиц. Эти коробки
были предметом особого внимания майора Краузе.
В дверь постучали, и унтер-офицер доложил, что русский доставлен.
21
Сергея втолкнули в комнату, и дверь за ним закрылась. Он мельком увидел
стол, сейф, стулья... Нельзя было осматриваться, это противоречило
поведению, разработанному еще в Ленинграде на случай ареста. Тупой испуг --
вот что он должен был сейчас испытывать. Причины для испуга были -- Лешку
они увели в другую комнату. Сергей сжался и опустил голову. Спина его
вздрагивала. Есть ли кто-нибудь в комнате? Сейчас нельзя было проявлять
никакого любопытства. Такое поведение позволяло дольше и убедительней вести
игру. Наверно, за ним наблюдают, но об этом не надо думать. Тупость,
тупость, тупость! Отсутствие мысли и испуг. Я -- животное! Я -- боюсь! Я не
умею думать! У меня течет слюна, потому что челюсть отвисла, а язык
неподвижен. Тупость, тупость, тупость! Но не переиграть... Можно сделать
шаг, надо увидеть что-то блестящее...
Он шагнул к столу, засопел. На столе лежало... Не надо думать -- что.
Блестит -- интересно.
За спиной послышалось движение.
"Я не должен этого слышать", -- сказал он себе и еще ближе подвинулся к
столу, где лежали блестящий скальпель и ножницы. Он вытянул руку, пальцы его
шевелились.
Еще движение за спиной, и сразу негромко:
-- Не оборачивайтесь!
Сергей замер лишь на мгновение, потом медленно повернулся и, увидев
майора, подался назад, тупо и испуганно глядя ему в грудь.
Майор, мягко улыбаясь, наблюдал за ним. Сергей засуетился, замычал,
повернулся и пугливо коснулся ножниц пальцем. Они были холодные, и он
непритворно вздрогнул. Потом прижал ножницы пальцем, подвинул их по столу.
Майор сбоку следил за его лицом.
-- Возьмите, -- сказал он.
Сергей убрал руку и посмотрел на майора. Тот кивнул на ножницы:
-- Возьмите, возьмите!
Сергей тронул пальцем скальпель и довольно замычал.
-- -Ну хорошо, -- сказал майор, -- садитесь. Сергей разглядывал
пуговицы на мундире майора.
-- Я пока не прибегаю к помощи врача, -- сказал Краузе, усаживаясь на
стул и доброжелательно глядя на Сергея, -- вы сами понимаете, что
специалисту нетрудно установить в вашем поведении симуляцию. Но после этого
мне уже ничего другого не останется, как передать вас гестапо. Я понимаю, вы
можете предпочесть ореол мученика измене присяге. Я вам предлагаю третий
путь. Вы не раскрываете себя, и я вас не арестую.
Майор говорил, не спуская пристального взгляда с лица Сергея, и под
этим взглядом трудно было владеть лицом, как трудно не морщиться в луче
света. И нельзя было не слушать, что говорит Краузе. Понимая, что сейчас он
не выдержит долгого напряжения и лицом выдаст внимание, Сергей двинулся от
стола в угол комнаты, но испуганно обернулся, посмотрел на майора, бормотнул
невнятно и остановился у сейфа.
Майор говорил, глядя на Сергея:
-- Более того -- я помогу вам. Вам нужна какая-то информация. Я сейчас
выйду, а вы напишете вот здесь, что именно интересует ваше начальство. Без
моей помощи вам задание не выполнить. И никто, кроме нас двоих, об этом
разговоре не узнает. Вы получите информацию от меня. Ваша разведка будет
довольна, имя ваше не пострадает, вы сможете вернуться к своим.
