Переправа - Браун Жанна Александровна (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Малахов резко выдвинул стул и сел.
— Хватит изображать из себя заботливую няньку. По-моему, ты просто комплексуешь… А я-то, кретин, обрадовался… Впрочем, повторяться не буду. Поступай, как знаешь.
— Слушаюсь, товарищ лейтенант.
До общежития от казармы было рукой подать. Отсюда сквозь поредевшую листву были видны огни в жилых домах военного городка. Малахов медленно прошел через полуосвещенный плац и остановился возле клуба. Громадные, в два этажа, окна спортзала были ярко освещены. «Может, зайти взглянуть?» — вяло подумал он и тут же отогнал эту мысль. Время студенческих забав ушло безвозвратно. А жаль. Отличное было время.
Пять лет Малахов играл в институтской баскетбольной команде. Мишка Лозовский пришел в нее на два года позже и вскоре стал одним из самых результативных нападающих. Нападающих… Ну, Мишка… Кто бы мог подумать? Малахов помотал головой: опять Мишка… Хватит. Подумаешь, гордый… Сам захотел эту кашу хлебать, никто не заставлял. А теперь, естественно, комплексует.
Мимо Малахова сурово прошагала цепочка солдат с автоматами — сменять посты. Малахов невольно посмотрел им вслед и подумал вдруг, что автоматы у солдат заряжены самыми настоящими, боевыми патронами… И в эту минуту, как в озарении, он всем своим нутром понял, что попал в совершенно иной мир. В жесткий мужской мир команд, где все действия человека раз и навсегда определены одним из четырех уставов. Мир, в котором желания и поступки отдельного человека должны непременно сочетаться с интересами коллектива. Мир, где не получится «казаться», если не умеешь «быть». Даже вчерашняя задушевная беседа с подполковником Груздевым увиделась, вернее, услышалась сейчас Малаховым в новом, обязательном для него отныне свете.
«Черт возьми, — потрясенно подумал он, — а может, прав Мишка? И не он, а я упрямый осел?»
Глава XII
— Разрешите идти? — подчеркнуто официально спросил Малахов, надевая фуражку. С черного рабочего комбинезона и коротких сапог при каждом его движении сыпалась на чистый пол известковая пыль.
— Идите, — буркнул Дименков, раскрывая папку с документацией. На сухом желтоватом лице капитана лежала печать усталости и раздражения: человек занят серьезным делом, а его вынуждают транжирить ценное время на ерунду.
Малахов козырнул и вышел из канцелярии, еле сдерживая желание сказать капитану дерзость, выложить начистоту все, что он думает о методах его руководства. «И хорошо, что удержался, — похвалил себя Малахов, сбегая по лестнице. — Все равно ничего путного не услышал бы в ответ, кроме унизительного: «Не забывайтесь, лейтенант. Вы не у себя в институте»…»
На выходе Малахов столкнулся с Митяевым и двумя солдатами, тащившими в роту четыре новых ватных матраса. — Здравия желаю, товарищ лейтенант, — сказал Митяев и ласково похлопал по матрасу рукой. — Видали? Зам по тылу разрешил все заменить.
— Все сразу? — удивился Малахов. — Неужели износились так быстро?
Солдаты заулыбались, но Митяев цыкнул на них.
— Живо отнесите и вертайтесь на склад. Чтоб до трех все успели перетащить.
Когда топот солдатских сапог затих и на втором этаже хлопнула дверь, Митяев спросил:
— Видели, на чем спят солдаты?
— Конечно. На поролоновых матрасах. По-моему, это удобно, — сказал Малахов, терзаясь. С утра его взвод вместе со всей ротой занимался боевой подготовкой в дизельном классе. Все: и водители, и понтонеры. Последние по совету Хуторчука для расширения кругозора и взаимовыручки в бою. После обеда взвод должен выйти на стройку. Проводив своих солдат на занятия, Малахов забежал в учебку прикинуть объем работ и расстановку сил, но… Сначала его спешно вызвал в ротную канцелярию Дименков, а теперь задерживает Митяев. Но оборвать затянувшийся разговор с прапорщиком было неловко — Митяев старше на несколько лет.
— Коечку красиво заправить — это точно, а спать на таком плохо, — говорил Митяев, и было видно, что ему приятен и этот разговор, и сам лейтенант: такой стеснительный и вежливый. Митяев уважал интеллигентных людей и любил заводить с ними беседы на разные темы. — Поролон влагу в себя берет, и солдат ночью мерзнет. У меня какая стратегия? Чтоб солдат был здоровым.
— Конечно, конечно. Простите, я не думал. Мне никогда не приходилось спать на поролоне.
Митяев вытащил жестяную круглую коробочку с леденцами.
— Закуривайте, товарищ лейтенант. Сам варю из сахара с клубничным соком. Мой табак для здоровья полезный. Само собой, что говорить, ваше лейтенантское дело одно, мое старшинское другое, но если дело на меру, то забот у меня поболе, чем у командира полка. От подъема до отбоя — по макушку! Возьмем те же матрасы… Соображать кому пришлось? Мне. Не знаю, какой там умник их придумал, но, само собой, все новое по статистике от середины берут, верно? А у той середины еще два края есть — туда и сюда… Уяснили, к чему клоню?
— Уяснил, — сказал Малахов. — Это вы интересно сказали о середине. Есть о чем подумать.
Митяев просиял от удовольствия.
— Мой дед, бывало, говаривал: «Не много думано, да хорошо сказано». Зашли бы вечерком ко мне на чаек, есть о чем поговорить-подумать.
— Спасибо, Дмитрий Тимофеевич. Непременно зайду.
Злость на Дименкова охватила Малахова с большей силой. До встречи с Митяевым она тревожила сердце, теперь помутила и разум. Он пробежал мимо штаба к стройке, намереваясь довести начатое до конца и заранее распределить порядок работ, но не дошел до учебки несколько шагов, повернул и быстро пошел в казарму. Там на первом этаже в классе по инженерной подготовке проводил со своей ротой занятия Хуторчук. Вот кто был нужен Малахову сейчас позарез — Виталий. Старший лейтенант Хуторчук, с его опытом, смекалкой и умением находить главное в кутерьме мелочей. Малахов приоткрыл дверь класса, и взгляд его уперся в плотную стену солдатских спин и затылков. Сам же Хуторчук стоял в недосягаемой дали с куском тягового троса в руках.
— Итак, леди энд джентльмены, переходим к следующей теме, — говорил Виталий с веселым напором. — При погрузке звена на машину иногда — я подчеркиваю: и-ног-да — случается, что рвутся тяговые тросы. Вот он, голубчик. Если кто забыл — можете полюбоваться. Вот эта петля на конце называется проушиной. Ее цепляют за рымную пуговицу, чтобы машина при помощи лебедки могла тянуть звено на себя. Даю вводную: во время боевых действий при сворачивании наплавного моста порвался трос. Что будем делать?
Солдаты задвигались, заговорили негромко, но никто не решился ответить. Малахов смотрел то на солдат, то на Виталия и тоже гадал — что?
— Где же ваша солдатская смекалка, девушки? — спросил Хуторчук.
Солдаты засмеялись.
— В парк надо сбегать за новым тросом, — находчиво сказал кто-то впереди.
— Смотри-ка, соображает товарищ! — одобрительно воскликнул Хуторчук. — Одна беда, Семенов, вводную забыл. Как было сказано: во время боевых действий. Значит, родного парка уже нет. А есть что? Хорошо организованное техническое замыкание. Но и оно может быть отсечено десантом противника от места погрузки. Что в этом случае мы имеем, Семенов? А вот что: чтобы получить новый трос, тебе придется, во-первых, справиться в одиночку с десантом противника…
Слова его утонули в хохоте. Малахов тоже засмеялся, остро позавидовал умению Виталия так непринужденно и весело владеть вниманием солдат.
— Не-ет, воины, — сказал Хуторчук укоризненно, когда смех и кашель стихли, — так дело не пойдет. За помощью по ерунде бегать — сражение проиграть. Кто мы с вами есть? Бабенко!
— Понтонеры, товарищ старший лейтенант.
— Правильно, ефрейтор Бабенко. Каких войск?
— Инженерных, товарищ старший лейтенант.
— И еще раз правильно. Мы с вами солдаты инженерных войск! Это вам не кое-что. Это звучит!
По солдатским рядам прошел одобрительный гул.
— Но и обязывает. Мы инженеры и должны уметь делать все, а если надо придумать, то придумаем такое, чтоб у врагов в носу засвербило! Скоро мы выйдем в поле и должны показать всем ротам класс работы. Поэтому все, особенно водители и сержанты, должны научиться заплетать трос. Чтоб мы с ним горя не знали.
