Ветер влюбленных - Габова Елена Васильевна (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
И правда ведь, пришлось не защищать даже, а спасать!
В тот день у них по плану была гребля. Учились грести по-настоящему, как будто им во флоте служить. Учились на большой, с сильным течением, реке! Были в лагере пять хороших деревянных лодок, покрашенных в синий цвет. У каждой свое название, написанное на носу красными буквами: «Атаман», «Черемуха», «Рассвет», «Гвоздика» и «Боярыня». Кто и почему дал лодкам такие разнообразные названия – секрет. Наверное, опять же начальник лагеря, Сергей Николаевич, постарался. Человек он был с фантазией.
На каждой лодке по четверо ребят с тренером. Лёва с Надей были на «Боярыне». Не так-то легко, оказывается, грести! Топить весло в воде точно как надо, не глубже, не мельче, протягивать его под водой, откидывая назад корпус… Лёва с Надей на одном сиденье грести учились – он одним веслом, она – другим. Получалось ни хорошо ни плохо, одинаково у обоих. А потом на другом берегу было купание. Весело! Нетронутый пляж расстилался красивыми ровными волнами, сюда, быть может, вообще не ступала нога человека! Учеба гребле, когда Надя и Лёва касались друг друга плечами и голыми коленками, сблизила их, и когда они стайкой пошли купаться, Лёва был рядом с ней. Плавал Лёва хорошо – мама постаралась, водила его в бассейн с трех лет. Надя вроде тоже плавала – но когда под ногами нащупывала дно. А тут она и еще одна девчонка попали в яму, может быть, даже в ямку, но утонуть ведь и в луже можно… Обе запаниковали и стали тонуть по-настоящему. Воды нахлебались, и голова Нади уже несколько раз скрывалась под водой. Как на грех тренеры ничего не слышали и не видели. Когда Лёва понял, что с девчонками что-то не так, он не растерялся, подплыл к девчонкам и подал Наде руку. И сказал:
– Не бойся, ты умеешь плавать! Вот рядом уже ровное дно, не бойся, не бойся!
Но она все равно повисла на нем, и если бы мель была не рядом, кто знает, как бы все закончилось.
А другую девочку вытащил тренер, все же услышав крики ребят.
Лёве было нетрудно спасти Надю. То есть, может быть, она и без него бы не утонула, но может быть, и по-другому случилось.
Все сразу вернулись в лагерь, заботливо спрашивая девочек о самочувствии. Девочки ушли в свою палатку и затихли. А Лёва сидел неподалеку и сторожил, чтобы никто им не мешал. А потом прибежал Алексей Петрович и, узнав, что девочки спят, ужасно всполошился и стал их будить, и даже бил Надю по щекам… еле разбудил. Оказывается, нельзя спать тем, кто воды наглотался.
Ну вот… после этого случая они подружились. Он сделал из сосновых шишек человечка – подарил ей. Она в ответ тоже из шишек смастерила какое-то чудо-юдо. Он назвал его «Соснячок». Он у него под топчаном жил, никто и не знал. А Лёва перед сном достанет Соснячка, полюбуется, скажет ему одними губами:
– Спи, – и под топчан положит. А утром поставит как солдатика – чтобы бодрствовал.
Ему очень хотелось подарить Наде цветы – как папа маме дарил, но он стеснялся. Однажды сорвал ромашку и положил на ее футболку, когда она купалась. Она сразу догадалась, что это от него. Нашла его в стайке мальчишек и улыбнулась глазами.
Были у них и дискотеки на дощатой площадке рядом с кухней. Мазались антикомарином, и никакие кровопийцы были не страшны. Танцевали все, и малыши-бельчата тоже под ногами у старших путались. Однажды Лёва пригласил Надю на медленный танец и чуть не умер от страха, пока они танцевали. Она положила руки ему на плечи, он взял ее за пояс. Сердце колотилось как бешеное, он мечтал, чтобы скорее кончилась музыка, а она все не кончалась и не кончалась, танец длился бесконечно. Наконец, кончился. Он сказал Наде: «Спасибо», – поклонился, как учили их в музыкальной школе – после выступления встать из-за инструмента, подойти к краю сцены и склонить голову перед зрителями. Он склонил перед ней голову.
А ночью Лёва не мог спать! Он вспоминал ее зеленые глаза, устремленные на него. Глаза ждали, он что-нибудь скажет. А он молчал! Он такой робкий был с девочкой! Но и она молчала! А ведь нельзя сказать, что была молчунья. С подружками и болтала, и хохотала беспрестанно.
После танцев ему подали записку. У них белые ночи – не нужно было фонариком светить, чтобы ее прочесть.
«Лёва, приходи на ель после дискотеки», – было написано в ней.
У него сердце заколотилось с новой силой!
Та ель, на которой спала Мухоморина-Надя, стала в лагере знаменитой. Она редко бывала свободной, ею пользовались как скамейкой в небе! Скамейка в небе среди ветвей. И ведь довольно высоко была, как Мухомор-наоборот посмела в первый день залезть на нее, удивлялись ребята и взрослые. Не смотрела вниз, скорее всего. И Лёва не раз на дерево лазил, однажды даже книжку какую-то читал на небесной скамейке.
И вот сейчас он пошел к ели. Ночи не было, были сумерки, особенно среди хвойных ветвей. Шел к дереву и думал: что говорить? О чем? Что делать? Может, поцеловать ее? Один разочек? Мальчишки все так делают. Говорили, что девчонкам это нравится. Сам он не знал, хотелось ли ему целоваться с Надей? Ему нравилось смотреть на нее, вместе грести, вместе купаться, поднимая радужные брызги, пить чай, сидя напротив друг друга. Но целоваться – он пока еще не знал этого желания. Он даже не знал, хочет ли свидания с ней!
Но ведь Надя пригласила! И вот он послушно идет. Посидит с ней на небе!
Почти уже залез на нужную высоту. Увидел снизу чьи-то ноги. Не разберешь, чьи кроссовки – по подошвам как узнаешь? Дальше полез.
Одна ветка всего осталась, а тут какая-то девчонка как завизжит! Совсем это и не Надя была! Он чуть с дерева не свалился от испуга! Бок ободрал о колючие и шершавые ветки.
Еще услышал, как кто-то неподалеку за деревьями приглушенно смеялся. Девчонки, кто же еще! Подсматривали! Противные девчонки! Он сразу подумал, что это не Надя была, не стала бы она его так разыгрывать, нет, не стала!
Но спросить у нее утром за завтраком постеснялся, вел себя так, как будто бы ничего не случилось. И она была обычной – никакой насмешки в зеленых, как хвоя, глазах.
Но заметил двух девчонок, которые смотрели на него и хихикали в ладошки. Это были девчонки из другого отряда – на год старше. На всякий случай он показал этой парочке кулак. А когда попросил парня из старшего отряда, от которого Лёва записку получил, показать тех, кто дал ему послание, парень ответил:
– Слушай, чувак, не помню!
Лёва с нетерпением ждал первого сентября нового учебного года. Думал, как они с Надей встретятся. Что скажут друг другу?
– Я скучал, – сознается он. – Здорово там было, правда?
Но она ничего не сказала! Вернее, ничего необычного! Только как всегда:
– Привет, Капитонов!
Ему даже обидно стало. Вот так раз! И на переменке он сам подошел к ней и спросил:
– Поедешь еще в лагерь тот?
Она ответила:
– Не знаю. Лучше на юг, на море. А то там столько комаров, всю кровь у меня выпили!
– Да нет, чуть-чуть осталось, – улыбнулся он, – а мне там понравилось.
– Ты же музыкант, – напомнила она, – зачем тебе спортивный лагерь? Пальцы ломать мячом, да?
Она напомнила ему тот момент, когда они играли в волейбол, и он сильно расшиб мячом пальцы.
Четвертый, пятый, шестой, седьмой классы… Лёва садился в классе так, чтобы Надя Калинина была впереди. Ему нравилось смотреть в ее спину. То коса, то распущенные по плечам каштановые волосы, то одна заколка в волосах, то другая. То резинка с шариками на косе, то с какими-то висюльками… Лёва все заколки её изучил. И не только заколки… Блузка с белым воротничком, с полосатым, с воротником-стойкой… свитерок с отворотом, кофточка с застежкой сзади… однажды у нее перекрутилась лямка сарафана. Как ему хотелось ее поправить! Руки просто чесались! Не посмел! В раздевалке он старался как бы нечаянно коснуться ее куртки. Однажды коснулся щекой воротника. По сердцу как будто погладили! Потом зарылся в куртку лицом. И тут пришла Надя.
– Ты что там ищешь, Капитонов? – удивленно.
