Плыви, кораблик! - Александрович Сергей Владимирович (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Дома вдруг откроет Валера свой альбом, полистает... Вот тот мишка-попрошайка — одна лапа поднята вверх, другая на животе, словно мишка сам себя поглаживает по пузу... Вот крупная лобастая голова с лохматой гривой. Одна только голова лежит на согнутой лапе, да ещё едва видимый контур спины. Это лев. Спит. Или просто лёг и отвернулся — надоело ему смотреть на тех, кто день за днём десятками глаз смотрит на него. Вот рожки, и ножки, и огромные глаза. Это косуля. Почему-то все звери в альбоме у Валеры печальные. Только один зверь получился весёлый. Это Дымка. Правда, рисовал Дымку Валера не в зоопарке, а в комнате Анны Николаевны, в Гвардейском переулке. Дымка лежала на кушетке, рядом сидел Кореньков и поглаживал её по шее, чтобы она не вертелась. Но на рисунке не видно ни Коренькова, ни кушетки — одна только лохматая голова с маленькими весёлыми глазками и собачьей улыбкой. Собаки ведь улыбаются. Валера этого не знал, а вот, когда рисовал Дымку, увидел. И на рисунке сама собой получилась Дымкина чуть приметная улыбка.
Но сейчас Валера не взял с собой альбома. Потому что едут они вовсе не в зоопарк.
На какой остановке вылезать, Кореньков знал. И что надо перейти площадь, тоже знал. А вот дальше...
— Это где-то здесь, — проговорил он, вглядываясь в улицу, ровным лучом уходившую от площади. — Дядя Фёдор сказал, дом во дворе, рядом с заводом.
— А какой номер? — деловито спросил Боря Авдеев.
— Номера никто не знает. Он сказал: «Ты найдёшь. Завод «Электроприбор», а дом сразу за ним во дворе, приметный: двухэтажный с колоннами».
Они шли по улице. Она была неширокая и будто разделённая пополам на тёмное и светлое — одна сторона солнечная, на другой тень. На солнечной стороне сияли стены и сверкали стёкла, на теневой всё отдыхало в тишине и прохладе. По обеим сторонам стояли дома как дома. Старые и поновей, с балконами и без. В первых этажах занавески — в цветах и полосках, в кубиках и ромбиках и просто гладкие, одноцветные. В одном окошке стояла клетка с канарейкой. Канарейка жёлтенькая, как солнечный зайчик, пущенный кем-то с солнечной стороны. Скачет на тоненьких ножках, весело, словно она не в клетке, а в саду, на приволье. В другом — цветочные горшки с тусклой запылённой зеленью. В третьем сидел на вышитой подушечке рыжий кот. Большой, пушистый, он скучливо смотрел на улицу. Видно, хотелось ему спрыгнуть вниз со своего окошка, побродить по крышам, поиграть или даже подраться с другими котами. Может быть, эти другие коты — серые, белые, чёрные, полосатые, хотя сами и были не красивей, дразнили пушистого рыжим. Рыжих почему-то всегда дразнят рыжими. Валера застрял у окошка с рыжим котом, вскинул голову, постоял, поглядел, сказал, ни к кому не обращаясь:
— А рыжий цвет очень колоритный.
В другое время Кореньков и сам бы с удовольствием поглядел на рыжего кота. Но сейчас его интересовало другое. Завод. Где он — этот завод «Электроприбор»? Завод ведь не иголка, его сразу увидишь, если он есть. Но вокруг не было видно ни одной трубы с серым хвостом дыма, не слышалось ни железного грохота, ни шума машин. Валера опять остановился, кивнул на противоположную солнечную сторону:
— Смотрите, какой дом!
— Какой?
— Да вон тот. Совсем как терем!
Дом и правда был похож на терем-теремок. Сам красный под высокой крышей, узкие окошки в белых каменных завитках, крыльцо с широкими каменными ступенями, а перед ним ровным строем копья железной ограды. Стоял он тихий, словно нежилой. В сказках в таких теремах живут заколдованные принцессы, которых отыскивает и расколдовывает добрый молодец.
— Красивый! — Наташа тоже приостановилась, разглядывая сказочный дом. — Терем-теремок, кто в тереме живёт?
Кореньков тоже приостановился — недовольный. Конечно, Валера очень умный, никто и внимания не обратил, а он разглядел. И «кто в тереме живёт» тоже интересно. Но им сейчас нужен завод. И вдруг Борис Авдеев закричал:
— Завод!
— Где? — завертел головой Кореньков.
— Да вот же. Он и есть — этот терем! На дверях...
Над каменным крылечком за оградой из копьев не сразу можно было разглядеть стеклянную табличку с надписью: «Электроприбор». Вот так теремок с принцессой! Поди, попробуй догадайся!
А следом за оградой без всяких ворот — каменная арка двора.
Ребята быстро перебежали через улицу. Теперь уже и искать всего ничего.
— Как его фамилия, этого твоего старичка? — спросил Борис Авдеев Коренькова.
— Фамилии дядя Фёдор не сказал. Никто не помнит, говорит. Иван Иванович — и всё.
— Да-а, — протянул Боря Авдеев. — На деревню дедушке.
— Найдём, — сказала Наташа. — Главное, дом нашли.
Но дома они не нашли. Не нашли. Не потому, что плохо искали. За каменной аркой, как и говорил Коренькову Фёдор, был двор, старый московский двор со старыми тополями, на которых робко проклёвывались ещё редкой слабенькой зеленью первые листочки. А двухэтажного дома с колоннами не было. Можно было только догадаться, что ещё совсем недавно он здесь был, стоял на том самом месте, где сейчас чёрно-жёлтыми грудами корёжилась развороченная земля. Рядом лежали штабелями серые бетонные плиты, валялись какие-то трубы и над всем этим возвышался подъёмный кран.
— А домик-то тю-тю, — присвистнул Борис Авдеев. — И твой Ваня в квадрате — тоже...
Дом снесли. Это было ясно. А вот что делать дальше, не мог придумать даже очень умный Валера. Бывают такие обстоятельства в жизни, в которых бессилен самый умный человек. Они стояли и смотрели на чёрно-жёлтые груды земли, из которых кое-где торчали углы битого кирпича — остатки ещё недавно стоящего здесь дома. Но сколько ни смотри, дом заново не вырастет. Это тоже было ясно. Но всё же они продолжали стоять.
Наташа отошла от мальчишек. Где-то с краю развороченной земли на бетонной плите сидела женщина с коляской. Наташа подошла к ней:
— Тётенька, а этот дом, который тут был... с колоннами... — Наташа и сама не знала, о чём она хочет спросить, ведь и так видно, что дом снесли.
— Был тут дом с колоннами, — словоохотливо ответила женщина. Она явно скучала над своей коляской и была рада хоть с кем-нибудь перекинуться словом. — А вам он зачем?
— Мы одного человека ищем, который тут жил. Ивана Ивановича. Вы не знали его? — спросила Наташа.
— Не знала, милая, — с сожалением ответила женщина и снова спросила так же, как и про дом: — А вам он зачем?
— Мы... — замялась Наташа, не зная, как объяснить. — ... Он нам очень нужен! А жильцов отсюда куда переселили, вы, случайно, не знаете?
— Да кто ж его знает. Кого куда. — И, видя расстроенное лицо девочки, добавила: — Погоди, многим дали квартиры в новом заводском доме. Это завод расширяется, новые цеха строит. Он и забрал территорию под цеха. А прежних жильцов — в свои дома. Один как раз тут, неподалёку. Двенадцатиэтажный с балконами. Внизу гастроном. Попробуйте, зайдите в домоуправление, может, вам там что-нибудь скажут про вашего человека, — посоветовала она.
— Спасибо! Большое спасибо! — радостно поблагодарила Наташа и побежала к мальчишкам.
— В конце улицы! Плиткой сиреневой облицован. Его так и зовут — сиреневый дом! — крикнула вдогонку женщина.
Сиреневый дом они нашли сразу. Он громадой возвышался над всеми другими домами, сверкая на солнце широкими окнами. Тянулся вдоль улицы, приглашая множеством подъездов. И опять они остановились — теперь уже перед этой сиреневой громадой — в полной растерянности.
— В домоуправлении надо фамилию назвать, а не Ваня в квадрате, — сказал Борис Авдеев, и он был прав.
— Пошли, — сказал Кореньков и первый отвернулся от сиреневой громадины. Молча они прошли по улице обратно, мимо красного терема, который непонятно каким образом оказался заводом, мимо рыжего кота, который по-прежнему восседал на вышитой подушке и презрительно смотрел на улицу, мимо цветочных горшков, мимо клетки с весёлой канарейкой. Оставалось только перейти площадь, спуститься в метро и разойтись по домам.