Чучело-2, или Игра мотыльков - Железников Владимир Карпович (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
— Верно, — улыбнулся Глебов. — Я закончил тост.
— Читаю ваши мысли… Думайте, думайте. Чи-та-ю ва-ши мыс-ли… Пожалуйста, Борис Михайлович, помогите мне… Подумайте о вашей работе, о том, как вы попали к нам, и снова произнесите ваш тост… Так, так… Вы произнесли тост за неожиданное знакомство?
— Холодно, — ответил Глебов.
Ему нестерпимо хотелось дотронуться до длинных нервных пальцев Кости. Он положил руку на стол и незаметно приблизил ее к Костиной ладони.
— … За встречу старых друзей? — продолжал Костя.
— Тепло. Хотя я бы назвал это совсем иначе. — Глебов по-прежнему пристально смотрел на Костю. Он забыл про все на свете — видел перед собой только своего сына! — Костя, вы верите в чудеса?
— Значит, случай уникальный? — Костя зашелся от удовольствия. — Наведите на след.
— Дело в том, — не выдержал напряжения Глебов, — что я…
— Нет, нет, нет! — заорал Костя, вскакивая. — Мы же договорились… Я сам догадаюсь…
«Ну, догадайся, догадайся, что я твой отец! — думал Глебов. — Посмотри на меня, возьми мою руку. Ну же!»
— Ладно вам, — испуганно вмешалась Лиза. — Лучше выпьем шампанского. — Налила себе.
— Мать, ты все портишь! — возмутился Костя. — Не пей! — Он выхватил у нее бокал с шампанским, расплескивая его. — Мы доиграем! Борис Михайлович, думайте… думайте…
— Я думаю, думаю! — сдерживаясь, тихо ответил Глебов. В голове у него яростно стучало.
— Кажется, я уже читаю ваши мысли! — торжественно произнес Костя. — Да, да! Чи-та-ю!.. Вокруг стало светло! Передо мной выстраивается череда букв… Я читаю… их… Вы!..
— Горячо! — возбужденно воскликнул Глебов и сжал своей ладонью пальцы Кости. «Какие они у него холодные, — подумал он. — Их надо согреть».
Лиза увидела, как Глебов схватил Костю за руку, и поняла, что он сейчас все откроет; она предупреждающе вскрикнула: «Боря!» — пытаясь его остановить, но ее никто не слышал.
— Вы! — Костя вскочил. Ему нравилось играть без проигрыша. — Мой!..
— Отец! — не выдержал Глебов.
Наступила длинная тишина. Было слышно, как по улице, позванивая, прошел трамвай, потом во дворе раздались детские крики, залаяла собака, жалобно всхлипнул и заработал холодильник.
Лиза в ужасе закрыла лицо руками, стараясь спрятаться от всего белого света.
Костя разозлился: из него сделали дурачка. Посмеялись над ним. Он хотел разыграть судью, не думая его обижать, а тот разыграл его, и довольно грубо. Слово «отец» никак не поразило его сознания, он только понял одно: игра не удалась. А отсюда всевозможные неприятные последствия.
— Ну вы шутник, Борис Михайлович! Испугали до смерти Лизавету Федоровну. — Костя притворно рассмеялся. — Смотрите, смотрите, она личико руками закрыла, онемела от страха.
Он склонился к матери, покровительственно обнял и почувствовал, как вздрагивало ее плечо, ударяя острой костью ему в ладонь. Его это насторожило. Он посмотрел на Глебова; тот странно и резко изменился, почти до неузнаваемости: из доброго, милого, неуверенного человека превратился в страшно серьезного, черты его лица приобрели жесткость и решительность.
— Я не шучу, Костя, — строго заметил Глебов. — Это правда, я твой отец. Мне призналась сегодня в этом Лиза.
Костя не знал, что ему делать; он встал, прошелся по комнате, зачем-то бухнулся на тахту и развалился. «Хорошо бы врезать маг на полную катушку, чтобы отключиться, — подумал он, — или рвануть к двери — только они меня и видели». Но он знал, что у него на это нет никаких сил, он был как связанный тугой веревкой по рукам и ногам, хотя ему казалось, что новость его не потрясла и стала чередой обыкновенных дел. Только что Костя был без отца, а теперь у него он есть. Нормально. Не надо зря всхлипывать и причитать: «Ах, папочка, папочка, какая радость!» Все нормально. Нор-ма-льно!
Хотя непривычное слово «папочка» почему-то ворковало у него в горле. Фанатки закачаются. И ребята из группы. Что-то пропел у него в голове несколько раз тяжело, на низких басах, саксофон.
Костя следил за Глебовым, прикрыв веки, в едва заметные щелочки из-под ресниц. Вдруг ему показалось, что Глебов вырос у него на глазах, а сам он — маленький и беспомощный. Тогда-то он и понял, что перед ним действительно стоял его отец! Настоящий, невыдуманный. Это его ослепило, лишило дара речи.
Сколько раз в жизни он мечтал об отце, сколько раз плакал втихомолку, завидуя другим детям. Он всегда чувствовал себя обойденным, ущербным, неуверенным. Когда другие мальчишки, еще в детском саду, спрашивали ехидными голосами: «А кто твой папа?» — он, уже заранее готовый к этому коварному вопросу, как бешеный бросался на обидчика. А когда Лиза по вечерам укладывала его спать, а потом, думая, что он уснул, прихорашиваясь, исчезала, до него долетал запах ее духов, и он подолгу не спал, разговаривая с несуществующим отцом.
О чем они только не говорили, куда только не ходили! И по реке плавали на быстроходном катере, летящем над водой, и по деревьям лазали, и в зоопарке были, и в цирке, и на мотоцикле гоняли, и почему-то чинили крышу бабушкиного дома. Потом отец ему подарил настоящего, живого тигренка, и он каждый вечер, когда Лиза убегала, вставал, шел к холодильнику, доставал оттуда молоко, наливал в блюдце и подсовывал под кровать, приговаривая: «Ну попей, полосатенький».
Лиза, вернувшись, убирала блюдце с молоком, а он упрямо опять ставил и еще плакал, что она хочет, чтобы его тигр умер от голода. Костя помнил до сих пор, как Лиза повела его к врачу, а тот спросил: «А ты не боишься тигра?» А он ему ответил, что не боится, потому что тигр добрый, сильный и очень его любит. «А откуда ты знаешь, что он полосатенький и любит тебя?» — спросил доктор. «Как откуда? — удивился Костя. — Тигр же, когда меня видит, улыбается».
Когда Костя стал старше, отец стал ему сниться. Они были где-то на войне, и он вытаскивал отца, тяжело раненного. Даже сейчас, совсем недавно, во время концерта, он почувствовал, что отец сидит в зрительном зале. Откуда это возникло, он не знал. Вспыхнуло в голове и исчезло.
Костя увидел, как Глебов подошел к Лизе, протянул руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но замер в нерешительности.
— Лиза, я не хотел, — услышал он глухой голос Глебова. — Сорвалось. Забыл про свое обещание.
— Уйди, Борис, — попросила Лиза, не открывая лица.
— Пойми, ничего страшного не произошло. Все живы-здоровы… и я, например, очень счастлив. — Глебов оглянулся на Костю, ища поддержки, но тот быстро отвел глаза.
— Уйди, — устало повторила Лиза, не глядя на Глебова.
— Хорошо, я уйду. — Он снова посмотрел в сторону застывшего на тахте Кости. — До завтра?… — Глебов ждал Лизиного ответа, но так и не дождался.
Костя слышал его шаги, медленные, с остановками; наконец щелкнул замок, дверь скрипнула, захлопнулась. Тишина обволакивала Костю — убаюкивала его, он растворялся в ней. Перед ним неотступно стоял молчаливый Глебов. Вдруг Костя почувствовал странное: губы у него сами собой растянулись в улыбку. Он рывком встал, посмотрел на Лизу, которая все еще сидела согнувшись и уронив голову на руки.
— Мать, а мать, ну что случилось? — Костя обнял Лизу, пытаясь заглянуть ей в глаза. — Не узнаю коней ретивых.
— Да замолчи ты, дай подумать. Голова раскалывается.
— Не понимаю… Нам подвалила удача. В такой подходящий момент. Кстати, можно узнать: почему надо было молчать об этом?
— Это ты! — закричала Лиза, не отвечая на вопрос. — Ты во всем виноват!
— Я? — удивился Костя.
— А кто же? Если бы не эта твоя дурацкая выходка с машиной, все бы обошлось.
— Подумаешь, прокатился на машине, — дерзко заметил Костя.
— Подумаешь? Несчастный балбес!.. Ты меня и себя загнал в капкан! Все дети как дети!..
— Хватит! Все равно я не буду жить по правилам. Ясно?
— Скотина! — Лиза размахнулась и отвесила Косте увесистую пощечину.
— Ты что?! — Костя побелел от злости. — Ах так?… Ну, этого я тебе никогда не прощу! Ненавижу!
