У Серебряного озера (На берегу Тенистого ручья) - Уайлдер Лора Инглз (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
К вечеру папа вернулся. Лора издали увидела, как он поднимается на холм, и они с Джеком побежали его встречать.
Мама как раз вынимала из духовки свежий хлеб.
— Где же твои сапоги, Чарльз? — спросила она.
— Видишь ли, Каролина, — отвечал папа, — я встретил в городе преподобного Олдена, и он сказал мне, что никак не может собрать денег на колокол. Люди отдали ему всё что могли, до последнего цента, но ему не хватало как раз трех долларов. Вот я их ему и отдал.
— Ах, Чарльз! — только и смогла выговорить мама.
Папа поглядел на свой дырявый сапог и сказал:
— Я уж его как-нибудь залатаю. А знаешь, у нас здесь будет слышно, как звонит этот колокол.
Мама быстро повернулась обратно к плите, а Лора тихонько вышла из комнаты и села на ступеньку. В горле у нее застрял комок. Ей так хотелось, чтобы папа купил себе новые сапоги!
— Ничего, Каролина, — услышала она голос папы. — Теперь уже недолго ждать урожая.
Блестящее облако
Уже совсем скоро можно будет жать пшеницу.
Папа каждый день ходил на нее поглядеть, а каждый вечер он говорил о ней и показывал Лоре несколько длинных тугих колосков. По его словам, погода стояла самая подходящая для того, чтобы зерно поспело.
— Если так и дальше пойдет, — говорил он, — то на следующей неделе можно начинать жатву.
Стояла сильная жара. На высокое бледное небо невозможно было смотреть — оно так и полыхало жаром. Воздух волнами поднимался над прерией, как над горячей печкой. В школе из дощатых стен сочилась клейкая смола, и дети дышали, открыв рты, словно ящерицы.
Утром в субботу Лора вместе с папой пошла взглянуть на пшеницу. Пшеница высотой была почти с папу. Он посадил Лору к себе на плечи, чтобы она могла посмотреть сверху на отяжелевшие, гнущиеся колосья. Все поле было зелено-золотым.
За обедом папа рассказал об этом маме. Он никогда еще не видал такого урожая. Сорок бушелей с акра[3]***, не меньше. А продать ее можно по доллару за бушель. Они теперь богачи. Здесь чудесные места. У них теперь будет все, чего они пожелают.
Лора слушала и думала о том, что теперь папа купит себе новые сапоги.
Лора сидела лицом к открытой двери, в которую лился солнечный свет. Вдруг он почему-то стал меркнуть. Лора протерла глаза и снова посмотрела. Свет действительно померк. Он продолжал меркнуть, пока не исчез совсем.
— Похоже, собирается буря, — сказала мама. — Наверное, это туча закрыла солнце.
Папа быстро встал и подошел к двери. Бурей могло побить пшеницу. Он выглянул на улицу. Потом вышел из дома.
Дневной свет сделался очень странным. Он изменился, но не так, как это бывает перед бурей. И воздух не давил, как перед бурей. Лоре вдруг стало страшно — она сама не знала почему.
Она тоже выбежала из дома. Папа стоял и глядел на небо. Мама и Мэри вышли следом, и папа спросил:
— Что бы это могло быть, Каролина?
Какое-то облако закрыло солнце. Оно было не похоже на обычные облака и состояло из снежинок, только очень крупных, тонких и блестящих.
Ветра не было, не колыхалась даже трава, жаркий воздух был неподвижен, но край облака двигался по небу быстро, как от ветра. У Джека шерсть на загривке встала дыбом. Подняв морду к облаку, он зарычал, а потом заскулил.
Плюм! Что-то стукнулось о Лорину голову и упало на землю. Она взглянула вниз: это был кузнечик — таких больших ей еще не приходилось видеть. И сразу громадные бурые кузнечики посыпались вокруг нее с глухим стуком, словно град, ударяя ее по голове, по лицу, по рукам.
Из облака градом сыпались кузнечики. Само облако все состояло из кузнечиков. Своими телами они закрыли солнце, и оно померкло. Их большие тонкие крылья светились и поблескивали. Шум этих крыльев наполнял воздух. Падая, кузнечики стучали о землю и о дом так, словно шел настоящий град.
Лора попыталась их смахнуть, но они цеплялись своими лапками за ее платье, за ее кожу. Они смотрели на нее выпученными глазами, поворачивая голову туда-сюда. Мэри с визгом убежала в дом. Кузнечики покрыли всю землю; на ней не осталось места, куда можно было ступить. Лоре приходилось наступать прямо на них; под ногами было скользко от раздавленных кузнечиков.
Мама кинулась закрывать все окна. Папа зашел в дом и, стоя в дверях, глядел на улицу, а рядом с ним стояли Лора и Джек. Кузнечики по-прежнему сыпались с неба; вся земля вокруг кишела ими. Их длинные крылья были сложены, они передвигались скачками. В воздухе стоял шум крыльев, а по крыше словно барабанил град.
Потом Лора услышала еще один звук. Этот звук издавало множество крохотных челюстей — кусающих, рвущих, жующих.
— Пшеница! — закричал папа. Через заднюю дверь он кинулся в сторону поля.
Кузнечики ели. Как ест один кузнечик, можно было услышать, только если поднести его поближе к уху и, держа в руке, скормить ему травинку. Но сейчас было слышно, как едят миллионы кузнечиков, как откусывают и жуют миллионы их челюстей.
Папа бегом вернулся назад к хлеву. Лора увидела из окна, как он запрягает в фургон Сэма и Дэвида. Потом он быстро-быстро стал вилами кидать в фургон грязное сено из кучи, приготовленной на удобрение. Мама выбежала из дома, взяла другие вилы и стала ему помогать. Потом папа погнал лошадей к пшеничному полю, а мама пошла за фургоном.
Папа объехал поле кругом, выбрасывая из фургона сено маленькими кучками. Мама наклонилась над одной кучкой, и из нее начала подниматься струйка дыма. Потом дым пошел гуще. Так мама подожгла все кучки одну за другой, а Лора смотрела, пока удушливый дым не скрыл от нее поле, папу с мамой и фургон.
А кузнечики все продолжали сыпаться с неба, и дневной свет по-прежнему был тусклым, потому что они закрывали солнце.
Вернулась мама. В пристройке она сняла с себя платье и нижние юбки, вытряхнула из них кузнечиков и убила. Она подожгла сено вокруг всего поля. Быть может, дым отпугнет кузнечиков и они не тронут пшеницу.
Мама, Мэри и Лора теперь сидели закрывшись в доме. Кэрри была еще слишком мала и все время плакала, даже у мамы на руках. Наконец она устала плакать и заснула. Но и сквозь стены дома они слышали, как едят кузнечики.
Сумерки кончились. Снова засияло солнце. Вся земля была покрыта ползающими, скачущими кузнечиками. Они съели всю мягкую короткую травку на пригорке. А высокая трава в прерии наклонилась и полегла.
— Ох, глядите! — тихонько сказала стоявшая у окна Лора.
Кузнечики объедали кроны ив. Листва на ветках поредела, и торчали голые сучки. Оголившиеся ветки были облеплены кузнечиками.
— Я больше не хочу на это смотреть, — сказала Мэри и отошла от окна. Лора тоже не хотела больше смотреть, но и не смотреть она не могла.
Очень смешно вели себя курицы. Они привыкли, вытянув шею, гоняться за кузнечиками, которых не могли поймать. Теперь каждый раз, когда они вытягивали шею, они хватали кузнечика. Это их удивляло. Они все время вытягивали шеи и пытались бежать сразу во все стороны.
— Что ж, по крайней мере не придется покупать корм для птицы, — сказала мама. — Нет худа без добра.
Зелень на грядках в огороде поникла. Картошка, морковь, свекла, фасоль — все было объедено. Длинные листья со стеблей кукурузы тоже были объедены, а початки и молодые колосья падали, облепленные кузнечиками.
И никто ничего не мог сделать.
Дым по-прежнему окутывал поле с пшеницей. Иногда сквозь марево Лора видела, как там двигается папа. Он ворошил' тлеющее сено, и опять густой дым скрывал его.
Когда пришло время идти за Пеструшкой, Лора надела чулки, башмаки и шаль. Пеструшка вошла в ручей на месте старого брода и стояла, подергивая шкурой и мотая хвостом. Стадо с жалобным мычанием проходило за их старой землянкой. Лора догадалась, что скот не может есть траву, потому что в ней полно кузнечиков. А если кузнечики съедят всю траву, то скотина будет голодать.
