Березовое пугало - Дорофеев Александр (читать книги полные txt) 📗
Постукивая колокольчиками, вышел из сарая дедушка. Голова засыпана тонким опилочным пухом. Опилки лежали на лице. Забились в складки вокруг рта, растопорщили усики и бакенбарды. Я обнял дедушку, ощутив под пиджаком сухое воробьиное тельце с острыми лопатками.
– Будет баловаться-то, – отстранился он. – Что успел за сегодня?
Огляделся, припоминая, но все вокруг молчало обо мне.
– Зря день прожил, – кивнул дедушка. – Не будет из тебя толку!
– А от тебя-то какой толк? – прошамкал вдруг Фома Платоныч. – Разве что к Соловью в товарищи – кобылу стеречь.
Дедушка встрепенулся и откашлялся, будто услыхал, но не разобрал ясно, а переспросить-то вроде и некого. Опилки посыпались с лица. Он махнул рукой и пошел в дом. Березовые колокольчики шелестели ему по дороге какие-то деревянные слова – мол, вечер, спать пора. А спал дедушка уверенно, лежа на спине, руки вдоль, упрямо дыша носом. Умеет ли кто спать правильней?
Взошла внезапно пятнистая луна. Я посидел у дома на скамейке. Обернуться бы пугалом, стоять меж грядок долгие годы, безмолвно, твердо зная, что делать, все понимая, всех любя, пугая беззлобно птиц и охраняя урожаи.
Войдя в дом, выключил свет и поглядел из окна. Луна теперь была ясная, без пятен. Поблескивали листья. Мутно светилась парниковая пленка над огурцами и помидорами. А где же Фома Платоныч? Не видать его!
Окно запотело, и луна растянулась по небу светлым столбом. Протарахтел на дороге мотоцикл.
Я выскочил на улицу. Сосновые лапы медленно ползали по луне. Холодный ветер опустился до травы. А Фома Платоныч укрылся, кажется, за елкой. Вот он, стоит, не шелохнется. Воротник поднят. Портфель в руке на гвоздике.
Я тихо подошел сзади и отвесил подзатыльник – шляпа покатилась, вихляясь, по сырой тропинке. Фома Платоныч вроде присел. Я щелкнул по холодному скользкому носу, отчего состроилась диковатая нездешняя гримаса. Фома Платоныч отпрянул и застыл с жалкой улыбкой.
– Какой из тебя толк? – бормотал я, стаскивая с него пиджак.
– Толк? – переспрашивал суетливо Фома Платоныч. – Какой толк? Из меня толк? Польза или прок?
Рубашку он никак не хотел отдавать, цеплялся каждым сучком. Да, видно, ослаб – руки и ноги в штанах отвалились без борьбы, как сухие ветки. Когда я разматывал простыню с перекошенным лицом, глаза его были полны укоризной.
Озираясь на дорогу, поспешил в дом. Полная луна все так же лезла в окно. Долго не мог заснуть, вертелся, чувствуя внутри простую березовую крестовину, как у бывшего Фомы Платоныча, – тяп-ляп. Хоть бы листики какие распустились…
Ранним-ранним утром, которое мне обычно лишь снилось, по огороду с лейкой в руках бродил дедушка. Наклонялся над клубничными кустиками, и лицо его разглаживалось. Улыбаясь, щурясь на солнце, приостановился у березовой крестовины, вбитой среди грядок. И, как бы померившись ростом, пошел к сараю.
А на крестовину уселся дрозд. Вертелся из стороны в сторону, как флюгер, подрагивал хвостом, шею тянул, голову набок – недоумевал вроде, откуда березовый кол вместо серьезного человека со стажем, Фомы Платоныча, пугала огородного.
