И невозможное вожможно - Завьялов Валерий Иванович (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

— А Александра Ивановна ведь обещала,— тянул я, но ответа директора не услышал: мать вывела меня из кабинета.

На другой день, никому не сказав, я снова пришел в школу.

Пробравшись на цыпочках в пустой класс, сел за парту. Больше всего мне понравилась блестящая черная доска. Я подошел к ней и начал старательно выводить мелом буквы, да так увлекся, что не заметил, как в класс вошел мальчишка.

— Зачем доску пачкаешь?— набросился он на меня,— Что тебе тут надо?

— Я учиться пришел,— прошептал я.

— Чего-чего?

— Учиться пришел.

— А что ты так непонятно говоришь?

— Болен я.

В класс между тем входили другие ребята. Они с любопытством смотрели на меня.

— Да это же Валерка Завьялов, двоюродный брат Верки Шепановой. Он вчера к Александре Ивановне приходил,— затараторила девчонка с голубым бантом в косе.

Прозвенел звонок, и все заняли свои места. А я стоял посреди класса и не знал, что делать.

Вошла учительница.

— Александра Ивановна, директор не принял,— произнес я, с трудом сдерживая слезы.

Учительница помедлила с ответом, а потом, оглядев класс, сказала:

— Сядь к Сазонову Вите,— указала она парту, где сидел тот самый мальчишка, который первым вошел в класс. Я направился к нему.

— А что это он так чудно ходит?— хихикнул кто-то. Послышался шумок,

— Климкин, встань! Ты что, никогда больных не видел?

Климкин встал, засопел и опустил голову.

— Садись. И чтобы это было в последний раз!..

Дома после ужина мать принялась за шитье, я за уроки, а бабушка занялась домашними делами. Уже смеркалось, когда к нам постучались.

— Здравствуйте, я Максимова, учительница вашего сына.

— Александра Ивановна! Проходите, пожалуйста!— засуетилась мать.— Я сама собиралась к вам зайти, да вот поздно с работы прихожу: фронтовой заказ выполняем!

— Какое имеет значение, кто к кому пришел? Вот мы и познакомились!— ласково ответила учительница.

Они прошли в соседнюю комнату. Дверь была полуприоткрыта, и я услышал рассказ учительницы о том, как я просился в школу.

— Мне так его жалко стало...

Потом голоса стали тише.

— Разве от судьбы уйдешь?— с горечью произнесла мать.

— Уйдем!— уверенно ответила учительница.

— Уж и не знаю, как вас благодарить...— начала было мать, но Александра Ивановна прервала ее:

— Ну зачем вы об этом? Учиться он хочет, а это главное.

— Желания-то у него хоть отбавляй,— вздохнула мать.— Да вот руки и речь...

— Речь и руки нам, правда, мешают,— согласилась учительница,— но попробуем. А где Валерий-то?

— Я здесь, Александра Ивановна!— отозвался я, входя к взрослым.

— Ну-ка покажи свои руки! Видите, как они нас не слушаются,— говорила она, ощупывая их.— Но мы их заставим. Не может быть, чтобы мы с ними не справились… В Загорск съездим на консультацию... К невропатологу... Сегодня пятница... Вот в следующую пятницу после уроков и поедем!..

В Загорской больнице минут сорок ждали приема. И вот нас пригласили в кабинет врача.

Александра Ивановна присела на предложенный ей стул и протянула доктору выписку из истории болезни.

— Что беспокоит сына?— спросил тот, прочитав выписку.

— Это мой ученик,— пояснила Александра Ивановна.— Невнятная речь и скованность движения рук мешают мальчику учиться. Чем можно помочь?

— Думаю, прежде всего лечебная физкультура,— отвечал врач,— неплохо бы, конечно, заняться с логопедом. Но в селе такого специалиста не найти.

— Попробую сама.

Врач с уважением посмотрел на учительницу. Затем, помедлив, достал из шкафа и протянул Александре Ивановне книгу.

— Возьмите. Это пособие для логопедов.

На следующий день после уроков Александра Ивановна велела мне задержаться.

— Будем исправлять речь,— сказала она, когда в классе мы остались одни.— Прежде всего, какие буквы ты не выговариваешь?

— С, Р, Л.

— С Л, пожалуй, и начнем. Первые упражнения такие...

И началась тренировка. От напряжения болели челюсти и язык. Но я не жаловался. Мне очень хотелось, чтобы люди понимали меня.

— Валера, ты не устал?— спрашивала учительница.

— Нет, что вы, Александра Ивановна!

Занятия продолжались. И так ежедневно. А месяца через четыре я читал вслух стихотворение Пушкина «У лукоморья» и вдруг почувствовал, что выговариваю букву Л, которую раньше не мог произнести.

— Александра Ивановна, буква Л получилась!

— Получилась, Валерий!

Глаза ее сияли.

— Давай закрепим. Повторяй: лампа, лапа, ложка...

Я несколько раз произнес эти слова, и опять буква Л получилась.

— Ну, Валерий, с первой победой тебя! Теперь начнем работать над другими буквами.

Среди ночи меня разбудило радио. Послышались позывные Москвы и торжественный голос Левитана:

— Внимание! Говорит Москва! Через несколько минут будет передано важное сообщение!..

Левитан сообщил долгожданную весть. Война окончилась.

— Мама! Баба Нюра! Война кончилась! Мы победили!— Я поднял весь дом на ноги.

Все собрались у репродуктора. Некоторое время сидели неподвижно. По лицу матери текли слезы.

— Дождались!— облегченно вздохнула бабушка,

— Ура! Война кончилась! Скоро папа приедет!— закричал мой младший брат Володька и побежал на улицу.

— Володя, оденься!— крикнула ему вдогонку мать, но его и след простыл. Я тоже, конечно, вышел на„улицу.

Несмотря на ранний час, село проснулось. Люди выходили из домов, шли к центру. Стихийно возник митинг. Потом появилась гармошка, кто-то затянул песню. Ее подхватили, и она поплыла по селу.

А спустя несколько месяцев начали возвращаться домой фронтовики. От отца пришла телеграмма: «Выехал, встречайте». Наконец настал этот долгожданный день, и я увидел отца.

Поставив на землю чемодан и картонную коробку, он обнял мать, а потом нас с братом, и мы пошли к дому. Односельчане приветствовали отца.

В селе его хорошо знали. Здесь он родился и вырос. Двенадцати лет пошел в люди. Октябрь встретил в Москве. Затем приехал в свой Загорский уезд на комсомольскую работу. Люди старшего поколения, листая подшивки местной газеты «Плуг и молот», встречали очерки, рассказы и фельетоны за подписью «Иван Угрюмый». Это был псевдоним отца. Он стоял с повлажневшими глазами, глядя на сельскую улицу, где прошли его детство и юность.

Когда мы пришли домой, отец усадил меня рядом с собой и спросил:

— Ну, сынок, давай подведем итоги нашего соревнования. Я обещал вернуться домой с победой. Свое обещание выполнил. А что ты обещал в письмах?

— Хорошо учиться,— ответил я,— свои обязательства я тоже выполнил.— И показал свой табель с отметками.

— Молодец,— похвалил он и, подмигнув, сказал: — А я тебе что-то привез.— Он распаковал картонную коробку и достал из нее новенькую гармошку.

— Это... Это мне?1

— Тебе!

— Но у меня же руки больные. Как я сумею играть?

— Вот и будешь разрабатывать пальцы.

На другой день отец собирался зайти в школу — познакомиться с моей первой учительницей. Когда я вернулся с занятий, его еще не было дома. Пришел он поздно. Нас с братом отправили спать. Брат уснул сразу. А я сквозь дремоту услышал из-за тонкой перегородки голос матери:

— Вань, ты в школе-то был?

Я насторожился.

— Был, но с Александрой Ивановной повидаться не удалось.

— Что так?

— Уехала к своим избирателям.

— Да, ее в райсовет не зря выбрали, ее у нас любят, со всякой заботой и радостью — всегда к ней.

— Вот и директор тоже очень хорошо о ней отзывается. Оказывается, она еще в двадцать пятом году была делегатом Первого всесоюзного съезда учителей. У них вся семья такая. Муж — секретарь райкома. Жаль расставаться с ней. Работу мне в Звенигороде предлагают. А вот как Валерка там учиться будет? Здесь-то его уже знают, и Александра Ивановна...