Мальчишки-ежики - Капица Петр Иосифович (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
У Трофима Фоничева кудрявая коробовка росла среди большого картофельного поля, обрамленного с двух сторон полосами низкорослого овса. Здесь кустарники заболоченной рощицы подходили к самому забору. Никто из мальчишек не решался пробраться к одинокой яблоньке, так как во время отлучек Трофима по участку расхаживала рослая овчарка Фульда, спущенная с цепи. Лишь Рома с Димой не боялись ее, так как еще щенком они подкармливали собаку костями и супом. Увидев братишек, Фульда обычно виляла хвостом и даже ластилась. Опасались они только Фоничева. Трофим за свое добро мог убить человека. Говорили, что бродягу, который на рынке стащил у него торбу с овсом, бородач так ударил кулаком по виску, что у того выскочил глаз и повис на жилке.
Но если хочется сладкого, пойдешь на любой риск. Рома с Димкой выжидали, когда Фоничев запряжет в телегу толстоногого битюга и укатит со двора. Едва скрип колес замолкал, они бегом устремлялись к кустарнику. Там внизу были оторваны две заборины. Мальчишки осторожно раздвигали их и, поглядев, не ходит ли по участку жена Трофима Матреша, пролезали в огород.
В огороде действовали с оглядкой, не спеша: сперва на четвереньках пробирались вдоль овса, огибали полоску, выходили на картофельное поле и, выбрав борозду пошире, терпеливо ползли по ней почти на животе, да так, чтобы не помять ботву.
Добравшись до яблони, братишки поворачивались на спину и некоторое время отдыхали, глядя в небо. Страх и длительное ползание обессиливали их.
Коробовка росла странно: темный ствол, едва показавшись от земли, разветвлялся на четыре тонких. На нижних ветвях яблочки зрели с запозданием, зато на верхних румянились, быстро становились прозрачными.
Подниматься во весь рост было опасно: хозяйка могла заметить воришек из окна, выходившего на огород. Поэтому Ромка придвигался к яблоне и босой ногой легонько толкал один из стволов. От сотрясения самые спелые и сочные яблоки отрывались и падали на рыхлую землю.
Братья их подбирали ползком и, спрятав за пазуху, с такими же предосторожностями покидали огород и сдвигали на место заборины.
Постепенно Громачевы очистили бы всю яблоньку, но Трофим, видно, почуял неладное. Однажды, оставив где-то битюга с телегой, он в неурочное время вернулся домой и в окно приметил, что кто-то легонько встряхивает яблоньку. Боясь, что воры уйдут, Трофим выпустил на огород Фульду и заорал:
— Вперед! Ату их! Взять!..
И, схватив палку, сам ринулся к яблоне. Но она росла далеко от дома. Задав стрекача, ребята успели добраться до забора. Здесь овчарка догнала их и… не тронула, а лишь игриво затявкала. Ромка и Дима без помех прошмыгнули в дырку и помчались к густым зарослям ольшаника…
Минуты через две они услышали внезапный вой и визг Фульды. Разъяренный Трофим с ходу принялся бить собаку за то, что она упустила воров. Если бы он нагнал мальчишек, то и им досталось бы не меньше.
Часа три Рома с Димкой не возвращались домой, боясь, что Трофим поджидает их с палкой где-нибудь на улице. Но ни у калитки, ни во дворе никого не было. И Фульда у соседей не звенела цепью. «Значит, Трофим уехал, раз собака спущена с цепи», — решили ребята.
На кухне они застали жену Трофима Матрешу. Соседка, плача, жаловалась Анне:
— Покалечил мой изверг Фульдочку… Всю палку об нее изломал за то, что воров не тронула! Хребет, видно, перешиб… ходить, бедняга, не может, лежит на огороде и стонет.
— А вы где бегаете? — набросилась на ребят Анна. — Недокличешься вас. Видели, кто к соседям за яблоками лазал?
— Это не с нашей улицы, — соврал Ромка. — Чужие.
— Мой ирод тоже говорил… Хитро очень лазали, с умом, — вставила Матреша. — Энто дело не малышей.
Ребята вместе с женой Трофима пошли взглянуть на Фульду.
Собака лежала на траве невдалеке от лаза и тяжело дышала. Глаза у нее были тусклыми, а черный нос запекся. Димка жалостливо погладил морду, и овчарка лизнула ему руку.
У Ромки невольно навернулись слезы, ведь собака пострадала из-за них. Мальчишки попытались было поднять Фульду. Собака застонала.
— Оставьте ее, не трогайте, — сказала Матреша. — Подохнет, наверное, ничего есть не хочет.
Димка принес Фульде мозговую косточку, выпрошенную у Анны, а Рома — супу. На косточку собака даже не взглянула, а суп начала было лакать, но ее тут же вырвало.
К вечеру Фульда, казалось, заснула. Димка потрогал ее и попятился. Собака стала твердой. От нее веяло таким холодом, что ребятам стало страшно.
— Сдохла, — сказал Димка и захныкал.
С той поры мальчишки возненавидели бородатого извозчика.
На другой день, как только Трофим уехал со двора, Ромка побежал к беженцам и по секрету сказал, что Фульда сдохла и пока Фоничев не заведет новую собаку, можно вволю наесться спелой коробовки.
Он привел всю ватагу к лазу. Храбрые мальчишки не захотели лезть в узкую дыру. Раскачав подгнивший столб, они повалили забор и всей оравой ринулись в образовавшийся проход. Впереди по огороду мчались рослые мальчишки, а за ними — мелюзга.
Вскоре вся коробовка была облеплена сорванцами.
Затрещали ветви, посыпались на землю яблоки. За каких-нибудь три минуты дерево начисто было обобрано, а полоски овса вытоптаны…
Утром озлобленный Трофим пришел с топором и под корень срубил яблоню.
Так была отомщена Фульда.
Хуторская школа
В гражданскую войну стало еще голодней. Отец не появлялся дома по две-три недели. Лишь иногда с кондукторами товарных поездов он присылал то деньги, то кусок сала, то мешок жмыхов. Жмыхи подсолнуха были жесткими и колючими, но по вкусу напоминали пересохшие пряники.
Мальчишки ломали большую плитку на мелкие куски и с удовольствием сосали и грызли их.
Анна говорила, что она надеется только на огород, и ежедневно заставляла мальчишек полоть и поливать грядки, на которых росли лук, морковь, свекла, брюква и репа. Кроме того, у нее было целое поле картофеля.
Осенью с юга стала доноситься артиллерийская пальба, похожая на далекий гром. Соседка приглушенным голосом сообщила Анне, что на Питер с английскими танками и пушками идет генерал Юденич. Слухи были не напрасными. В один из дней местные власти и учреждения спешно погрузились в вагоны, собранные в один эшелон, и покинули городок. На путях не осталось даже маневрового паровоза.
На несколько часов городок как бы замер, вслушиваясь.
Обычно в двенадцать часов раздавался сиплый гудок лесопилки, но и он замолк в этот день.
После обеда по улицам промчались конники белогвардейской разведки. И когда с высокой колокольни Покровской церкви стали видны отряды, вступавшие на окраины по трем дорогам, зазвонили колокола.
По Покровскому проспекту на белых конях гарцевали знаменосец и два трубача. Мальчишки, увязавшиеся за ними, видели, как на церковной площади попы, купцы и бывшие царские чиновники встретили белую армию с хоругвями и преподнесли на блюде хлеб и соль.
Часть конников ушла дальше, а часть осталась за железной дорогой. Во двор к Громачевым на постой вкатились полевая кухня и два крытых фургона.
Увидев солдат с погонами, Анна велела мальчишкам молчать, ничего не говорить об отце. Сама же приветливо вышла к белогвардейцам, показала им, в каком колодце вода лучше, и открыла свой ледник. Солдаты перетащили туда две свиных туши, бочонок с соленой рыбой и кадушки с капустой.
Тотчас задымила походная кухня, и повар стал готовить ужин. Ездовой и Анна помогали ему. Вскоре запахло тушеным мясом и кашей. Во двор цепочкой пошли солдаты с манерками и котелками.
Повар оказался не скупым: он и Анне наполнил кастрюлю гречневой кашей.
Анна позвала мальчишек ужинать. Те явились на кухню, но за стол не сели.
— Не будем есть белогвардейскую еду, — сказал Ромка.
— Вот глупыши. А вам не все равно, чья она? Лишь бы сытной была, — сказала Анна и, попробовав кашу, добавила:
