Сказки и рассказы - Катаев Валентин Петрович (книги без регистрации txt) 📗
С этого момента начинается судьба «нового Катаева». В противовес социалистическому реализму, в русле которого тогда работали многие писатели, он выдвигает шутливый принцип «мовизма» (от французского слова «плохой»). То есть не хочу писать по-вашему хорошо, буду писать «плохо», но по-своему.
Катаев дерзил. Не боялся бросить вызов всему литературному сообществу. В 1978 году появилась его сенсационная вещь – «Алмазный мой венец», веселое повествование о блестящих поэтах и прозаиках 1920-х годов, где реальные факты перемешаны с авторской выдумкой. Это своего рода волшебный театр, где все появляются в масках, всем даны условные имена.
Читатель вовлекается в литературную игру. Он сам должен догадаться, что Командор – это Маяковский, будетлянин – Хлебников, под маской «королевича» скрывается Есенин, «мулат» – Пастернак, «щелкунчик» – Мандельштам, «синеглазым» окрещен Булгаков, «штабс-капитаном» – Зощенко, «конногвардейцем» – Бабель…
Автору пеняли на «фамильярность» изображения легендарных писателей, тем более что судьбы их сложились трагично. Но Катаев, стирая со своих героев «хрестоматийный глянец», тем самым приближал их к читателю. Перед нами не доподлинная картина жизни, а фантастическое действо, демонстрация непобедимой силы талантов. Гении навсегда остаются юными – такая мысль прочитывается в «Венце».
И сам Катаев до последних дней сохранял дух молодости и бунтарства. «Уже написан Вертер» – этой пастернаковской строкой названо повествование о большевистском терроре в Одессе послереволюционных лет, о бессмысленности борьбы за «мировую революцию», низости и жестокости тех, кто считался ее «рыцарями». А достигнув 85-летия, Катаев публикует «Юношеский роман», где по-новому описывает события Первой мировой войны, уже не от своего имени, а от имени вымышленного героя Саши Пчелкина.
Мне довелось часто встречаться и беседовать с Валентином Петровичем, когда я была редактором его самого большого собрания сочинений. Последний, десятый том Катаев взял в руки в больнице, перед своей кончиной 12 апреля 1986 года.
Валентин Петрович был открыт и смел в общении с людьми. Не боялся кривотолков и непонимания. Своей приязнью и доверием он окрылял, как бы делился своим творческим капиталом. При этом он никогда не поучал и не произносил проповедей.
Думаю, и юный читатель заразится от Катаева смелостью, творческим отношением к жизни и к слову.
Ольга Новикова
Сказки
Дудочка и кувшинчик
Поспела в лесу земляника.
Взял папа кружку, взяла мама чашку, девочка Женя взяла кувшинчик, а маленькому Павлику дали блюдечко.
Пришли они в лес и стали собирать ягоду: кто раньше наберет.
Выбрала мама Жене полянку получше и говорит:
– Вот тебе, дочка, отличное местечко. Здесь очень много земляники. Ходи собирай.
Женя вытерла кувшинчик лопухом и стала ходить.
Ходила-ходила, смотрела-смотрела, ничего не нашла и вернулась с пустым кувшинчиком.
Видит – у всех земляника. У папы четверть кружки. У мамы полчашки. А у маленького Павлика на блюдечке две ягоды.
– Мама, а мама, почему у всех у вас есть, а у меня ничего нету? Ты мне, наверное, выбрала самую плохую полянку.
– А ты хорошенько искала?
– Хорошенько. Там ни одной ягоды, одни только листики.
– А под листики ты заглядывала?
– Не заглядывала.
– Вот видишь! Надо заглядывать.
– А почему Павлик не заглядывает?
– Павлик маленький. Он сам ростом с землянику, ему и заглядывать не надо, а ты уже девочка довольно высокая.
А папа говорит:
– Ягодки – они хитрые. Они всегда от людей прячутся. Их нужно уметь доставать. Гляди, как я делаю.
Тут папа присел, нагнулся к самой земле, заглянул под листики и стал искать ягодку за ягодкой, приговаривая:
– Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится.
– Хорошо, – сказала Женя. – Спасибо, папочка. Буду так делать.
Пошла Женя на свою полянку, присела на корточки, нагнулась к самой земле и заглянула под листики. А под листиками ягод видимо-невидимо. Глаза разбегаются. Стала Женя рвать ягоды и в кувшинчик бросать. Рвет и приговаривает:
– Одну ягоду беру, на другую смотрю, третью замечаю, а четвертая мерещится.
Однако скоро Жене надоело сидеть на корточках.
«Хватит с меня, – думает. – Я уж и так, наверное, много набрала».
Встала Женя на ноги и заглянула в кувшинчик. А там всего четыре ягоды.
Совсем мало! Опять надо на корточки садиться. Ничего не поделаешь.
Села Женя опять на корточки, стала рвать ягоды, приговаривать:
– Одну ягоду беру, на другую смотрю, третью замечаю, а четвертая мерещится.
Заглянула Женя в кувшинчик, а там всего-навсего восемь ягодок – даже дно еще не закрыто.
«Ну, – думает, – так собирать мне совсем не нравится. Все время нагибайся да нагибайся. Пока наберешь полный кувшинчик, чего доброго, и устать можно. Лучше я пойду поищу себе другую полянку».
Пошла Женя по лесу искать такую полянку, где земляника не прячется под листиками, а сама на глаза лезет и в кувшинчик просится.
Ходила-ходила, полянки такой не нашла, устала и села на пенек отдыхать. Сидит, от нечего делать ягоды из кувшинчика вынимает и в рот кладет. Съела все восемь ягод, заглянула в пустой кувшинчик и думает: «Что же теперь делать? Хоть бы мне кто-нибудь помог!»
Только она это подумала, как мох зашевелился, мурава раздвинулась, и из-под пенька вылез небольшой крепкий старичок: пальто белое, борода сизая, шляпа бархатная и поперек шляпы сухая травинка.
– Здравствуй, девочка, – говорит.
– Здравствуй, дяденька.
– Я не дяденька, а дедушка. Аль не узнала? Я старик боровик – коренной лесовик, главный начальник над всеми грибами и ягодами. О чем вздыхаешь? Кто тебя обидел?
– Обидели меня, дедушка, ягоды.
– Не знаю… Они у меня смирные. Как же они тебя обидели?
– Не хотят на глаза показываться, под листики прячутся. Сверху ничего не видно. Нагибайся да нагибайся. Пока наберешь полный кувшинчик, чего доброго, и устать можно.
Погладил старик боровик, коренной лесовик свою сизую бороду, усмехнулся в усы и говорит:
– Сущие пустяки! У меня для этого есть специальная дудочка. Как только она заиграет, так сейчас же все ягоды из-под листиков и покажутся.
Вынул старик боровик – коренной лесовик из кармана дудочку и говорит:
– Играй, дудочка!
Дудочка сама собой заиграла, и, как только она заиграла, отовсюду из-под листиков выглянули ягоды.
– Перестань, дудочка!
Дудочка перестала, и ягодки спрятались.
Обрадовалась Женя.
– Дедушка, дедушка, подари мне эту дудочку!
– Подарить не могу. А давай меняться: я тебе дам дудочку, а ты мне кувшинчик – он мне очень понравился.
– Хорошо. С большим удовольствием.
Отдала Женя старику боровику – коренному лесовику кувшинчик, взяла у него дудочку и поскорей побежала на свою полянку. Прибежала, стала посередине, говорит:
– Играй, дудочка!
Дудочка заиграла, и в тот же миг все листики на полянке зашевелились, стали поворачиваться, как будто бы на них подул ветер.
Сначала из-под листиков выглянули самые молодые, любопытные ягодки, еще совсем зеленые. За ними высунули головки ягоды постарше – одна щечка розовая, другая белая. Потом выглянули ягоды вполне зрелые – крупные и красные. И наконец с самого низу показались ягоды-старики, почти черные, мокрые, душистые, покрытые желтыми семечками.
И скоро вся полянка вокруг Жени оказалась усыпанной ягодами, которые ярко горели на солнце и тянулись к дудочке.
