Мартин, Мартин... - Йоргенсен Йорген (библиотека книг .TXT) 📗
— Ну и ну!..
Там лежали все его вещи — те самые, про которые тот поганый дядька сказал, будто их отослали Мартину в детский дом. Куртка, рубашки — все, все!
Но в погребе были и другие вещи, каких он никогда прежде не видал. Ящики, чемоданы… Мартин немного порылся в них. Вот, к примеру, большая сумка с одеждой. И почти каждая вещь в полиэтиленовой упаковке, как в магазине.
А еще там был новехонький транзисторный приемник, тоже в полиэтиленовой упаковке, прямо с радиозавода, с проспектом, инструкцией и всем прочим. Зачем, спрашивается, прятать такие вещи в подвале? Может, тот поганый тип стащил его где-нибудь?
Вся эта история с каждой минутой становилась все интересней. Тут же, в подвале, оказался целый ящик дорогого виски «Джонни Уокер» и еще маленький транзисторный телевизор — из тех, что люди берут с собой на дачу.
И Мартин понял, что дело, в которое он ввязался, куда серьезней, чем ему поначалу казалось.
Все богатства он снова расставил по местам. Жаль, он не взял с собой велосипед, не то он и его тоже поставил бы на прежнее место, но что поделаешь!..
Мартин запер подвал и поднялся во двор. Обернувшись лицом к автостоянке, он вдруг заметил там того самого гада. Он показался Мартину куда более жирным, чем в тот раз, когда он в первый раз его увидал, но сомнений быть не могло: это он.
Мартин спрятался за низкой стенкой у входа в подвал. Нет, дядька его не заметил. Он подошел к роскошной машине марки «Форд Кастом» коньячного цвета — да, роскошной машине и, надо думать, чудовищно дорогой. Минута, и машина тронулась с места и покатила к улице Амагербро.
Тут и Мартин тоже покинул свое убежище, вышел к стоянке и оттуда направился в обратный путь. Пятикроновая бумажка по-прежнему лежала у него в кармане, так что он мог позволить себе роскошь поехать на автобусе. Он хотел добраться до дома Лизы и Тони, они-то наверняка знают, где искать Геллу. Он ее найдет — и тут-то все и завертится…
Того подонка надо выдворить из квартиры, и тогда мама, Гелла и Мартин снова заживут все вместе.
И, только пересекая площадь Кристмаса Мeллера, Мартин вдруг подумал: что, если мама не захочет избавиться от этого типа? Может, у нее нет охоты взять к себе детей?
От одной этой мысли у Мартина резко защемило в груди. Может, Гелла знает, что к чему? Надо надеяться, что знает…
У рынка Мартин сошел с автобуса и зашагал вдоль канала. В последний раз он прогуливался здесь вдвоем с Ли. Чего бы только не отдал он за то, чтобы Ли сейчас оказался рядом! Друг сразу разобрался бы во всех делах Мартина.
Ну почему в жизни все так сложно? Эх, будь он большим, сильным мужчиной, вошел бы он сейчас в свою квартиру и сказал бы тому типу: «А ну, убирайся отсюда! Не то схлопочешь по рылу…» И делу конец!
И если бы тот тип заартачился, Мартин размахнулся бы и… врезал ему почем зря.
Мартин все думал, думал. Мать, конечно, страшно обрадуется и сразу же скажет, чтобы они с Геллой возвращались домой.
А что… может, попросить Тони пойти к тому типу и набить ему морду? Эх, нет… Мартин сразу отказался от этой мысли. Тони, наверно, небольшой мастер драться. Вот Флемминг, тот, надо думать, получше с таким делом справится, если только разъярится как следует.
«Хорошо бы Флемминг разъярился!»
Скоро Мартин подошел к подъезду дома номер сорок восемь. Дверь в мастерскую гравера была закрыта, и Мартин побрел через двор.
Кажется, в квартире Лизы и Тони опущены шторы. Только бы хозяева оказались дома!
Мартин совсем позабыл про фокус с дверным звонком, вспомнил про него слишком поздно — в тот самый миг, когда нажал на кнопку. Его так сильно ударило током, что у него чуть не отнялась рука, а в передней раздался приглушенный звонок. Мартин замахал рукой, пытаясь унять боль.
«Идиотский фокус — эта шуточка со звонком! Черт, до чего же больно!»
И все равно Мартин широко ухмыльнулся. В последний раз, когда ему случилось наблюдать эту шуточку, жертвой ее стали полицейские, разыскивавшие Мортена. Да, фокус, может, и не такой уж дурацкий, только не надо о нем забывать.
Мартин изо всех сил толкнул дверь ногой, но все равно никто ее не открыл. Тогда он понуро побрел на улицу.
Может, ему сходить в то самое кафе, куда их водила Гелла? Как знать, может, она сейчас там? Мартин зашагал назад к рынку.
По улице ему навстречу ехал автобус. И тут Мартина словно опять током ударило! В автобусе на предпоследней скамейке сидела мама! Да, да, это она, никаких сомнений.
Мартин помчался, как ошалелый, на красный свет. Он мчался мимо гудящих машин, мимо сердитых мотоциклистов. Какая-то женщина что-то крикнула ему вслед.
— Уймись, тетка! — огрызнулся он.
Краешком глаза он успел заметить, как женщина повернулась к соседке и, сердито размахивая руками, принялась что-то ей говорить.
Мартин мчался вслед за автобусом так, точно это был самый последний в мире автобус. И он нагнал его.
Прежний его билет и тут сгодился; шофер не очень-то внимательно взглянул на него, когда Мартин стал проталкиваться в набитый битком автобус.
И вот наконец он там. Там, где ему больше всего на свете хочется быть, — рядом со своей мамой.
Около мамы сидел какой-то старик, от него разило табаком.
Мартин перегнулся и потянул мать за рукав:
— Мама, привет! Это я, мама!
Мать повернулась к нему, и Мартин увидел, что на одном глазу у нее синяк и вся щека в кровоподтеках.
— Ах ты мой милый! Как же ты здесь очутился, сынок? Я только что получила твое письмо. Почему же ты не в Ютландии?
Вопрос — ответ. Вопрос — ответ. Карусель вопросов и ответов.
Мать схватилась за голову.
— Ничего не понимаю! А где Гелла?
Резко дернувшись, автобус остановился. Мартин чуть не упал. Старик, от которого несло табаком, встал — ему надо было сходить на следующей остановке. И Мартин уселся рядом со своей мамой.
— Я потому из детского дома сбежал, что там совсем плохо было, — начал он. — Они велели мне письма писать, а сами не отправляли их. И твоих писем мне не давали…
Столько всего хотелось ему рассказать маме, что он сыпал скороговоркой и при том запинался на каждом слове.
— Так где же ты сейчас-то живешь?
— Почти что по соседству с тобой, там вроде коммуналки для молодых. Мне разрешили там жить, полиция разрешила, и там очень даже здорово! Пойдешь со мной туда? Или, может, не хочешь?
Мать обняла Мартина за плечи.
— Хочу, конечно, хочу… Где же нам сходить?
— А на той же остановке, где всегда! — Мартин продолжал допытываться: — Мама, а кто это теперь в нашей квартире живет? И почему у тебя на глазу синяк?
Он испытующе глядел на мать.
— А это он меня ударил. Тот, что в нашей квартире живет. — И, помолчав немного, спросила: — Это ты в погреб наш заходил и велосипед свой взял?
Мартин кивнул. Но ничего не сказал ей про пистолет и про другие вещи, которые обнаружил в подвале.
— Он почему-то очень нервничает, — продолжала мать. — Думаю, он скоро съедет с квартиры, а может, уже съехал.
Мартин чуть было не рассказал ей, что часом раньше видел его на стоянке, но почему-то все же решил промолчать.
— Так ты, значит, не знаешь, съехал он или нет? — спросил он.
Мать покачала головой:
— Я уже несколько дней дома не была, — и выразительно показала на синяк.
— Так где же ты была, мама?
— У бабушки твоей, где же еще!
И снова Мартин задумался, как быть дальше…
— Знаешь что, мама, пойдем ко мне, в коммуналку нашу. Там Флемминг, Оле и Курт, уж они как-нибудь рассудят наши дела, правда, мама, они нам помогут!
— А знаешь ты, где Гелла? — спросила мать.
Мартин кивнул:
— Во всяком случае, знаю, как ее разыскать.
— Да, мы должны найти выход, должны наладить нашу жизнь, — сказала мать.
Автобус уже доехал до остановки, где им надо было сходить. Они пересекли площадь и зашагали по улице.
